Баба Люба. Вернуть СССР 4 (СИ) - Фонд А. Страница 3

Наконец, переводчик пришел. Это был приземистый мужчина с оттопыренными ушами и печальными библейскими глазами.

— Михаил Давидович, — вежливо представился он нам и принялся переводить.

Хозяйка собачки набросилась на нас с претензиями, бедный Михаил Давидович еле-еле успевал переводить. По версии хозяйки, Белоконь набросилась на собачку и принялась её душить, чем ввергла несчастное животное в стресс, и, мол, теперь ей придётся возить её к психологу и по врачам.

— А что, бывают собачьи психологи? — обалдела Белоконь, которая так разнервничалась, что руки её мелко дрожали.

И тут меня осенило:

— Ирина Александровна, отвечать буду я. А вы молчите, пока я не разрешу. Вам это ясно? — шепнула я Белоконь, пока Михаил Давидович разговаривал с полицейским и хозяйкой собачки.

— Миссис Томпсон говорит, что лечение бедного животного обойдётся в крупную сумму, на которую она согласна, чтобы вы возместили, — сказал переводчик, промокая взопревшую лысину клетчатым носовым платком, — и тогда она не будет писать заявление в полицию.

Он посмотрел на нас и тяжело вздохнул:

— Я бы посоветовал вам соглашаться. Иначе сейчас такое начнётся…

— Михаил Давидович, переведите, пожалуйста, — попросила его я, — скажите этой женщине, что произошло недоразумение…

Он перевел, и женщина аж подпрыгнула от негодования, взвизгнув что-то явно нелицеприятное.

Но я неумолимо продолжила:

— Переводите ей, Михаил Давидович, мои слова. Из-за того, что она проявила преступную небрежность и отпустила бедное животное, оно выскочило на проезжую часть и чуть не погибло под колёсами автомобилей. А Ирина Александровна ценой невероятный усилий успела схватить поводок и спасти жизнь животного, по сути рискуя собой. Потому что по инерции, от рывка поводка, она чуть сама не попала под колёса. Мы это видели. Да хоть сами посмотрите, какие неустойчивые у неё каблуки. И передайте миссис Томпсон, пусть поблагодарит Бога, что Ирина Александровна сама не погибла. И ещё переведите, что нам удивительно и странно вместо слов благодарности слышать оскорбления и подозрения, и что в благодарность за спасение собаки нас повели в полицейский участок. Что мы никогда даже не представляли, что в Америке такие законы по отношению к иностранцам.

Михаил Давидович сдавленно то ли квакнул, то ли хрюкнул, но оставил мои слова без комментариев и принялся торопливо переводить.

Буквально через пару минут атмосфера в помещении изменилась — хозяйка собачки покраснела и принялась бормотать извинения. Полицейские напоили нас чаем с пончиками.

А когда мы уже выходили из участка, миссис Томпсон что-то робко пролепетала и полезла в сумочку.

Михаил Давидович, который вышел с нами тоже, перевёл:

— Миссис Томпсон сожалеет об этом досадном недоразумении и благодарит вас за спасение Джекки. И просит принять от неё небольшую компенсацию.

Американка ткнула мне в руки несколько купюр и резво побежала по ступенькам, бережно прижимая к себе собачонку. Михаил Давидович раскланялся с нами и устремился следом.

А я посмотрела на деньги: четыреста пятьдесят долларов.

— Девочки, — хрипло сказала я, — кто там говорил, что на плащ и розовую юбку не хватает? Разделим на троих поровну и возвращаемся к китайцам! Шопинг ждёт нас!

Глава 2

Мы возвратились домой, овеянные славой, аки Цезарь после взятия Алезии. Когда наши увидели нас, взопревших и груженных объемными баулами — удивлению их не было предела. А когда Белоконь, а вслед за нею и Рыбина, начали наперебой, хвастливо вытаскивать многочисленные вкусно шуршащие пакеты и показывать свои бесконечные покупки — то и зависти.

— Где это вы так скупились⁈ — восторженно удивился Комиссаров, — и почему меня не позвали?

— Моей Танюхе тоже такая юбка нужна, — задумчиво почесал затылок Пивоваров, рассматривая ярко-розовую юбку, которую таки прикупила Рыбина (как на мой взгляд, жуткая безвкусица) — вроде она про такую говорила. Так сколько она стоит, Зинаида Петровна?

Шум и гвалт поднялись такие, что мне захотелось торопливо сбежать в свою комнату.

После приезда в Бруклин, нас всех поселили в гостевом комплексе местной общины «Союза истинных христиан». Это было нечто, усреднённо напоминающее небольшой отель или же компактную базу отдыха. Находилось она, правда, почти в самом центре, так что цены здесь не просто кусались, они буквально загрызали насмерть.

Наши, как только прибыли и устроились и первые ахи-охи от обилия забугорных впечатлений поутихли, первым делом бросились в ближайшие магазины. Ну а что, поездка поездкой, а дома ведь ждут подарков. Американских. Причём попробуй кого-то обделить, сразу такие обиды начнутся, что ой. А усугублялось всё тем, что ведь кроме ближайшей родни есть ещё и друзья, и коллеги, и даже соседи. Вот и посчитайте, сколько всего надо. А денег — в обрез.

Поэтому наш «улов» вызвал в группе живейший интерес.

Но здесь следует пару слов сказать о самой группе. Кроме наших, калиновских, куда входили: Пётр Кузьмич Пивоваров (который юрист), Ефим Фомич Комиссаров (слесарь), Ксюша Зыкова (она работала наборщиком в типографии), Ольга Ивановна Сиюткина (бывший агроном), Фёдор Степанович Кущ (учитель физики), само собой Зинаида Петровна Рыбина и Ирина Александровна Белоконь, я, моя Анжелика и наша переводчица — Валентина Викторовна Кирьяновна (мечтавшая в перспективе стать моей свекровью), были ещё и представители из области.

А вот оттуда, кроме Арсения Борисовича Пожидаева, руководителя областной общины, поехало неожиданно довольно немало народу. Что меня изрядно удивило. Ранее, когда мы с Арсением Борисовичем «торговались» за места в делегации, я выторговала десять мест. Анжелика ехала за счёт американцев, по отдельному приглашению. Но в результате от калиновской общины поехало девять человек. Одно место хитрый Благообразный таки себе обратно выцарапал. Но зато наши поехали все. А вот Всеволод и Ростислав остались дома. И я уже сейчас ощущала весь спектр их недовольства, когда я вернусь. Но это меня волновало мало, ведь после возвращения я ходить в эту секту больше не собиралась.

От «областных» в результате поехало целых десять человек, если считать Благообразного. К моему удивлению, таки взяли того хамовитого Романа Александровича, с которым мы схлестнулись при делёжке мест в делегации. Фамилия у него была под стать характеру — Ляхов. Вместе с ним была и супруга, Лариса Сергеевна, тонкая хрупкая блондиночка с надменным выражением лица, и тёща, Аврора Илларионовна. С остальными я не особо ещё раззнакомилась, это была какая-то чета пожилых супругов, которые держались особняком, высокий сутулый брюнет с длинным носом, молчаливый и угрюмый, и три дамочки сильно предпенсионного возраста, которые тоже высоко задирали носы, так что и знакомиться с ними особо не хотелось.

И вот когда Белоконь и Рыбина начали свои бесхитростные похвастушки, на шум в вестибюль вплыла Аврора Илларионовна лично. Она была в кроваво-алом китайском халате до самых пят и поэтому старалась идти осторожно, чтобы не наступить. На волосах у неё была сеточка.

Увидев такое форменное безобразие — полные сумки забугорного барахла, ноздри её брезгливо-завистливо раздулись:

— Это что здесь за блошиный рынок такой устроили? — она выразительно посмотрела на разложенные на диване аккуратные стопочки бейсболок, футболок, джинсов и прочего барахлишка. — Сбор хлама для пункта вторсырья?

— А что такое? — моментально вскинулась Белоконь, которая малейшую критику её безупречному вкусу воспринимала, как личное оскорбление и моментально бросалась наводить справедливость. — Вам что-то не нравится?

— Конечно не нравится! Мы в гостях! Представляем нашу страну, а вы тут барахолку устроили. Что о нас американские друзья подумают! — неприязненным голосом отчеканила Аврора Илларионовна. — Что мы тут все шаромыжники какие⁈ Побирушки⁈

— Вы что меня оскорбляете! — звонким от негодования голосом припечатала Белоконь.