Юлия Андреева - Потерянный когай Страница 3

Перед глазами все заволокло черным туманом, вдруг сделалось невыносимо жарко и душно. По лицу струился пот, к горлу подступил мешающий дышать комок. Ал напрягся и попытался встать и вызвать «скорую», но отказавшиеся слушаться ноги подломились под ним.

Ал грохнулся на пол, проклиная про себя отравившего его Маразмуса и все еще пытаясь нащупать трубу. На секунду реальность словно озарилась мгновенной вспышкой и тут же погрузилась во тьму.

Ал не знал, сколько времени длился обморок. Теперь вокруг него слышался треск дерева и плеск волн, в воздухе воняло гнилью, тухлятиной, мочой и еще бог знает какой гадостью.

Ал разлепил веки и какое-то время вглядывался во тьму. Его тошнило, мало этого – казалось, что пол, на котором он лежит, ходит ходуном.

Сунув книгу Клавелла и меч под мышку, он попытался нащупать кресло, но его не оказалось на месте. Стена была неровной и почему-то дощатой. Ал поднялся на ноги и больно ударился головой о потолок.

Пахло морем, пол или, точнее, палуба была подозрительно накренена, так что приходилось идти, держась за мокрую стену.

Его глаза медленно привыкали к скудному освещению. Должно быть, он находился на корабле.

Рядом никого не было, но Ал был уверен, что, приходя в себя, он явственно слышал голоса, множество голосов. Трепотня, стоны, отрывистые приказы, ругань. Он не понимал ни одного слова, догадываясь, скорее, по тембру о сути сказанного.

«Неужели! – донеслось до его сознания. – Я жив и у меня получилось! Я попал!»

Ал сунул под джемпер книгу и, держась одной рукой за стену, добрался до двери и толкнул ее. В темном, залитом по щиколотку водой коридоре тоже никого не было, лестница наверх оказалась заваленной ящиками и мешками, на палубе валялись обломки мачты и рваные паруса.

Не веря своим глазам, Ал ощупывал мокрые и шершавые стены, пробовал на прочность попадающиеся под руку предметы.

– Ничего себе графика! – выдохнул Ал. – Звуки, запахи, все как настоящее, даже водяные брызги, даже ветер!.. Интересно, удастся ли почувствовать вкус еды? А объятья гейши? А…

Понятия не имея, как будет объяснять команде, кто он и как оказался на борту корабля, Ал выбрался на палубу и уставился на скудно освещенный факелами и кострами берег. Должно быть, команда была уже там.

Судя по виду корабля, он претерпел нехилый шторм, и теперь местные жители отвели его в тихую бухту.

Ал лихорадочно соображал, что делать дальше, когда увидел, как к борту корабля пытается пришвартоваться крохотная рыбацкая лодка, и, отступив в сторону, присел за бочкой.

На борт поднялись четверо японцев, по виду простых крестьян или рыбаков. Ал сразу же выделил одного – пожилого, худого и прямого, точно спиннинг, мужика, перед которым остальные непрерывно кланялись, изображая бурную деятельность.

«Понятно. Я действительно в Японии. Был шторм, Блэкторн вывел свой корабль, и теперь оставшиеся в живых греются у огня, в то время как староста деревни пришел с комиссией по инвентаризации пиратского имущества». То, что перед ним староста, а не самурай, он понял по его прическе. Волосы аккуратно смочены маслом и завязаны на затылке в хвост. Самураи выбривали лоб. Ал даже знал имя старосты – Мура-сан.

Японцы явно не стремились начать обыск корабля, должно быть, поджидая прибытия охраны или когда рассветет и можно будет работать при естественном освещении.

К «Эразму» подошли другие лодки, староста поспешил подать руку молодому, хорошо одетому самураю. Ал отметил, что молодой человек ведет себя как хозяин, скорее всего, местный князек – даймё. Хотя нет, тут же одернул себя геймер, деревней действительно управляет самурай Оми-сан – племянник даймё Ябу, оба из рода.

Пока все шло в соответствии с написанным. Это придавало уверенности.

В следующих главах староста отделит кормчего от остальной команды, поселив его у себя. Дальше, по прибытии добрейшего дядюшки, всех затолкают в яму и будут усиленно поливать помоями. Последнее не входило в его планы.

Незаметно Ал скользнул обратно к лестнице и, пробравшись внутрь корабля, обежал несколько кают в поисках каюты кормчего. По книге, она должна была располагаться где-то на юте, но где именно, следовало догадываться. В одном из отсеков с грузом он обнаружил сундук с расшитой золотом одеждой и украшениями. И прихватил оттуда шмотье и побрякушки, завязав добычу в узел. Не то чтобы он верил, что Оми-сан согласится оставить ему эти вещи. Они были ему без надобности. Просто в игре так принято: если перед тобой стоит сундук – значит, из него нужно что-нибудь достать. Обычно это что-то могло пригодиться в дальнейшей игре. В конце концов, трофей можно было сменять на что-нибудь более ценное.

Обнаружив каюту Блэкторна, он отыскал в рундуке секретный рутер[3] и, спрятав его на груди, отправился сдаваться властям.

На самом деле от рутера следовало избавиться, так как попади он в руки иезуитам, команду во главе с капитаном вздернули бы на реях за пиратство и регулярное разграбление и поджоги святых храмов. Поэтому, добравшись до палубы, он не нашел ничего лучшего, как швырнуть опасную тетрадь в воду в надежде, что соленая вода быстрее быстрого разберется, если не с бумагой, то хотя бы с чернилами.

Ал услышал над головой быстрые шаги и поспешил выйти навстречу Оми и его самураям первым.

Судя по выражениям лиц собравшихся на палубе, Ал понял, что его появление произвело настоящий фурор.

Во всяком случае с десяток самураев тут же сгрудились вокруг хорошо одетого юноши с двумя мечами за поясом, ощетинившись обнаженными мечами, точно на палубе распустился в одно мгновение серебряный цветок. Сделалось светлее благодаря вышедшей из-за кружевных облаков полной луне.

– Охайо годзаимаста! Здравствуйте (вежливая форма)! – Ал сдержанно поклонился, перекинув через плечо расшитую золотом испанскую куртку. В лунном свете золотое шитье должно было недурственно смотреться, рекомендуя владельца как знатного сеньора, с которым следовало обращаться вежливо. – Комбан-ва. Доброй ночи. – Он улыбнулся, как бы невзначай показывая рукоять своего меча.

С некоторым опозданием ему ответили. Это было хорошим знаком. Ал сделал шаг в сторону японцев. Его о чем-то спросили, но геймер не понял ни слова. Запоздало он сообразил, что уже слышал о том, что у японцев в каждой провинции свой диалект, так что южане не понимают северян, а восточные – западных. Кроме того, японский изменяется буквально каждый день, так что учебники, написанные для русских в восьмидесятых годах, уже устарели настолько, что многие слова и выражения сделались архаизмами, а то и вышли из лексикона.

В случае с Александром он сразу же угодил в оба капкана, сам он говорил на южном диалекте, в то время как произношение аборигенов вообще ни на что не было похожим. Ко всему прочему – японский XVII века отличался от современного японского так, словно это был совершенно другой язык.

Один из самураев что-то сказал Оми и опасливо приблизился к Алу. Двигаясь на полусогнутых, он приходился ему чуть ли не до пояса. Что, вероятно, насмешило Муру и Оми. Во всяком случае они обменялись понятными каждому жестами.

Подошедший к Алу самурай трусил, отчего делался непредсказуемым и опасным. Он снова застрекотал. Ал напрягся, силясь уловить суть. До него донеслось слово «мидзу» (вода). Должно быть, мелкий пытался сказать своему командиру, что Ал не мокрый. Тут было о чем задуматься.

На пустом корабле, уже после высадки команды и, возможно, обыска (во всяком случае было бы странно, если бы корабль не шмонали), оказывается неучтенный человек, при оружии, к тому же при японском оружии, в сухой одежде и с сухими волосами. Вопрос – будет ли это расценено как плюс. Знак свыше, указание, что это не обычный бедолага, а нечто особенное, наделенное силой, могуществом или просто ценная, не известная японцам порода мужика ненамокающего. Или все это будет отнесено к минусу – нечто, увидев которое, следует немедленно развести огонь и сжечь неопознанный немокнущий объект или попросту порубить в капусту. Интересно, была ли в Японии в семнадцатом веке капуста?

На всякий случай Ал аккуратно дотронулся до рукояти своего меча. Японцы напряглись. Затем так же спокойно вытащил из ножен меч и, присев, положил его перед собой на палубу. Ал, конечно, учился владению самурайским мечом, но сейчас, когда противники имели столь серьезный численный перевес, к тому же это были профессионалы, не умеющие ничего другого воины… Экспериментировать не хотелось.

Его тут же окружили самураи, так, что Ал остался сидеть на палубе, ощущая кожей направленные в его сторону лезвия мечей. Кто-то отпихнул его меч ногой. (А еще говорят, меч – душа самурая!) Ал услышал над головой командный голос Оми, понимая, что, отказавшись от оружия, проиграл японцам вчистую.

В следующий момент кто-то стукнул его по темечку, и Ал вырубился.