Судоплатов. Начало (СИ) - Чинцов Вадим Владимирович Страница 27

Подкатив к вокзалу, мы взяли билеты до Варшавы и Федор с Наумом потащили Краснова в вагон, вслух негодуя, что наш родственник не умеет пить. Бывший атаман, которому мы сбрили усы и нацепили на нос круглые очки, стал совершенно неузнаваем и мы могли быть спокойны: случайно оказавшийся в вагоне знакомый Краснова его попросту не узнает.

11 ноября 1918 года, после триумфального возвращения Пилсудского в Варшаву, Регентский Совет назначил его временным Начальником государства. Спустя день после возвращения в Варшаву Пилсудский встретился со своими соратниками по подполью, которые по привычке использовали обращение «товарищ» в социалистическом стиле и попросили поддержки своего революционизма, однако он отказался, сказав им — Товарищи, я ехал красным трамваем социализма до остановки «Независимость», но на ней я сошёл. Вы же можете ехать до конечной остановки, если вам это удастся, но теперь давайте перейдём на «Вы».

Спустя 11 дней в Варшаве он сформировал правительство во главе с социалистом Енджеем Морачевским. Одними из первых шагов нового правительства были установление восьмичасового рабочего дня, социального страхования по болезни, минимальной зарплаты на государственных предприятиях и ряда иных стандартов, принятых в это время в странах Западной Европы. Назначение социалиста главой правительства в большей степени являлось вынужденным шагом — Пилсудский, пока не укрепившийся у власти в достаточной мере, предпочёл первое время опереться на левые партии, в лояльности которых он был уверен. При этом Пилсудский при назначении Морачевского премьером поставил условием отказ от социалистического радикализма. Правительство Морачевского находилось в сложном положении и подвергалось критике как со стороны левых, так и со стороны правых.

4—5 января 1919 года была совершена попытка государственного переворота. Неудавшийся переворот возглавляла консервативная группировка во главе с полковником Марианом Янушайтисом-Жеготой, князем Евстафием Сапегой, экономистами Мстиславом Дымовским и Ежи Здзиховским. Были арестованы несколько министров во главе с Морачевским, однако верными Пилсудскому правительственными войсками мятеж был быстро подавлен, арестованные освобождены. При этом Пилсудский пошёл на уступку правой партии Эндеция, отправив в января 1919 года кабинет Морачевского в отставку. Тогда же, в январе 1919 года, Учредительный сейм признал чрезвычайно широкие полномочия Пилсудского как Начальника государства. Новым премьер-министром стал известный пианист и один из членов Польского национального комитета в Париже Игнаций Ян Падеревский. Назначение нового правительства позволило решить задачу признания Польши со стороны других стран — так, вскоре после назначения Падеревского премьером зимой 1919 года польское правительство было признано США, Францией, Англией и Италией.

При продвижении Красной Армии на территории, оставляемые эвакуировавшимися немецкими частями, в феврале 1919 года со столкновений в Белоруссии началась советско-польская война.

19 апреля 1919 года польские войска заняли Вильну и весь Виленский край, в августе 1919 года взяли Минск. Начав переговоры с Петлюрой, Пилсудский надеялся к весне двадцатого года заключить договор о совместных действиях против советских войск и начать наступление на Киев.

Сведения о возможности весеннего наступления поляков были получены в Москве.

Поскольку на Урале казаки после объявления амнистии и возвращении земли и привилегий казакам стали массово сдаваться в плен и Урал был освобожден уже в ноябре, Василия Ивановича Чапаева отозвали и направили командовать вместо Уборевича Четырнадцатой армией. Чапаев в первую очередь посетил Восьмую кавалерийскую дивизию Червонного казачества, которой командовал Примаков. Именно в эту дивизию зачисляли после проверки сдавшихся белоказаков и по нервным докладам комдива численность дивизии уже превысила штатный состав в два раза.

Решив согласовать с фронтом создание кавалерийского корпуса на базе дивизии, Чапаев отправился в штаб фронта.

Назначенный комфронта Фрунзе держал в руках телеграмму с приказом взять лучших командармов и прибыть с ними в Москву.

— Здравствуй, Василий Иванович! Как хорошо, что ты сам в штаб прибыл! — комфронта пригладил непослушный ежик волос — Сейчас подъедет Буденный и мой вагон подцепят к паровозу. Нас ждут на совещании в Москве.

Чапаев протянул рапорт — Тут такое дело! Михаил Васильевич, нам срочно нужно развернуть Червонную дивизию в корпус! Пока мы отсутствуем, штаб моей армии проведет все на бумаге, товарищ Примаков вполне потянет командование корпусом.

— Я не против! А вот и Семен Михайлович!

Совещание, посвященное предстоящей войне с поляками, проводил лично Ленин — Что будем делать, товарищи? Пилсудский спит и видит великую Польшу от моря до моря. Polska od morza do morza, как говорят сами поляки.

Троцкий гордо вскинул свою бородку — Владимир Ильич! Я уверен, что мы надерем полякам задницу!

Ленин в момент взорвался — А что же вы, Лев Давидович, до сих пор не надрали задницу белякам? Если бы мы не объявили амнистию, то неизвестно сколько бы еще лет мы воевали с белогвардейской сволочью! Что скажет Главком?

Каменев вскочил и бодро доложил — Благодаря пополнению Красной Армии за счет перешедших на нашу сторону белых, мы уже сейчас готовы развернуть дополнительно несколько армий. Вот и товарищ Фрунзе доложил, что одна из его дивизий развертывается в корпус. По нашим прогнозам к весне следующего года мы увеличим вдвое нашу Красную Армию и на острие атаки белополяков мы поставим пехотные части, почти целиком состоящие из перебежчиков. Этим мы проверим их верность новой присяге и заставим искупить свою вину кровью. Два новых кавалерийских корпуса под командованием товарищей Буденного и Чапаева в переломный момент ударят по флангам противника и поддержанные огнем десяти бронепоездов, обеспечат разгром вражеской группировки.

Ленин немного успокоился и подошел к карте, ткнув в Крымский полуостров — А что будем делать с Врангелем, который с остатками своих войск отступил в Крым?

Сталин тоже прошел к карте и веско сказал — С Врангелем мы должны покончить до начала польского наступления! В качестве разведки предлагаю отправить нашу ДРГ под командованием товарища Голикова.

Ленин оживился — А где кстати эта группа? Я давно о них не слышал. Полагаю, они в какой-то командировке, раз так долго их не видно бегающими с вами, товарищи нарком внутренних дел и товарищ председатель ВЧК?

Дзержинский кивнул — Ребята возвращаются из Германии, где они ликвидировали несколько человек, которые представляют опасность для нашей страны. Так же они выполнили вашу просьбу и похитили атамана Краснова. Группа уже в Варшаве и сейчас решаем вопрос с их безопасным возвращением. Если от нас поляки согласны принимать беглецов от советской власти, то вот тех, кто хочет попасть обратно, поляки тщательно проверяют.

Ленин потер ладони — Вот это прекрасная новость! Учитесь, товарищи у этих ребятишек как выполнять поставленную задачу. Я правильно понимаю, что раз уж они оказались в Германии, то решили воспользоваться оказией и и чтобы по два раза не бегать через границу?

— Да, в Германии появились партии, чьи программы направлены и против социализма и против России и ее интересов в частности.

Ленин задумчиво потер подбородок — Так может члены группы, раз уж они оказались сейчас в Варшаве, отправят в Москву Краснова, а сами подумают, есть ли у них возможность помочь нашей Красной Армии в тылу врага? Отправьте им злотых для подпольной работы.

Дзержинский скрыл улыбку — Группа находится на полном самообеспечении, по их донесению, они с собой имеют одной валюты двести тысяч фунтов и полмиллиона немецких марок!

Троцкий довольно ощерился — Молодцы! Костру мировой революции катастрофически не хватает финансовых средств.

Сталин с яростью взглянул на Троцкого, но быстро отвел свой взгляд — Кстати, о мировой революции! Прошу сегодня на совещании ЦК рассмотреть вопрос о построении социализма в одной стране, я против того, что бы в угоду амбициям некоторых товарищей спалить в огне мировой революции Россию! Если товарищу Троцкому так хочется покрасоваться в качестве вождя революции в Европе, то ему нечего делать здесь, в Москве. Пусть он подымает рабочих Франции и Англии и без использования финансов России он пусть пробует организовать революцию в Париже и Лондоне!