Падший (СИ) - Тимофеев Владимир Страница 29

Конечно, никакой радости от понимания, какую фигню они успели здесь сотворить, эти люди не испытали, но даже самое слабое чувство вины и желание хоть что-то исправить вычёркивали их из списка врагов, которых, в первую очередь, надо уничтожать, а во вторую, наказывать.

Взаимное недоверие, ненависть, жажда мести — приводить в порядок город и порт это только мешало. Поэтому, какие обиды бы ни имелись друг против друга у здешних власть предержащих, новые или старые, реальные или мнимые, на ближайшее время их просто задвинули в самые дальние уголки. Последствия нападения (а это решили считать именно нападением) устраняли совместно — всеми присутствующими в Горках командами и баталиями, независимо от ранга и уровня представительства в местном Совете капитанов.

Совет, к слову, возглавлял капитан Рубис, офицер из моей баталии. Он же являлся и комендантом порта. На эту должность я, помню, когда-то сам назначил его по рекомендации Дайруса. К его чести, он даже не пробовал спихнуть на меня руководство восстановительными и спасательными работами (вместе со всей ответственностью), а взвалил это всё на себя. Единственное, о чём попросил — чтобы я, если что, посодействовал авторитетом. В том плане, что если начнутся какие-то тёрки с другими командами, помог бы ему и Совету с силовой и магической составляющей.

Вообще говоря, после того представления, что мы с Алиной учинили на набережной, моя репутация в Горках взмыла практически в космос. Появиться буквально из ниоткуда и одним махом остановить никому не нужное кровопролитие, расхреначив попутно мольфарский шкут и восстановив все разряженные артефакты — в «береговом братстве» это стоило дорого. Ну, просто безумно дорого. Дороже, наверное, чем даже прикончить ненавистного всем императора. Потому что убить императора — это там и тогда, а собственные убитые и раненые — это здесь и сейчас, и оказаться одним из них шансов у местных гораздо больше.

Отказывать в помощи я не стал. Тем более что лично мне это ничего не стоило. Я просто взял себе в качестве сопровождения пару десятков парней из нашей баталии и двинулся с Алиной и с ними осматривать город, наводя по дороге страху на мародёров, грабителей и прочих попутавших берега граждан с пониженной социальной ответственностью…

С грабителями и мародёрами, кстати, получилось достаточно интересно.

Всех пойманных на месте преступления кончали без зазрения совести, невзирая на звания, заслуги-регалии и принадлежность к той или иной пиратской команде. Не пойманных, а только подозреваемых раздевали практически догола, изымали все ценности (в первую очередь, рунные артефакты), а после осмотра изъятого выносили вердикт: вычеркнуть данного индивидуума из списка живущих или пускай ещё погуляет.

Ценности складировали в две тачки-тележки: артефакты в одну, деньги и вещи в другую. На монеты и вещи мне было плевать — пусть с ними местный Совет разбирается. А вот с артефактами, внезапно оказавшимися «безхозными», я планировал разобраться самостоятельно. Без своих рунных пластинок, исчезнувших в арладарском дворце, я до сих пор чувствовал себя чуть ли не голым. Привык, понимаешь, всегда иметь под рукой что-нибудь безотказное, пусть даже не самое сильное.

Конечно, пока мы с Алиной находимся на землях бывшей Империи, а в груди у меня камень Байаль, никакие рунные камни в подмётки не годятся настоящему истинному волшебству. Однако, кто знает, что ждёт нас со спутницей в Драаране, в открытом море и уж тем более на Западном континенте, куда мы стремимся. Поэтому, хочешь не хочешь, а рунными артефактами надо обязательно запастись — запас, как известно, карман не тянет. Но только самыми ёмкими, сильными и удобными в применении.

Попытка наехать на нашу «инспекцию» со стороны начальников мародёров случилась лишь раз. И выглядела, как анекдот. Какой-то расфуфыренный клоун в шляпе с плюмажем, как у французского маршала эпохи «трёх мушкетёров», вдруг выкатился из переулка в сопровождении пятерых таких же придурков и, увидев, как мы разбираемся с очередными «клиентами», сразу же начал качать права и вопить, словно псих. Мол, кто мы, вообще, такие, как посмели напасть на его людей, что он, типа, сам капитан Тушарий из баталии Буф, держит весь этот район, и если мы тотчас же не уберёмся отсюда, оставив на месте обе тележки с хабаром, то он прямо даже не знает, что с нами со всеми сделает…

На устроенную им истерику все, включая пойманных мародёров, смотрели с недоумением. Примерно как Лёлик из знаменитого фильма Гайдая: «Если человек идиот, то это надолго» [1].

Лично воспитывать этого… Петушария мне показалось излишним.

«Займёшься?» — повернулся я к спутнице.

«Да без проблем», — усмехнулась та.

Скользнувший из ножен меч прочертил дугу и в три коротких движения спорол плюмаж и поля у шляпы Тушария. Мгновенно заткнувшись, тот замер с разинутым ртом и выпученными, как у рыбы, глазами. Через пару секунд его физиономия стала багровой, словно ему не хватало воздуха, а ещё через миг рука скандалиста метнулась к висящим на поясе ножнам.

Поздновато, однако. Ни ножен, ни пояса на его брюхе не оказалось.

Быстрым, как молния, выпадом Алина срезала и то, и другое.

Распоротые, лишившиеся завязок штаны свалились с придурка двумя лоскутами.

Тот сразу попробовал подхватить их, в результате чего присел и машинально отклячил пятую точку… Вот зря он это сделал, ей-богу… Поскольку его противница, практически так же как Рей в поединке на пустоградской площади, скользнула ему за спину и аккуратно кольнула мечом в оголённый зад.

Назвавшийся капитаном Тушарием дёрнулся, ойкнул, и его задница (тоже наверное машинально) отозвалась «выстрелом в воздух». Эдаким сочным хлопком… как из нагана с глушителем…

На пару мгновений на улице установилась мёртвая тишина.

А потом кто-то икнул, и она взорвалась истерическим, буквально до колик, хохотом.

Ржали практически все. И я, и Алина, и мои батальеры, и схваченные грабители, и те, кто сопровождал оставшегося без штанов скандалиста…

— Пошёл вон отсюда, — бросил я красному, словно рак, нервно оглядывающемуся Тушарию, когда смех поутих. — И чтобы я больше о тебе здесь не слышал…

Как позже выяснилось, этот чувак действительно подвизался в баталии Буф, но никаким капитаном не был, а был ещё сутки назад отправлен на берег закупать продовольствие. А утром началась заварушка, и капитан, который отправил Тушария в город, погиб вместе со своим кораблём и почти со всем экипажем. Ушлый «интендант-фуражир», прознав о случившемся, тут же назначил себя правопреемником капитана и занялся «экспроприациями»… Обычное дело. Особенно, когда на улицах полный бардак, а власть, даже самая мелкая, валяется под ногами. Надо только не полениться поднять её первым…

В городе, кстати, каких-то серьёзных разрушений не обнаружилось. Главный ущерб пришёлся на порт и гавань. Кораблей этим утром погибло много. Три десятка, включая одиннадцать дракалер, два галеата и четыре ривийских тараты, сгорели полностью, двадцать три получили обширные повреждения и требовали длительного ремонта. Некоторые команды потеряли до девяноста процентов состава, малые и большие баталии подсчитывали убытки и уже начинали прикидывать, кто за это заплатит.

Именно этот вопрос стал центральным на состоявшемся ближе к вечеру Совете капитанов города-порта Горки. Я тоже решил поучаствовать — на правах командора сильнейшей в Горках баталии. Послушать, что говорят, глянуть на «вип-персон», высказаться, если потребуется… И хотя по формальным признакам (членом Совета я не являлся) меня могли туда не пустить, навряд ли кому-нибудь из присутствующих пришло бы в голову попытаться не пустить на Совет того, кто когда-то отвоевал этот город у императора и Конклава, а теперь спас его от кровавой междоусобицы и уничтожил её заморских организаторов.

На нынешнем «чрезвычайном» заседании присутствовало менее половины всех капитанов-участников. Кто-то погиб, у кого-то выбило почти всю команду и он потерял своё место в Совете, кто-то был попросту занят — ликвидировал последствия бойни…