Владислав Савин - Война или мир Страница 3

Это были последние мысли Джеффа Ройса за мгновение до того, как ведомый Як-25 врезался в бомбардировщик. Был ли таран осознанным, или пилот уже подбитого истребителя просто не сумел разойтись с начавшей маневр целью и не оценил ее размеры, этого никто не узнает. Но когда восьмитонный истребитель со скоростью восемьсот километров в час врезается в стотонный бомбардировщик, все еще идущий более чем на шестистах, это страшно!

Тел после так никогда и не нашли – десяти американцев и двух русских, капитана Александра Долинина и старшего лейтенанта Дмитрия Васютина. Успел ли кто-то выпрыгнуть с парашютом – не имело значения. Потому что бомба взорвалась прежде, чем кто-то из парашютистов мог бы приземлиться.

Ни штурман, ни Ройс с Чаком не знали, что уродская тыквообразная форма корпуса бомб типа Mk-3 и их стабилизатор, предназначенный не столько для стабилизации падения, сколько для его замедления, приводили к рысканью «Толстяка» по курсу и тангажу аж до двадцати пяти градусов. Даже на полигоне эта бомба практически никогда не попадала в цель, отклоняясь иной раз на расстояние до полутора миль от точки прицеливания. И волею случая взрыв на высоте триста пятьдесят метров был в трех километрах от периметра базы Синьчжун – почти точно над лагерем одной из «дивизий» генерала Мо, ведущих осаду.

Из сборника «В небе Китая».

Москва: Изд-во Военно-ист. литературы, 1970

Наш 37-й гвардейский истребительный полк был одним из первых на Дальнем Востоке, освоивших реактивные истребители. Уже летом 1949 года мы летали на МиГ-15, уверенно сдав весь положенный курс задач боевой подготовки. Причем почти треть пилотов – все комэски и большинство звеньевых – имели 1-й класс, что означает способность выполнять боевые задачи в сложных метеоусловиях, и ночью и днем.

Наверное, последнее и оказалось решающим, когда в апреле 1950 года пришел приказ срочно осваивать Як-25. Первоначально принятый нами без особого энтузиазма – «Як» в сравнении с «МиГом» был крупнее и тяжелее, да и в скорости уступал, был скорее на штурмовик похож, зато имел намного большую дальность и продолжительность полета, бортовой радиолокатор. Считалось, что маневренный воздушный бой не его задача, хотя, конечно, он хорошо бы мог работать на вертикалях против поршневых. Но главным его назначением у нас была служба перехватчиком ПВО – против тяжелых бомбардировщиков, прежде всего носителей ядерного оружия. Напомню, что США уже тогда держали эскадры своих «атомоносцев» в Японии, на Окинаве, имелись сведения, что и китайские авиабазы задействованы в качестве передовых. С учетом агрессивного курса американской политики это была реальная угроза, которую мы должны были быть готовы отразить.

С «МиГа» на «Як», двухмоторный и двухместный. Но конкретно летом 1950 года этому не было альтернативы. Миг-17П появился в строевых частях лишь в пятьдесят первом. Тогда же, через год, наши истребители получили и самые первые отечественные ракеты К-2, «воздух-воздух» – у немецких товарищей уже в сорок седьмом были приняты «Хеншель-298», так они были слишком громоздки и тяжелы даже для «Яка», их лишь «Сова», Не-215 поднимал, так это самолет размером со средний бомбер, крупнее, чем Ю-88. А война рядом шла, надо было границу прикрыть – и тут наш опыт полетов ночью и в плохую погоду, и высокий уровень подготовленности личного состава вообще сыграли большую роль.

Локаторы были еще не очень надежны. По факту это был радиоприцел-дальномер, работавший узким конусом вперед. А перехват скоростной и высотной цели, даже днем и при хорошей видимости, дело непростое. Вот представьте, скорость у вас под тысячу, у него пятьсот-шестьсот, и если на встречно-пересекающихся, то суммарно выходит как сверхзвук, или около того. А на какой дистанции можно визуально обнаружить цель – если идеальные метеоусловия «миллион на миллион» далеко не всегда? Несколько километров проскочишь быстрее чем за полминуты – и если с целью разминешься в неудачном ракурсе, не так просто снова в атаку зайти, радиус виража у реактивного куда больше, чем у «ястребков» времен Отечественной. Оттого и старались нас локаторщики выводить в хвост цели, тут работать гораздо проще. Методом «по кривой погони», это когда, грубо говоря, ваш нос на сближении направлен на цель – или «параллельного смещения», траектория более короткая, но рассчитать сложнее. И лишь при выходе на финишную прямую мы включали свой локатор, еще и затем, чтобы внезапности достичь, у американцев уже были приборы, наш сигнал обнаруживающие.

Вооружение – только пушки. Кстати, с К-2 тактика была той же, вышел на цель с ее хвостового ракурса и пустил, подсвечивая радаром, наведение было даже не полуактивное СН, а радиокомандное. Ну а полное, «пустил и забыл», это уже где-то середина 50-х. Но пушки были хорошие! Тридцатимиллиметровки, с лучшей баллистикой, чем стандартные для первых «мигов» калибры 37 и 23. В пятидесятом году уже были и Миг-15 с новым вооружением, но не на Дальнем Востоке, по крайней мере я про это не слышал. Европа тогда считалась приоритетным ТВД, если начнется, туда самое новьё и шло. Но на «яках» с самого начала стояли 30-миллиметровые, две штуки, по сто двадцать патронов на ствол. Пушка была – зверь: совсем немного уступала НС-37 по мощи снаряда, но по дальнобойности, скорострельности и точности намного превосходила.

Мы поначалу под Харбином стояли, его прикрывали. Неся всю тяжесть ответственности за зону целой дивизии «мигов» – летавших днем и в хорошую погоду. А ночью – все на нас. Рассредоточены были поэскадрильно, а иногда даже по звеньям, если командование что-то решало, у нас площадок было три основных, у каждой эскадрильи своя, столько же запасных и, наверное, с десяток маневренных, для подскока – на которых, однако, была какая-то инфраструктура: и запас керосина и БК, и хотя бы ремлетучка, и выспаться-отдохнуть. Хотя какой культурный отдых в маньчжурской глубинке – хорошо еще, если КВЖД рядом, а могли месяц на точке сидеть километрах в двухстах от железки. Зарплата, правда, с надбавкой шла, и срок выслуги с коэффициентом.

Мороки было! Як-25 с грунтовки летает плохо. Движки низко под крылом – механики не нахвалятся, после «мигов» обслуживать удовольствие одно. Но зато с полосы мусор сосут, даже камни, когда взлетаешь, – а лопатки в компрессоре алюминиевые, ломаются легко. До того доходило, солдат или китайцев с метлами посылали, километровую полосу мести! И все равно – в полку почти у каждого был хотя бы один случай, когда движок в воздухе ёк, и садиться приходилось на одном. И две катастрофы, без войны, в мирное время!

А вот воевать до того дня нам не приходилось. Мы же «ночники» и всепогодники – а гоминьдановцы ночью не летали совсем, так что против нарушителей границы, было в сорок девятом – пятидесятом несколько случаев, «мигов» поднимали, не нас. Знаю, что на морском фронте инциденты были и с американцами – так где мы, а где Тихий океан? А вот опыт работы со всяких там площадок, при походно-полевом базировании, накопили большой, как и дальних перелетов. Что тоже командование вспомнило.

Так что Синьчжун был для нас поначалу всего лишь одной из задач. Мы туда прибыли, когда «наши» В-47 уже перегнали, там оставались только нелетные. Ну, мы их тоже осмотрели внимательно – вероятного противника надо знать! А так было даже скучно. За день до того, взлетали на перехват разведчика, по наведению с радара – это был двухмоторный В-26 с китайскими опознавательными знаками, может, и не разведчик, а заблудился? Его капитан Матюшкин сбил.

Отчего мы в воздухе не барражировали, для чего, собственно, Як-25 и был предназначен, мог часа три, даже четыре болтаться? Так это, к примеру, в Ленинградской армии ПВО легко, когда у тебя целый полк сидит компактно, на хорошо оборудованной базе, сорок машин, тут можно и постоянно пару в воздухе держать! И то делали так не всегда, а при «повышенной боеготовности», когда войной пахнет. Ну а когда, как в Харбине, звеном надо прикрыть район, лишь немного меньший, чем под Ленинградом был зоной ответственности целого полка? И техника новая, не вполне еще надежная. Ну и в пятьдесят третьем, когда я в ЛенВО служил, на острове Сааремаа, во многих полках уже не МиГ-15 были, а МиГ-17П, которые и ночью работать могли, не все на нас одних. Хотя и хуже, чем «яки» – все-таки большая продолжительность полета, и штурман-оператор в экипаже, это для «ночника» огромный плюс!

Сейчас, на тот день оглядываясь, вижу – ошибки были. Надо было как минимум одну пару заранее поднять, ну а вторую – сразу же. Но когда нас четверо всего, причем на круглосуточной ответственности, а не ночь одна, как на западе… А люди не железные, и техника иногда подводит – у Матюшкина, как назло, движок меняли: то самое, камней наглотался с полосы, а у старлея Семенова локатор сбоил, налаживали. Станции «Корунд-1» наши возможности сильно расширили, но капризные были, как женщины – буквально каждый экземпляр индивидуальной настройки требовал, и дальность обнаружения могла отличаться раза в полтора у вроде бы однотипных изделий!