Сергей Бузинин - Последняя песнь Акелы. Книга первая Страница 3

Служитель гардеробной, до сего момента читавший газету, вальяжно развалившись при этом на стуле возле окна, увидев вошедшего, встал и вежливо, но без излишнего подобострастия поприветствовал посетителя. Приняв от мужчины пальто и фуражку, аккуратно разместил их по соседству с плащами и шинелями предыдущих гостей.

Отдав верхнюю одежду, Всеслав Романович подошел к зеркалу, привычным движением одернул полы двубортного кителя с четырьмя золотыми полосами шеврона капитана торгового флота. Вынув из внутреннего кармана расческу, он парой взмахов привел в идеальное состояние пробор, довольно улыбнулся своему отражению и прошел в трапезную.

Она представляла собой длинное сводчатое помещение, рассеченное арками на отдельные полузалы, со столами, укрытыми свежими крахмальными скатертями.

Помимо сходных цен — полный обед здесь стоил до шестидесяти копеек — капитану также нравилось то, что возле каждого столика здесь стояло по одному стулу и, следовательно, не имелось необходимости искать уединения.

Проходя по полупустому залу, Всеслав Романович кивком поприветствовал знакомых ему посетителей, но ни к кому из них не присоединился и вступать в разговоры не стал. Подойдя к столу, разместившемуся возле окна, из которого видны были лишь ноги прохожих, он сел на удобный стул с высокой спинкой, выложил на стол серебряный портсигар и вновь о чем-то задумался.

— Рад приветствовать вас, сударь, — голос официанта, возникшего подле стола, отвлек его от размышлений. — Вам как накануне или желаете иметь сюрпризов? Я бы сказал вам пару слов за пицетту с грибами, однако шо-то мне подсказывает, что нынешним утром особо удался бараний бок, фаршированный гречневой кашей, а это, знаете ли, такое явление, которое случается лишь немного чаще кометы Галлея!

— Не стоит. — Всеслав Романович махнул рукой, прерывая гарсона. — Быть верным привычкам — значит всегда точно знать их цену. Мне все как всегда. Газету разве что добавьте, «Ведомости Одесского градоначальства», пожалуй.

— Таки не могу с вами спорить, потому что уважать привычки клиентов — значит точно знать размер своих чаевых! — склонил голову в вежливом поклоне официант. — Вы будете иметь обед в таком лучшем виде, на который только способна хорошо прожаренная свинина!

Еще до того, как Всеслав Романович докурил папиросу, на столе появилось блюдо с холодной закуской, рюмка водки и свежая газета.

— Дай бог вашему высокоблагородию удачи в делах, потому что хороший аппетит написан прямо на вашем лице. Через двадцать минут, когда горячее скажет, что оно готово, я сей же миг организую срочный фрахт с кухни прямо до вашего столика. — Не забывая приветливо улыбаться, официант расставил на столе приборы. — С чем месье хочет иметь чай: со сливками или с лимоном?

— Пусть он придет ко мне один, — с улыбкой ответил капитан.

Оставшись в одиночестве, Всеслав Романович развернул газету, пробежался глазами по передовицам, после чего решительно отложил ее в сторону:

— Как там маменькин знакомый — профессор Преображенский говаривал: «Не портьте пищеварение — не читайте газет перед едой»? Вот и буду прислушиваться к мнению светил медицинской науки. Даром, что ли, они светила?

Спустя полчаса, покончив с обедом, он закурил очередную папиросу и вновь взялся за газету. Однако не успел он прочитать и десяти строк, как рядом с ним раздался звучный голос:

— Тоопрый тень, сутарь. Расрешите составить вам компанию?

Всеслав Романович поднял голову, желая выяснить, кто и зачем отвлек его внимание.

Перед столом стоял невысокий, плотного телосложения мужчина, лет пятидесяти, с круглым лицом, обрамленным рыжеватой «шкиперской» бородкой. Незнакомец облачился в коричневый в полоску костюм-тройку и белоснежную сорочку, ворот которой стянул галстук с безукоризненным узлом, пронзенным золотой заколкой с полудрагоценным камнем. Борта пиджака невзначай распахнулись, открыв взгляду тяжелую на вид золотую цепочку, тянувшуюся от пуговиц до жилетного кармана.

— Пожалуйста, присаживайтесь. Чем могу быть полезен? — Всеслав Романович вновь отложил в сторону газету.

— Расрешите претставиться. Мое имя — Халле Гетссон. Я имею честь претставлять в Отессе интересы фирмы «Свенсон, Свенсон и Компания». Мы санимаемся строительством шелесных торог, и наша компания имеет к вам теловое претлошение.

— А вы уверены, что обратились к нужному вам человеку? — Моряк недоуменно приподнял бровь. — Я не имею ничего общего с железными дорогами, разве что иногда пользуюсь ими как пассажир.

— Я всегта точно снаю, когта и к кому я обращаюсь, — самодовольно улыбнувшись, ответил Гедссон. — Позволю себе саявить, что располагаю исчерпывающей информацией о вас.

— Даже так? — улыбнулся в ответ капитан. — Будьте любезны, поведайте мне, что же вам обо мне известно?

— Вы — влателец и капитан грусового сутна «Отиссей» — Арсенин Всеслав Романович. Учились в Павловском катетском училище, но не закончили обучение, так как были отчислены за туэль. После этого вы поступили в Петербургские морские классы. После окончания училища в восемьтесят пятом готу вы служили штурманом на корабле Топрофлота «Влативосток». В восемьтесят восьмом протолжили службу на парохоте «Петербург» в толшности старшего помощника капитана. В тевяностом готу вы потали в отставку и стали работать в толшности капитана в «Морской Компании Жюля Бринера». То тевяностого гота вы вотили сута Бринера по Тальнему Востоку. Претенсий к вам никокта не имелось, отнако в тевяносто третьем вы покинули Компанию Бринера и купили за пятнатцать тысяч фунтов стерлингов собственное сутно — парусно-винтовой «Отиссей». Насколько мне исвестно, тело обстояло абсолютно честно. Но я никак не возьму в толк, где вы всяли теньги для покупки собственного сутна? Послетние шесть лет вы берете расличные фрахты и бесукорисненно их тоставляете сакасчикам. У вас бесупречная репутация честного человека и хорошего капитана. Вы прекрасно обрасованы, влатеете английским, немецким и францускими ясыками…

— Ага. А еще я Гомера на эллинском цитирую и Боккаччо в подлиннике читаю, — весело фыркнул Арсенин. — Несть числа моим талантам и добродетелям, особенно когда я вокалировать начинаю или револьвер в руки беру…

— Исвините, я не знал о том, что вы влатеете греческим и латынью… — немного сконфуженно пробормотал Гедссон. — То, что вы хороший стрелок, мне толошили, но по остальным вопросам мои источники тали не полную информацию…

— Да уж, любезный херре Халле, досье на меня у вас, наверное, потолще, чем в полицейском департаменте будет. — Арсенин озадаченно потер подбородок большим пальцем. — Признаться — не ожидал.

— В полиции имеется тосье на вас? — в свою очередь переполошился Гедссон, промакивая мгновенно взмокший лоб широким клетчатым платком.

— А кто его знает, что и на кого у полицейских в архивах лежит, — вновь усмехнулся Арсенин. — Успокойтесь, господин Гедссон, в политических движениях я никогда участвовал и вообще всегда был очень далек от политики как от внутренней, так и от внешней. Не злодей я, и не грабил лесом… Так что и полицейские, и жандармские чины к моей скромной личности претензий не имеют. Но, прошу прощения, я невольно вас перебил, будьте добры, продолжайте.

— Тогта с вашего посволения я протолшу. Все у вас было хорошо то нынешнего гота. В феврале сего гота вы приняли в Истамбуле грус для торгового общества «Сименс», чтобы отвести его в Мариуполь. По пути к месту назначения, непоталеку от Ялты ваше сутно попало в шторм, корабль получил поврештения, и вы приняли верное решение прервать рейс. Хотя и с трутом, но вы товели сутно то Отессы, гте перетали грус претставителям сакасчика. Ваш фрахт был оплачен только частично, и тля ремонта сутна вам пришлось глубоко салесть в собственный карман. За этот месяц вы привели сутно в поряток, но тенег у вас почти не осталось, и теперь вы ищете новый фрахт. Я хочу претложить вам такой фрахт!

— Я хотел бы узнать суть и подробности предложения. — Арсенин подобрался, его глаза, мгновенно растеряв искорки веселости, стали серьезными и сосредоточенными. — Что за фрахт? Куда? Какой груз и срок его доставки? Какова оплата, и наконец — почему именно я?

— Буту претельно откровенен. На танный момент, из парохотов, стоящих в Отесском порту, только ваше сутно потхотит для нашего груса. Суть такова: как я уше говорил, наша компания занимается строительством шелесных торог. Мы строим их в… Африке. В настоящее время необхотимо перевести паровые котлы и иные сапасные части тля локомотивов в Мосамбик, порт насначения — Лоренсу-Маркиш. Кроме того, в сосетнем с Мосамбиком Трансваале находятся наши соотечественники… Наверняка вы в курсе послетних событий на границе Ротесии? Что вы тумаете о политике преситента Крюгера?