Дикарь - Екатерина Лесина Страница 3

И пользовался им.

— Хорошо, — Император поднялся. И маска в виде золотой львиной морды накрыла его лицо. Он сделал вдох. Выдох.

Поправил пурпурный плащ, расшитый золотыми кедровыми шишками, и соступил с трона. Верховный отодвинулся на шаг, пропуская владыку мира.

И занял место за правым его плечом.

За ним и стоял.

Что на золоченой ладье, которую везли по улицам города вслед за ладьей, украшенной цветами и шелками. Серебряные цветы горели на солнце, как и драгоценные камни. Запряженная двумя дюжинами белых быков — а ведь чтобы собрать нужное количество ушло с полгода — та медленно катилась, позволяя всем горожанам проститься с той, что уносила с собой сердце Императора.

И люди собирались.

Плакали.

Бросали цветы. Кричали что-то. Что именно? Слова не долетали, да и сама чернь держалась на разумном расстоянии, отделенная вереницей воинов в алых плащах.

Уже после, за городом, в долине Ушедших, ладья остановилась.

Замолчали плакальщицы.

И жрицы, заметавшие следы оливковыми ветвями, поклонились солнцу. Настало время службы. И Верховный вынужден был покинуть своего Императора.

Он молился.

Давно уже не молился столь искренне, ибо женщина, ушедшая в обитель мертвых, была умна и красива. Мила. Воспитана. А еще умела сдерживать гнев того, кто прятал лицо за золотою маской. И казалось, что это лев, оживший, сотворенный богами на погибель тьме, вернулся в свои владения.

Казалось.

Нож легко вошел в мягкий живот первой жертвы, а рука привычно нащупала бьющееся сердце, чтобы выдрать его и бросить на поднос.

Еще раз.

И еще.

Привычно запахло кровью и дерьмом. И жрец подумал, что день и вправду затянется. Вереница пленных уходила куда-то вниз, солнце стояло высоко, а от ладьи несло ароматными маслами и гнилью, которую не способны были перебить благовония.

Бедная женщина. Слишком многих она не устраивала.

Последнее сердце он вырвал, когда алый камень Дворцовой башни начал тускнеть, а на землю легли сумерки. Руки слипались от крови. Мутило. И невыносимо хотелось пить. Жреца подхватили слуги, ибо у него не осталось сил даже на то, чтобы стоять.

Они же помогли спуститься.

Ладья давно исчезла, сокрывшись где-то в глубинах города Мертвых. И Верховный не знал, где именно обустроена усыпальница. К счастью. Те, кто знал, уйдут вслед за госпожой. Как и белоснежные быки с вызолоченными рогами, двенадцать кошек редкой бесшерстной породы, псы, лошади и служанки.

Плакальщицы опять же.

Плакальщиц было жаль. Обучить новых было непросто.

— Господин, — ему поднесли чашу, наполненную темным отваром. И жрец выпил до капли.

— Что Император?

— Велел открыть поминальный пир.

— Хорошо. Мне надо… — он оглядел себя и поморщился. Весь в крови. И отходить она будет тяжко. Но слуги бережно погрузили ослабевшее тело Верховного в горячий бассейн.

Терли.

Мазали.

Соскребали. Разминали, возвращая силы. И с каждой минутой крепло желание остаться здесь, в термах храма, но отсутствие Верховного на пиру не останется незамеченным. И не стоит гадать, как оно будет истолковано.

Поэтому, кряхтя и постанывая, жрец выбрался из купели.

День все еще длился.

Жизнь тоже.

Глава 2

Магистр Годрус обвел взглядом студиозусов и нахмурился. Всего-то пятеро.

Мало.

До отвращения мало. И из этих пятерых предстоит выбрать помощника, а то и двух. Магистр не был уверен, сможет ли позволить себе второго. Да и есть ли в том надобность? С одной стороны рабы и големы прекрасно управлялись с уборкой и подготовкой материала, с другой — для более тонких манипуляций требовался помощник.

— Добрый день, — он слегка склонил голову, приветствуя будущих коллег. — Рад видеть вас.

Бледноватая девица с гладко зачесанными волосами. Пара близнецов, чьи силовые потоки перепутались столь сильно, что разделить их давно уж не представлялось возможным. Им бы как раз к боевикам отправиться. Идеальная двойка.

Востроносый юноша той невыразительной внешности, что выдавала в нем жителя Крысиных кварталов, которому несказанно повезло родиться с даром.

К этому стоит присмотреться.

И полной противоположностью ему светловолосый красавец, рядом с которым магистр, стыдно признаться, чувствовал некоторую неловкость. Благословенная кровь Древних, не иначе, давала о себе знать. И сила. Конечно, сила. Её магистр тоже чувствовал, кожей, всем своим нутром. И боролся с желанием согнуть спину перед отпрыском Высокой семьи.

Ничего.

Он не хуже.

Он, может, и не был рожден в одной из двенадцати башен, но и что с того? Всего, что имеет, магистр добился собственным умом и немалым усердием.

— Что ж… сегодня вам выпала возможность ознакомиться с моими… — он запнулся, поймав слегка насмешливый взгляд светловолосого юноши. — Разработками. Как вы, верно, знаете, я занимаюсь…

— Големостроением, — перебил парень и посмотрел сверху вниз.

Принесла его нелегкая.

Всем известно, что третий сын Старшего Магистра Ульграха, как и первые два, продолжит дело отца. И место для него в лаборатории готово. И, спрашивается, чего ему нужно?

— Отчасти. Но далеко не все мои создания являются в полной мере големами. Хотя и отрасль големостроения, несомненно, важна. Экспорт големов и их погонщиков занимает существенное место в статье доходов города. А спрос на них стабильно высок.

Магистр потер руки.

— Однако хочу заметить, что во многом благодаря моим наработкам эта отрасль может претерпеть существенные изменения. И рано или поздно, но на смену големам придут химероиды.

— Кто? — девица вытянула шею и покосилась на Ульграха-младшего. — П-простите.

Магистр простил.

— Химероиды. Я позволил себе ввести этот термин для обозначения данного класса существ. Главное их отличие от големов в том, что за основу берется изначально живой материал, который таковым и остается в процессе преображения. Но лучше показать. Идемте, господа… и дама.

Девица слегка запунцовела.

Квелая.

И силы едва-едва хватило, чтобы завершить обучение. С другой стороны, сам магистр силой не отличался. Куда ему до благословенных? Нет, сила не главное.

И он продолжил разглядывать девицу исподтишка.

— В вивариум я вас вести не стану, сомневаюсь, что вы найдете для себя что-то новое, — магистр распахнул дверь и зажмурился. В лицо пахнуло смесью запахов: прелой соломы, еды, навоза и всего то, что окружает живые существа.

— А кто там? — Ульграх-младший подошел к парапету. Галерея проходила над вивариумом. Вынесенная на тонких опорах, укрепленная железными жгутами, она все одно казалась обманчиво хрупкой.

— Существа.

— Какие?

— Пара горных львов, пардус, сейварский саблезуб, — принялся перечислять магистр. — Копытные содержатся в другом месте, равно как и птицы.

— Вы и птиц используете?

— Не так давно я сотворил пару гонцов, скорость полета которых превышает таковую стандартных големов.

— И?

Наглый мальчишка. Хотя, кажется, магистр понял, зачем он здесь. Совет желает убедиться, что магистр соблюдает