Кто ты, Такидзиро Решетников? (СИ) - Афанасьев Семён Страница 28

Устав Йокогамы был написан давно и по очень несовременным правилам. Голоса ключевых акционеров и их контрольные и блокирующие пакеты управлялись слишком инерционно.

В переводе на нормальный язык, пока Хаяси Юто жив, его право в корпоративном управлении не может быть передано никому. Даже несмотря на недееспособность.

Соответственно, компания из конструкции с двумя полюсами только что превратилась в однополярную. На непонятное время. С подавляющим перевесом семьи Хьюга.

— У меня голова не варит, — бросила финансистка. — Чувствую себя сукой.

— Почему?

— Врачи практически открыто заявили, что шансов у него нет.

— Я держу в руках твой телефон и в нём об этом ни слова, — возразила Ута.

— Повторяю ещё раз. В нём нет ни слова о его шансах в процентах именно потому, что нет самих шансов.

— Говори дальше.

— Получается, в наших интересах, если говорить о материальной стороне, желать, чтобы он поскорее умер.

Уэки ничего не сказала, лихорадочно гоняя в голове по кругу услышанное.

Пока Хаяси Юто не придёт в себя, его старинный компаньон и ровесник Хьюга будет единственным фактическим источником власти. Со всеми вытекающими для группы Хаяси-Уэки, их команд, проектов, каналов финансирования, перечислять можно до бесконечности.

Но если верить родной внучке больного (у неё свои отношения с той клиникой), на приход в себя Хаяси-старшего рассчитывать не приходится в принципе. Соответственно, чтобы высвободить механизмы передачи власти, наследникам действительно нужно молиться, чтобы старик поскорее умер.

Чего ни один здравый человек в адрес близкого родственника делать не будет.

— Врагу не пожелаешь, — подвела итог Уэки.

— Ну.

— Хонока, соберись! — Резкий голос айтишницы хлестнул по ушам подруги, словно бич. — Если не сдаваться, что можно предпринять? Отец что говорит?

— Они с матерью в истерике, я б рассчитывала только на себя.

— Что можно предпринять⁈

— Законного или не совсем?

— Без разницы. О морали и законе забудь на следующие две минуты. Просто перечисляй и не думай о постороннем.

Хаяси вздохнула, потянулась вверх на задержке дыхания, резко выдохнула и начала говорить.

Ута мысленно поставила плюсик стажёру. В преддверии сегодняшнего возможного ночного аврала он на каком-то этапе дисциплинированно прислал в их конференцию на троих сообщение: «В бассейне, Атлетика. Телефон в раздевалке, какое-то время не на связи. Если срочное — я на воде».

Сейчас хоть было понятно, где его искать.

Она поднялась на этаж спорткомплекса, прошла пару электронных дверей универсальным ключом директора департамента и замерла в выложенном плиткой проёме перед выходом непосредственно к ваннам бассейна: бортики имели один уровень с поверхностью воды, последней доходило и по щиколотку.

От присутствующих внутри её закрывала большая квадратная колонна, потому пикирующиеся Решетников и Хьюга Хину айтишницу не видели.

Зато она их обоих отлично слышала: по дневному времени народу почти не было, только три человека во втором лягушатнике, в противоположном конце водной арены, наверное, почти сотня метров.

Ута понятия не имела, из-за чего парочка сцепилась, но ситуация почти вышла из-под контроля: Решетников добросовестно распустил слюни при виде женской анатомии, откровенно выставленной напоказ. Даже делал из воды вялые попытки наладить определённого плана контакт, безуспешно: несмотря на прошаренность в психологии, что-то у него не складывалось.

С другой стороны, возможно, даже он не понимал, с кем имеет дело.

Хьюга же абсолютно искренне и в мыслях не держала, что кто-то может её не знать, раз. Бассейн этот, как и ресторан на крыше, числился за их фамилией, но, в отличие от кабака, был записан только за ней, это два.

Третье и главное. Финалистка пары национальных конкурсов красоты, плававшая в своё время едва ли не за национальную сборную, серая кардинал Департамента регулярного менеджмента Хину абсолютно искренне не верила, что в компании есть мужчины, имеющие иммунитет от её пожеланий (на самом деле являвшихся, конечно, приказами и распоряжениями, завуалированными или не очень).

— Вылезай. Я. Сказала. — Хьюга приближалась к последней стадии своего весьма невеликого терпения.

— Щ-щас! — абсолютно искренне быковал в ответ Решетников из бассейна. — Ты сперва хоть скажи, кто такая!

Да что за бред.

— Кажется, пора вмешаться, — пробормотала Уэки, выгребая из-за квадратной колонны и стараясь аккуратно ступать по сухим островкам плитки, чтобы мочить туфли как можно меньше.

Хозяйка бассейна, разумеется, услышала стук каблуков за спиной:

— Сюда в этой обуви нельзя! — она обернулась на шум и без паузы возмутилась. Затем узнала Уэки, скривилась и неприязненно процедила. — Ты⁈… Что случилось?

— Я не к тебе, — покачала головой Ута, демонстративно глядя через плечо пловчихи на Решетникова. — Такидзиро-кун, извини, что отрываю! Пожалуйста, вылезай скорее, пошли! Это срочно!

— Сейчас. — Надо отдать стажёру должное, он моментально утратил интерес к предыдущей собеседнице.

Подплыв в два гребка к бортику, он хлопнул на него доску для плавания, сделал неуловимое движение руками — и через секунду стоял перед Утой.

— Вы что, вместе? — выражение лица Хьюги-младшей разлилось по душе Уэки бальзамом и на мгновение затмило текущие неприятности.

— Что случилось? — хафу проигнорил Хину, встревоженно глядя на айтишницу.

— Не здесь. Расскажу по дороге, — она постаралась, чтобы внешне разговор выглядел как можно более похожим на общение близких людей.

Из-за случившегося очень многое придётся ускорять, причём в таких условиях, что любые средства хороши. Если та же Хьюга Хину будет искренне думать, что подоплёка их отношений с Решетниковым — интим, это только в плюс.

— Помоги, пожалуйста, — по-прежнему игнорируя хозяйку бассейна, Ута подхватила стажёра под мокрую руку и оперлась на его локоть. — Вода, ноги скользят, еле дошла…

«Андо-сан, вы бы не могли мне уделить пару минут? Я снаружи, перед дверью в наш коридор».

Прочитав сообщение от стажёра в служебном мессенджере, Аяка удивилась. Начать с того, что он радостно схватил абонемент в Атлетику двумя руками и понёсся осваивать её просторы, поскольку давно мечтал попасть на девяносто третий, но не имел возможности.

Судя по намерениям, выйти из клуба подчинённый собирался не раньше позднего вечера.

До сегодняшнего дня личность Решетникова была для Андо не сказать что значительной. Однако после полёта на ревизию вертолётом, принадлежащим Хаяси, начальница отдела складской логистики в своей внутренней иерархии передвинула его фигурку сразу на несколько уровней вверх.

«Мин.» — ответила она, свернула на экране окна, отправила документ и вышла из отдела.

— Что случилось? — при виде мокрой головы стажёра Аяка оторопела.

— Пожалуйста, помогите советом. — Решетников замялся. — Я не могу сказать всего, но очень хочу спросить.

— Слушаю, — она поймала себя на том, что испытывает любопытство.

— Если б вашему сотруднику нужно было перевестись из складской логистики в снабженческую, срочно, как бы вы посоветовали действовать? — стажёр тягуче смотрел с короткой дистанции с ожиданием во взгляде.

Видимо, решил идти в лоб, не ходить вокруг да около.

— Смотря кто, — честно пожала плечами Андо. — Если кто-то из группы анализа, это одна ситуация. А если кто-то из специалистов или младших специалистов, то не факт, что вообще смогут.

— Понял.

— Речь о тебе? — она тоже решила спросить в лоб, впрочем, не залезая в подоплёку глубоко.

— Да, — после едва заметной паузы собеседник кивнул. — Но это секрет.

— По тебе как раз проще других: зарплата самая низкая не то что в департаменте, а в масштабах компании. Опыт и стаж — в порядке, поощрения только за сегодня такие, что проблем особых быть не должно. — Она честно дала расклад с высоты должности. — Единственный нюанс. Если тебе нужно быстро, Номура может упереться.