Я был аргонавтом (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич Страница 3

— Да чё я-то, чё я-то? — заскулил Гилас. Ну да, а кто же еще способен на подобную пакость? — Мне Геракл приказал тебя разбудить. Дескать — иди Саймона разбуди, иначе останется без завтрака.

Завтрак? А вот это меняет дело. Мой сжатый кулак невольно остановился у лица парня. Если Геракл, то юнец не так уж и виноват. А где сам герой мифов?

— Извини, погорячился, — вздохнул я, помогая Гиласу подняться с палубы.

— Ничего, мне не привыкать, — отозвался парень, явно удивленный моим поведением, и мне стало его жалко. Это до чего же парня довели, чтобы он воспринимал побои как должное?

Я огляделся, рассматривая корабль, в надежде отыскать позабытый кем-нибудь сотовый телефон, или планшет, но ничего не увидел. Зато узрел, что наш корабль небольшой, по двадцать весел с каждого борта (сейчас они торчали из отверстий вверх, словно стремясь напугать небо) и с мачтой посередине. Парус один, он сейчас свернут. Посередине свалено множество кожаных мешков, не иначе, с пожитками, и установлена пирамида, или козлы, куда поставлено разнообразное оружие — тяжелые копья, дротики, ножны с короткими мечами, секиры. Меня чем-то заинтересовало лезвие одной из секир. Не поленившись, подошел поближе и раздумчиво щелкнул по оранжево-коричневому бочку. Бронза. И наконечники копий — есть бронзовые, а эти, судя по красному цвету, медные. М-да, серьезно подошли к делу реконструкторы.

—А где народ-то? — поинтересовался я, оглядывая пустую палубу. Вон, даже кормщика нет на месте.

— Так все на берег сошли.

Оказывается, пока я спал, наш кораблик вошел в какую-то бухточку, а все «аргонавты» либо умываются, либо завтракают. Любопытно, а куда это мы причалили? Или пришвартовались? Один знакомый рыбак объяснял разницу, я поначалу помнил, потом забыл. Вроде, причаливают лодки и шаланды, а крупные суда пришвартовываются. А «Арго» мелкое или крупное? Тьфу ты, опять не о том думаю.Где же здесь признаки цивилизации? Отчего на берегу нет каких-нибудь зданий, до сих пор не подъехали вездесущие туристы? Где вы за последние годы видели в Крыму настолько «девственную» бухту, чтобы на ее берегу не было ни старого кострища, ни мусора? Нет, что-то тут не то.

— Гилас, а где мы сейчас находимся? — поинтересовался я у юнца.

— Где-то возле берега понта Аксинского, — неопределенно ответил парень, почесав давно не стриженую шевелюру.

— То, что мы в море, это я понял, — терпеливо сказал я, потом спохватился. — А почему Аксинского, а не Эвксинский?

— А что в нем гостеприимного-то? — удивился юнец. — То шторм какой, то пираты нападут, то боги разгневаются. Потому и зовут — Негостеприимное море. Кто сюда шел, обратно в Элладу не возвращался.

— Ясно, — вздохнул я. Негостеприимное, стало быть, Черное море для греков и Гостеприимным станет потом, лет через триста, а может и больше. — Понт, это я понял. А поточнее? Что здесь за берег? Западный Крым или Южный?

— Крым? А Крым — это где?

Ишь ты, плечиками пожимает. А я-то его жалел. Мне вдруг захотелось подойти к парню и отвесить оплеуху.

— Гилас, ты меня специально дразнишь? — поинтересовался я. — Я тебе простой вопрос задал — где мы находимся?

— Да что ты ко мне пристал? — нервно вскинулся Гилас, отойдя в сторону, вне досягаемости моей руки. — Где мы находимся, про то только Посейдон знает. Может, еще сам Зевс. Вот Гермес — этот точно все знает, но с Гермесом пусть твой друг разговаривает, они, как-никак, братья.

Мне снова пришлось брать себя в руки. Но выбора не было. Из всей команды мне знаком только Гилас, его и стану допытывать.

— То есть, ты сам вообще не ориентируешься в пространстве? — спросил я. Судя по недоуменному взгляду Гиласа, парень не понял, что означает «ориентироваться», поэтому уточнил. — Назови хотя бы одно место, которое знаешь.Где «Арго» уже проплывал?

— Так, — закатив глаза к небу принялся перечислять парень. — Лемнос мы уже с месяц, а то и больше прошли. Эх, какие там женщины были, зря Геракл от них отказался.

Пропуская мимо ушей разглагольствования о женщинах, остававшихся на острове без мужчин, я лихорадочно вспоминал. Лемнос, сколько помню, неподалеку от Турции, хотя сам греческий. Месяц назад прошли, вполне могли и до Крыма добраться. Но мои рассуждения разбили слова Гиласа:

— Мы на Лемносе почти на две недели застряли, могли бы и дольше, если бы Ясон не погнал. Геракл пропал, мы как раз из Коровьева брода вышли, налево пошли. Да, трое суток, как от него идем.

Коровий брод, это не Кембридж ли часом? Или Оксфорд? Сейчас не вспомню. Но если так, то еще смешнее. Где Черное море, а где Британские острова?

— Коровий брод, это куда Гера корову загнала, чтобы та перед Зевсом хвостом не крутила, — авторитетно сообщил Гилас.

Какая Гера? Какую корову? Мозги заработали, вспоминая и Куна, и Грейвса, и прочих пересказчиков мифов. Подожди-ка, так ведь корова — это Ио, возлюбленная Зевса, на которую ревнивая супруга главного бога наслала огромного овода. Значит, Коровий брод — это Босфор. Это что же, мы сейчас в Турции? Чушь какая. Теоретически, мне могли стукнуть по башке и за ночь перевести от одного берега Черного моря к другому. Теоретически, да, но реально идти сутки, если не больше.

А если все это реально? Получается, я в чужой стране, без паспорта и без штанов?

Взяв простынь, бывшую ночью одеялом, попытался в нее завернуться.

— Ты что, хитон разучился носить? — спросил Гилас.

— Я много чего разучился, — мрачно отозвался я. — А кое-что просто забыл. Помоги. Пожалуйста.

Услышав волшебное слово, Гилас остолбенел, а потом ринулся помогать мне облачаться в незнакомую «одежду». Вроде, нет ничего сложного в том, чтобы обмотать себя куском серой ткани (не белоснежной, как любят изображать художники), но и здесь есть свои тонкости. То, что я назвал простыней, складывается вдвое, по уголку, а потом накладывается на плечо, ровно посередине. Раз — и соединяем два конца ткани в одно целое.

— Вот, сверху еще скрепить надо, — ворковал Гилас, помогая мне облачаться. — Фибулы нет, я тебе рыбьей костью стяну. И поясок нужен, но его тоже нет, так что веревочкой обойдешься. Ничего, рапсоды тоже веревочкой подпоясываются, а люди их слушают.

Обойдусь, куда же я денусь? И кость пойдет, и веревочка. Но все лучше, чем пугать народ голой задницей.

Пока мы возились с одеждой, я вдруг обратил внимание на свою руку.Что-то у меня с ней не так. А вторая? Волосы на руках росли, да, но почему они (мои руки) неожиданно стали мохнатыми? Нет, не в том смысле, что поросли шерстью, но откуда взялась черная поросль, да еще в таком количестве?

В растерянности провел левой рукой по правой, ощупывая разросшиеся волосы, а потом вдруг понял, что это совсем не моя рука! Моя была поменьше, поаккуратнее. Я же свободно мог обхватить свою руку повыше запястья собственной же ладонью, а здесь не смог, не хватило длины пальцев. Боже ты мой, откуда у меня такой бицепс? И на второй руке тоже... Нет, что-то напоминающее мускулы у меня было, но такие мышцы можно накачать только с помощью тренажеров и гирь, а когда я в последний раз занимался спортом? Дома лежат гантели, но они пылятся уже невесть сколько лет, хотя я регулярно обещаю себе бросить курить и заняться спортом.

Говоришь, бицепсы за одну ночь выросли? Ну-ну. Стало быть, не только Геракл с Гиласом сумасшедшие, но и я сам. Меня отчего-то порадовало это открытие, и я собрался сигануть за борт, чтобы успеть позавтракать, но был остановлен Гиласом:

— Саймон, у нас же трап спущен, зачем козлом-то скакать?

Глава вторая. Завтрак на траве

Пока добирался до места, где Геракл и остальные путешественники устроились завтракать, сбил ноги о камни и вспомнил все матюги. Увы, только родные, потому что ругаться на древнегреческом не умел. Но толку-то от крепких слов? Надо себе какую-нибудь обувку соорудить, те же сандалии.

В тени кипарисов, неподалеку от родника, вокруг прогоревшего костра сидели и полулежали крепко сбитые, украшенные шрамами люди. В основном — еще совсем молодые парни от двадцати до тридцати лет, но попадались и зрелые, уже за сорок. Кое-кто как и я, в хитоне, но большинство щеголяло в наряде Адама (или, кто там у эллинов считается прачеловеком?). Некоторые наворачивали из грубых мисок какое-то варево, другие степенно беседовали, попивая из кубков с откидывающимися крышками не то воду, не то вино, так напоминавшее уксус. Гилас, прибежавший раньше, уже успел получить свою порцию и теперь уплетал завтрак за обе щеки, посматривая на меня с видом победителя.