Ниочёма 2 - Дмитрий Николаевич Матвеев Страница 29

— Новости о Песцове.

Оленев заинтересовался. Песцова он взял на заметку после того, как он переиграл родную сестричку Ульяны Леночку, и та потеряла хлебное место при Московской Магической академии. Если первый случай, когда он сумел отбиться от нанятых Ульяной наемников, можно посчитать случайностью, то два эпизода — это уже повод задуматься и начать собирать информацию.

Сам по себе пацан мог стать неплохим активом. Восьмой ранг ещё в гимназии — это серьезная заявка на вхождение в когорту высших магов империи. А учитывая, что на него запала внучка Верочка и, по слухам, добилась некоторой взаимности, можно рассчитывать, что удастся притянуть его в род. Пусть даже и в качестве вассала.

— И что за новости?

— Во-первых, он смог открыть сейф в поместье.

— Сейф магический?

— Вот именно, с восьмизначным кодом.

— Силён, — покачал головой Оленев. — А что было в сейфе?

— Родовые камни Львовых.

— Жаль, могла выйти хорошая комбинация.

Да, комбинация могла выйти пусть и несложная, но выгодная. Оленевы прикрывают парня от гнева императора, а тот в обмен делает то, что ему скажет глава рода Оленевых.

— Что ещё?

— Песцов завел себе девку, способную чувствовать ложь. И с её помощью вычислил моего агента.

— Убил?

— Нет. Допросил и выгнал.

— Какой разумный молодой человек! — восхитился Михаил Юрьевич.

Жаль, за убийство члена рода можно было такую виру с него стребовать! Та десятка, что он отдал Песцову, улаживая косяки Леночки, это ерунда, мелочь. А тут можно было бы пацана до исподнего раздеть. Но — не срослось.

— Что-то ещё?

— Прямо сейчас та девка в одиночку отправилась за покупками в ближайший поселок. С ней бы поговорить, перевербовать. Может даже, припугнуть.

— А есть кому?

Оленев прекрасно знал, какие резиденты и где у него имеются. Но хотел получить от племянницы просьбу. Лишний крючок никогда не помешает.

— Насколько я знаю, тамошний градоначальник Буров у нас с рук ест. Но приказать ему можете только вы.

Улька, конечно, баба дурная, иначе не вылетела бы с треском из Питера обратно в Новосибирск. Но хитрая, этого у неё не отнять. Если как следует надавить на сенсора, заставить работать на Оленевых, то шпион будет во сто раз лучше прошлого.

— Девка-то молодая, красивая?

— Говорят, да.

Это еще лучше. Если грамотно подложить её под сопляка, из неё может выйти вполне годный агент влияния. И тогда в итоге получится свой карманный песец. Со стороны глянуть — вроде бы независимый род. А на самом деле глава его делает всё то, что прикажут Оленевы.

— Иди, Ульяна. Я свяжусь с Буровым.

Где-то в городке Михайлово Воронежского уезда Воронежской губернии.

Наталья Степановна была просто счастлива. Да, служить у Песцова непросто. Но каков результат! У нее в машине всё заднее сиденье завалено пакетами. Она жалеть деньги не стала, на всю премию разгулялась, на все две сотни. Да за такое она будет рваться изо всех сил! И физуху качать, и ядро, и про нежить всё узнает. И уж если подумать, то испорченное платье никогда ей особо не нравилось.

Девушка, подустав и проголодавшись, забежала немного перекусить в приличное с виду кафе. Заказала модный раф и — гулять, так гулять — сразу два пирожных. Она как раз приканчивала первое, как за стол к ней подсел незнакомец. Внешность у него была совершенно непримечательная. Одежда — неброская. Таких на улицах провинциального городка хоть пруд пруди. Но взгляд у него был тяжелый, пронизывающий. И даже немного пугающий.

Собственно, поначалу Наталья Степановна и вправду испугалась. Но минутой позже девушка вспомнила: она теперь не кто-нибудь, а Песцова! И встретила взгляд незнакомца своим взглядом, насмешливым и уверенным, словно бы говоря: ну что ты мне можешь сделать? И, кажется, где-то внутри ощутила молчаливое одобрение Предка.

Избавившись от страха, она принялась было изучать лицо сидящего напротив человека, стараясь его запомнить. Но чуть позже сообразила: она же сенсор! И подсадила ему в ауру свой фирменный маячок. Можно было гарантировать: обнаружить его может только другой сенсор, причем не абы какой, а первоклассный, не хуже неё. Зато теперь она сможет отследить этого типа где угодно, если он только жив.

— Вы смелая девушка, — произнес, наконец, незнакомец. — Впрочем, это неважно.

Голос его был под стать внешности, такой же бесцветный. Он обволакивал сознание, проникал в голову, усыплял бдительность, и невзрачный человек сразу же стал представляться этаким благородным рыцарем плаща и кинжала.

— Перейду сразу к делу. Я представляю секретную имперскую службу. Мы расследуем деятельность вашего нынешнего босса, Песцова. У закона есть к нему немало вопросов, но арестовать его и допросить мы не можем из-за его статуса. Поэтому нам необходима ваша помощь.

— И… что я должна буду делать? — робко спросила Наталья Степановна.

— Ничего особенного. Вы будете по-прежнему работать на Песцова. И время от времени отправлять нам отчет о его деятельности. За это Империя будет вам благодарна, и благодарность выразится во вполне конкретной оплате.

Песец, смутной тенью ощущавшийся внутри, зарычал, и девушка вдруг словно очнулась. Посмотрела на своего собеседника, огляделась по сторонам, заново оценивая ситуацию и, наконец, произнесла:

— Мне бы хотелось получить какие-нибудь доказательства вашей принадлежности к имперской службе.

— Пожалуйста.

Человек вынул из кармана книжечку с золотым двуглавым львом на красной обложке, протянул через стол.

Наталья Степановна взяла её в руки, покрутила, приметила пару нюансов, вернее, их отсутствие. Не зря же она проходила спецкурс при поступлении на работу в Архив! Совершенно точно: удостоверение было поддельным. Глубоко внутри неё что-то задрожало от страха. Но голову уже затопила волна безумной берсеркерской храбрости.

— Пятнадцать лет рудников, — произнесла она. — Это за то, что вы выдаете себя за сотрудника ИСБ. И еще лет двадцать-двадцать пять за подделку документов. Итого сорок лет каторги. Но вы можете облегчить свою вину чистосердечным признанием.

Наталья Степановна достала из сумочки телефон, включила его на запись и положила на стол перед собой.

— Излагайте: какие условия, кто заказчик и все прочее в том же духе.

— Ну нет, моя милая, так дело не