Сокровища тамплиеров (СИ) - Чинцов Вадим Владимирович Страница 3

Последним моим нововведением была постройка на берегу пруда, который образовался благодаря холодным ключам, русской бани, в которой одновременно могли мыться десяток человек. Потолок в парной был низким, благодаря чему каменка давала достаточное количество пара. На улице была относительно теплая погода, хотя середина тринадцатого века характерна постоянными перепадами переувлажнения и низких температур, стремясь к длительному периоду с засухой. Целый пучок погодных аномалий — летняя засуха, суровые и долгие зимы, недороды и голодные годы — придутся на первую половину восьмидесятых годов.

Первыми помылись мы с братом, Дидье и отцом, который с каким-то мистическим ужасом вошел в парилку и не выдержав и минуты, выскочил из нее, ударившись при этом головой о притолоку. Жак как и я лег на полок, не желая казаться слабее своего младшего брата и я, взяв в руки веник так его отпарил, что пришлось звать отца помочь вывести Жака на свежий воздух. Я же с удовольствием напарился и с визгом прыгнул в неглубокий пруд, выскочив из ледяной воды, помчался опять в парную.

Следующими я загнал в баню служанок, прислуживающих в замке. Два десятка замковой стражи наотрез отказались помыться и я при встрече с ними демонстративно зажимал свой нос, демонстрируя исходящую от них вонь. Однако те продолжали еженедельную помывку в деревянных бочках, наполняя их горячей водой и не желали идти в мою парную, испугавшись слухов о потери сознания моего брата от страшной жары.

Глашатаи известили за неделю всех крестьян из окрестных деревень о отборе детей в личное войско младшего сына местного барона, в назначенный день перед замком собралась толпа крестьян, решивших избавиться перед зимой от лишних ртов. Детей оказалось много, почти пара сотен. Оказалось, что новость распространилась почти по всей Бургундии.

К нам даже решили заглянуть бароны из близлежащих замков, выясняя причину, взбудоражившую крестьян. В итоге, моего отца упросили взять в личную гвардию сына четырех младших детей дворянских родов от шести до восьми лет, прислав с ними запас еды, одежды и жеребят со сбруей и седлами на вырост. Отец даже выторговал зерно для кормления лошадок. Каждый дворянский сынок имел при себе, доставшиеся скорее всего от деда кольчуги, шлемы, по паре щитов и боевые топоры. Мечи стоили безумно дорого и были недоступны дворянам, почти ничем не отличающихся от своих крестьян. Разве что штопаная одежда своим покроем и длинные волосы на голове говорили, что перед вами владелец небольшого куска земли.

Отбор среди крестьянских детей я провел в два этапа — сначала устроил им бег по пересеченной местности, отказавшись от самых слабых. Затем оставшихся проверил на меткий глаз и крепкую руку, дав им гальку и установив на разном расстоянии примитивные мишени. После отсева осталось сто двадцать три ребенка. Я был уверен, что в течении месяца выявятся самые тупые и ленивые. Заранее предупрежденные отцы доставили вместе с детьми выстиранную и заштопанную одежду, обуви конечно же не было. Дидье я приказал проследить за приведением в нормальное состояние крестьянских детишек — их наголо обрили и всех по очереди отмыли в бане.

Назначив своего молочного брата капитаном моего войска, приказав ему разместить детей в казарме и проследить за тем, что бы их накормили, я наконец-то нашел время для близкого знакомства с дворянскими отпрысками. Среди них были братья Гуго и Пьер де Аманзе, Гуго был старше на год своего брата. Оба имели волосы пшеничного цвета и голубые глаза, как выяснилось, отец хотел пристроить их пажами, а тут возможность стать валетами, то бишь оруженосцами. Здоровяк Карл, сынок барона Клай обладал природной силой, говорят его отец еще в молодости гнул лошадиные подковы и его младший сын получил в наследство его силу. Сын лорда де Танле Жан был одет лучше всех — его семья не бедствовала, на поясе висел кинжал, отличающийся своим видом от тех, что с гордостью носили дети обедневших дворян — в рукоять был даже вставлен какой-то красный камень.

— Ну что, будем знакомы? — я протянул руку и по очереди пожал ее вставшим при этом на одно колено своим оруженосцам. В средние века рукопожатие было знаком почитания и преданности, при этом низший за рангом лицо становился на колено. Как знак приветствия пожатие рук появилось лишь началу девятнадцатого века в Европе вместо раньше принятых поклонов реверансов или размахивания руками.

Целых пару недель пришлось потратить на на муштру своего войска — привязав к левой ноге каждого паренька клок сена, а к правой — соломы, удалось добиться марширования всей роты ногу в ногу. Отец даже не стал задавать вопросов о необходимости этого издевательства над детьми, только хмыкал при виде более-менее ровной коробки, построенной из шеренг по четыре в ряд. Лишь только Жаку было все интересно и он выспрашивал тонкости моих занятий.

Научив свое будущее войско ходить строем, я стал менять формирование колонн — выстраивал в шеренги по трое и по двое, начал обучение простым командам — смирно, вольно, направо, налево, кругом. Все свободное время по территории замка и вне его я приучал малолетних бойцов передвигаться только бегом. Два раза в день проводил кроссы, начиная примерно с полукилометра и постоянно увеличивая дальность забега. Вместе со мной бегали и вникали в тонкости обучения и мои оруженосцы, которых я муштровал отдельно от всех. Не прошло и месяца, а мне пришлось отправить в свои деревни самых туповатых. Ленивых не было — в деревне лентяи долго не живут. Осталось девяносто семь ребятишек, которых старательно откармливали кашей с мясом, добываемом на охоте.

У моего отца были четыре коровы и пара бычков, десятка два свиней. Самым распространённым домашним животным в крестьянских хозяйствах тоже была свинья — неприхотливая и не требующая особенного ухода. Обычно их выпускали на все лето пастись в близлежащем лесу, нагуливать к зиме жир на желудях. Поздней осенью свиней закалывали и ели мясо и сало всю зиму. Когда общинное землевладение окончательно уступило место феодальному и крестьяне лишились обширных общественных пастбищ, корова стала роскошью, доступной далеко не каждому хозяину. Трудность содержания состояла в том, что корову необходимо было пасти, а на зиму заготавливать корм. Обладание хотя бы одной коровой гарантировало владельцу, что он не умрет с голода. В континентальной Европе в Раннее Средневековье почти не было свободных крестьянских хозяйств, владевших хотя бы небольшим стадом коров. Быки, к тому же, служили в качестве тягловых животных. Они были гораздо неприхотливее лошадей, а кроме того, быка можно было забить на мясо. Использование быков для пахоты было особенно распространено в средиземноморских регионах и во Франции. Впрочем, эта традиция, берущая начало в античности, в средние века постепенно отходила в прошлое.

Меня мучила проблема с обувью моих многочисленных подчиненных — нужно было устроить большую охоту, из шкур добытых животных наделать простейшие мокасины. У многих племён издревле применялись «мокасины с боковым швом», то есть выкроенные из одного куска мягкой кожи и имеющие боковой шов, проходящий по носку и далее только с наружной стороны к пятке. Они чаще имели цельнокроеный язычок, но он мог быть также пришивным или вообще отсутствовать. Я долго бился с двумя деревенскими сапожниками, изготавливающих примитивную обувь, пока не научил их сносно шить мокасины сделанных мехом внутрь, используя для этого шкуры, хранившиеся у отца в кладовой. По хорошему, на подошву нужно пришивать дополнительную толстую кожу, но тогда обувь для сотни человек получится золотой. Повозившись лично, я из бобровых шкурок изготовил себе пару отличных мокасин.

Отец посмотрев на мою обнову, ничего не сказал, но вызвал к себе обученных мною крестьян и обязал их изготовить ему и старшему сыну подобную обувь, взяв мою за образец.

Примчавшийся гонец от соседа сообщил — Двор графа Бургундского посетил его замок, охотясь на оленей и кабанов и пригласил принять участие в охоте. Отец взял Жака, меня и Дидье с собой. Мы с Дидье прихватили изготовленные мною монгольские луки и колчаны с двумя десятками стрел в каждом, снабженных наконечниками срезень, насаженных черенком, обмотанных веревкой и прихваченных клеем. Их широкая режущая кромка имела большую поражающую способность для незащищенного доспехами воина или животных. Глубокие резанные раны, которые срезень мог нанести жертве, приводили к серьезным кровотечениям. С нами были пара телег — мы надеялись на охотничьи трофеи. Мы прибыли уже к концу дня, поэтому отец пошел искать своих знакомцев, а мы расседлали коней и, стреножив их, оставили на небольшом лужку пастись.