Усмиритель: кровавая резня (СИ) - Тыналин Алим Страница 29

— Ты хотел меня прикончить? — все так же улыбаясь, спросил Дэви Бой. — Ну, тогда посмотри, что я делаю с людьми, кто пытается меня прикончить.

Он снова ударил Мокрого Койота в голову и тот потерял сознание.

Глава 15

Путь листа

Порыв ветра колыхнул куст коки, растущий на склоне холма в тропическом лесу на границе Перу и Колумбии. Эта местность называлась Сьерра и вплотную прилегало к предгорьям мощного хребта Андов.

Время сейчас весеннее, кусты выросли до тринадцати футов (четырех метров) в высоту. Этот куст получился самый длинный, потому что рос в хорошо освещенном месте и люди обильно поливали его водой. Вокруг высились деревья андироба, бальзомового дерева Куина и бразильского ореха.

На первый взгляд куст можно было спутать с терновником. Ветви прямые, листья овальные и тонкие, сильно сужаются в конце. Сейчас у куста как раз отросли свежие зеленые листья, слегка отдающие мятой.

Цветки обычно желто-белые, маленькие, собираются в небольшие гроздья на коротких побегах, но пока время цветения еще не наступило. К лету они дают плоды красной ягоды.

Сейчас еще март, первый месяц осени в южном полушарии, так что куст коки еще только поглощал влагу из земли и тепло солнечных лучей, набираясь сил и собираясь цвести ближе к июню. Один из листьев, с причудливым узором, похожим на солнце с расходящимися во все стороны извилистыми лучами, колыхался больше всех. Потом на мгновение затих.

Но дальше затрясся еще больше, потому что на него неизвестно откуда вползла зеленая волосатая кокаиновая гусеница. Когда насекомое достигло края листа, оно собралось откусить кусочек и тут прямо на нее опустилась желтая оса. На голове у осы росли два причудливых изогнутых рога.

Почти сразу, не теряя времени, оса скрючила тело и вонзила в гусеницу трубчаиый яйцеклад, протыкая жертву, как иглой. Гусеница задрожала от боли, а оса высасывала из нее гемолимфу, заменяющую кровь.

Полностью опустошать жертву оса не стала, вместо этого, когда насытилась, ввела в тело гусеницы маленькое белесое яйцо. Будущее потомство. Вскоре из яйца появится личинка, она убьет гусеницу, пожирая ее изнутри.

Сделав свое дело, оса быстро порхнула в воздух и улетела. Гусеница застыла на месте, иногда корчась от боли. Она пролежала бы а такой позе еще очень долго, но тут листа коснулись пальцы человеческой руки.

Схватили возле стебля, крепко сжали, быстро рванули вниз и в сторону, отрывая от ветки. Пальцы почернели и пожелтели от сока коки, округлые изящные ногти грубо обломаны по краям. Мизинец коснулся гусеницы, вздрогнул.

Сильвия Калдерсон Варгас, а это были именно ее руки, щелчком сбросила с листа парализованную гусеницу, тут же схватила другой лист, собрала целую охапку и привычным движением кинула в коричневую сумку, висящую на шее. Сумка, которую местные жители называли «чуспа», Варгас сплела вручную сама из шерсти ламы, во время работы она висела у женщины на шее и боку на длинном ремешке.

На мгновение женщина взглянула на лист, лежащий в сумке поверх остальных, полюбовалась узором и покачала головой. На ней была традиционная длинная юбка поллера и старенькая кофта лликлья из шерсти альпаки с бахромой на груди. Волосы подколоты заколкой.

— Ну, что там, Сильвия? — хрипло спросила другая женщина. Она тоже собирала листья с этого же куста. — Ты нашла изумруд, растущий на коке? Давай, пошевеливайся, скоро уже солнце сядет.

Варгас промолчала, потому что слишком устала и не хотела разговаривать. Вместо этого она продолжила собирать урожай листьев коки. Она и еще десятки женщин и детей самых разных возрастов каждый день с раннего утра и до темноты собирали листья, чтобы потом высушить их и отправить в Колумбию на переработку.

Лист коки с узором солнца молча лежал в сумке, придавленный своими многочисленными собратьями. Вскоре Варгас высыпала его вместе с другими листьями в холщовый мешок, утрамбовала плотнее и сложила в кузов старенького пикапа «Шевроле Камео». А молчаливый и грузный водитель Карлос Мамани отвез их в деревню в горах.

На следующее утро листья коки высылали и разложили тонкими слоями на грубых шерстяных полотнах для сушки под палящим солнцем. Лист быстро терял влагу и высыхал на глазах. Он лежал под десятками других листьев, стремительно теряя вес.

Поскольку все листья в этой партии были свежими и молодыми, они распрямились после сушки и слегка пожелтели. От них сильно несло острым пряным ароматом, один из работников, Хосе Куиспи, сунул соседний лист в рот и зажевал. Почти сразу у него онемели язык, десна и левая нижняя часть челюсти.

Лист с узором солнца лежал на месте. Старые листья в другой партии пахли по-другому, от жары они приобрели коричневый цвет, а вкус не такой острый, как у молодых. По листьям сноровисто бегали муравьи сикисапа с большими брюшками, которых люди иногда употребляли в пищу.

Через два дня облегчавшие подсохшие листья снова собрали в мешки и уже другой водитель повез их в Колумбию в подпольную лабораторию картеля Суа. Картель назвался так в честь бога солнца Суа у индейцев-муисков, населявших Колумбию еще до испанского завоевания.

Чтобы задобрить сурового бога, муиски посвящали ему кровавые человеческие жертвоприношения. Самым частым был ритуал четырех углов, когда рабов рассаживали по углам квадратного городского ограждения и устраивали состязания лучников. Тот из стрелков, кто попадал в сердце или глаз раба, становился героем, считалось, что Суа подарит ему удачу.

Само название «кока» пошло от боливийского племени аймара, в котором бытовала легенда, согласно которой одна из местных женщин вела развратную жизнь, за что ее казнили, а блудное тело разрубили пополам. Из тела и вырос куст, названный «Мама Кока».

При этом в северных Андах, где кока росла сама собой, не требуя ухода и давала урожай три раза в год, индейцы почитали «Маму Коку», как добрую богиню. Ее дары давали силы людям, чтобы неустанно охотиться и обрабатывать землю.

Коку специально выращивали еще в империи инков, весь урожай считался собственностью императора. Листья коки употребляли в пищу жрецы и знатные люди. Гонцы-бегуны, доставляющие послания, жевали сушеные листья, чтобы справляться с усталостью.

Индейцы Боливии и Перу считали, что человек, жующий листья коки, получает доступ к миру духов. Они были убеждены, что это укрепляет тело и душу. Прежде чем начать сбор урожая коки, индеец проводил ночь с женщиной, чтобы привести «Маму Коку» в хорошее расположение духа. А чтобы усилить потенцию и продлить наслаждение, он втирал самодельный раствор сока коки в мужской половой орган.

В девятнадцатом веке листьями коки вплотную заинтересовались в Европе и вскоре врачи начали использовать их в медицинских и гигиенических целях. Итальянский доктор Мантегацца, вернувшись из Перу с листьями коки, провел на себе ряд экспериментов. В 1963 году, впечатлившись его статьями, химик Мариани создал тонизирующее вино из листьев, где на изготовление бутылки вина требовалось две унции коки.

Папа Римский Лев XIII очень полюбил это вино, всюду таскал с собой наградил Мариани золотой звездой Ватикана. На химика посыпался дождь благодарностей от политиков, актеров и врачей, обслуживавших все королевские семьи Европы.

В 1884 году Фрейд приступил к исследованиям свойств кокаина, тоже проверяя препарат на себе. По итогам работы он издал статью «Über Coca», где рекомендовал кокаин, как лекарство от депрессии, неврозов, сифилиса, алкоголизма и сексуальных расстройств. Фрейд начал активно применять кокаин в практике и восторженно писал об эйфории и стимулирующем гениталии эффекте. Впрочем, впоследствии он поменял мнение, когда один из его друзей скончался от передозировки.

В то же время кока проникла в США, где почти сразу превратились в спортивный допинг, а затем произвела революцию в медицинской анестезии. Кокаин рассматривался как панацея, его считали универсальным средством от всех заболеваний, в том числе в травматологии и гинекологии. Его рекомендовали как витамин для укрепления детского здоровья и как пищу для мозга.