Вираж бытия (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 29

Снятие Зофа произошло на следующий день после заседания военно-морской комиссии. Сталин вполне удовлетворился объяснениям Фрунзе и пошел ему навстречу. Что спровоцировало настоящую панику среди «героев гражданской войны». Ведь Фрунзе еще с декабря 1925 года постоянно подчеркивал важность образования и компетентности. А у них с этим делом в основном все обстояло печально. Поэтому снятие Зофа самым прозрачным образом намекнуло им о предстоящих ротациях, если не чистках. В ходе которых, скорее всего, они потеряют если не все, то очень многое.

И они начали действовать.

Михаил Васильевич согласовывал свои действия со Сталиным. Причем делал это не скрываясь. Из-за чего его за эти месяцы после болезни стали воспринимать как человека Иосифа Виссарионовича. Чем Троцкий с Зиновьевым и воспользовались. Собрали заседание Политбюро, где предъявили членам партийной верхушки массу писем и записок, говорящих о том, что Фрунзе сгущает краски. Что все не так плохо. И что РККА – это сила! Причем сила немалая. Ну и так далее. «Баллон» там на него покатили со всей революционной страстью и мастерством.

– Товарищи, – произнес нарком, когда его оппоненты завершили выступление. – Вопрос выходит спорный. Значительная часть за, не меньшая часть против. Разойтись в рамках дискуссии, я не вижу возможности. Поэтому предлагаю обратиться к универсальному арбитру. Ведь практика – вот главный критерий истины.

От этих слов присутствующий на расширенном заседании Политбюро начальствующий состав РККА поморщился. Еще свежи были стрельбища, после которых у них все болело.

– И как вы собираетесь проверить правоту? – поинтересовался Сталин.

– Провести экстренные маневры силами Московского военного округа, который считается самым боеспособным.

– Маневры? – чуть хриплым голосом переспросил Ворошилов.

– Представим, что нам пришла телеграмма. Вот только что. Будто бы польские милитаристы, поддержанные французским и английским капиталом, внезапно ударили по нам. Прорвали наши заслоны в западных военных округах. И теперь их ударные кулаки движутся к Москве. Помните, как товарищ Тухачевский перебрасывал силы дивизии на грузовых авто? Вот примерно так же и действует противник. Отчего и выходит у него передвигаться очень быстро. Связь на местах, в результате диверсий, была парализована, и мы только сейчас узнали об этом. Так что войскам Московского военного округа требуется подняться по тревоге и форсированным маршем выступить на запад. Где занять оборонительные рубежи, дабы дать нам возможность провести мобилизацию военнообязанных в Московском военном округе. Разумеется, мобилизовать мы никого не будем. Просто проверим состояние войск округа в этой небольшой прогулке. Как вам сценарий?

Тишина.

Едва заметно улыбался только Брусилов. Причем также, как и тогда – во время предложения «пострелять». Скорее даже более злорадно. Так как в этом шоу он лично принимать никакого участия не должен был.

– Боевую подготовку она нам не покажет. Это да. Но общую выучку командиров и состояние личного состава – вполне. Тем более, что на войне большую часть времени войска проводят на марше. Прошу проголосовать. Кто за?

– А давайте проверим, – первым произнес Томский. Ему это шоу показалось не только забавным, но и разумным. В конце концов лучше иметь какие-то реальные показатели, чем голословно спорить о чем-то.

Потихоньку поднимали руку и остальные члены Политбюро ЦК.

Даже Троцкий, который прекрасно понимал исход такого маневра. Но этот результат бил по Ворошилову – ставленнику Сталина. Что было ему крайне выгодно. Если уж с поста начальника столичного военного округа убрали его человека, то и задвинуть человека Иосифа Виссарионовича было хлебом. Пусть лучше это место займет кто-то нейтральный.

Последним поднял руку сам Сталин.

Иллюзий он не пытал. И подставлять Ворошилова не хотел. Но игра закручивалась большая. И какими-то фигурами в ней нужно было жертвовать. Тем более, что ничего глобально страшного для Клима это не несло. Ну снимут. Подумаешь? В конце концов его всегда можно было оставить в этом округе комиссаром.

– Решение принято. Климент Ефремович. Общую диспозицию вы слышали. Московский военный округ должен быть немедленно поднят по тревоге и…

Дальше Фрунзе поставил Ворошилову достаточно четкие и не требующие разночтений задачи. Выдвинуться такими-то силами туда-то, занять там-то оборону. Развернуться при этом в два эшелона для купирования прорывов первой линии. Причем не устно отдал это все озвучил, а здесь же оформив ему письменный приказ в присутствии Политбюро. Благо, что это было несложно.

– Действуйте. – подвел итог нарком.

– Слушаюсь, – сиплым голосом тихо ответил начальник Московского военного округа.

И началось.

Точнее начался.

Сказочный бардак…

– А мне все это нравится, – сказал Яков Слащев, пыхнув папиросой. Он мечтал командовать действующими частями после возвращения в Советскую Россию из эмиграции. Но ему доверяли только командирские курсы «Выстрел».

– Нравится? Вот это все? – удивился Владимир Триандафилов, начальник оперативного отдела Штаба РККА. – Это же бардак!

– Бардак, – согласился Яков. – Но вы же слышали возражения, что прозвучали на Политбюро. Вздор же. Представляю, каково им будет вот так с размаху сесть в лужу.

– Я соглашусь с Яшей, – произнес Александр Андреевич Свечин. – Помните, как Михаил Васильевич решил вопрос с патроном? Отправил генералов пострелять. Возражений, кстати, даже сегодня на эту тему не прозвучало. Пятьсот выстрелов из винтовки – это серьезное испытание. Повторять его никто не захотел.

– Думаете, что это тоже самое?

– Очень на то похоже.

– Сейчас он их растрясет, – смешливо фыркнул Яков. – Они и притихнут. Прием-то простой, но действенный. Это им не на митинге выступать.

– А если у Клима все получится? – осторожно поинтересовался Триандафилов.

– Ты верно шутишь?

– Вы считаете, что Климент Ефремович не справится? – спросил тихо подошедший к этой троице Каменев, занимавший в это время пост начальника Штаба РККА[29]. Благо, что они болтали-курили на ступеньках здания где это заведение и размещалось в Москве.

– Могу биться об заклад, – улыбнулся Слащев.

– Я бы не был так категоричен, – заметил Свечин. – Но надежды мало. Люди расслабились. И Климент он самородок, но слабо ограненный. Действует больше по наитию, по чутью. Может и справиться. Но зная Михаила Васильевича, он бы не стал затевать такую игру, если бы не был уверен в ее успехе.

Каменев едва заметно усмехнулся в усы.

У него были старые «обиды» еще со времен Советско-Польской войны, связанные с деятельностью Иосифа Виссарионовича. Из-за чего политический крах Ворошилова его в какой-то мере радовала.

В какой-то мере…

Сергей Сергеевич звезд с неба не хватал в плане талантов. Но он крепким, честным служакой с хорошим образованием и трезвым мышлением. А главное – острым чувством конъюнктуры.

Родился в дворянской семье военного инженера. Закончил сначала Киевский кадетский корпус, а потом Александровское военное училище в Москве. Ну и, наконец, Николаевскую военную академию Генерального штаба. Причем академию и училище по первому разряду. Из-за чего мог похвастаться полноценным, блестящим военным образованием. Что было особенно ценно в 1920-е годы.

И, несмотря на это, в апреле 1918 года он добровольно вступил в РККА. И служил в ее рядах также беспорочно, как и ранее царю да временному правительству. Карьеру в РККА Сергей Сергеевич сделал благодаря Троцкому, который был в те годы «на коне». Потом же, когда ветер переменился, высказывал лояльность Сталину. В оригинальной истории. А здесь он как раз и определялся – к кому перейти под крыло дальше, наблюдая как лихо закручивается политическая борьба.

Опытный служака.

Вот и сейчас – он чуял ветер перемен. Только не мог понять откуда и куда он дует. Поэтому не спешил с выводами и высказываниями. Хотя хотелось. Очень хотелось.