Константин Калбазов - Рубикон Страница 31

Все. Запутался. В конце концов правда на той стороне, кто оказался прав и победил, не стоит путать ее с истиной. Это вообще иная субстанция, находящаяся где-то рядом или посредине. А правда… Правда у каждого своя. Считает ли он себя правым? Несмотря на все угрызения совести, он был вынужден признать, что да, считает. А раз так, то сомнения побоку. Такунка и Гунк стоят на пути, значит их в сторону. Господи, в кого он превращается. Стоп. Об этом уже было.

Погрузить всех на пироги не составило никакого труда. Бежали они с места побоища налегке, так что собраться только подпоясаться. Вот места для бойцов Дмитрия там не нашлось. Оно и к лучшему. Даже если бы таковое было, Дмитрий все равно оставил бы своих парней. С одной стороны, нужно было придать огню погибшего Гунка. С другой, с парнями явно нужно было поговорить.

— Дим, эта победа недостойна настоящего охотника, — когда они остались одни произнес то, что было у всех на уме, Тынк.

— Запомните — когда речь идет о смертельной схватке, думать нужно только о том, как быстрее убить врага. Именно врага, потому что тот кто пожелал забрать вашу жизнь враг. Только так. А Гунк и Такунка враги сауни.

— Как?

— Такунка шаман.

— Гунк был вождем рода барсука.

— Гунк сражался с нами против хакота и магаков.

— Именно враги, — резко возразил на зазвучавшие с разных сторон возмущенные голоса бойцов Дмитрий. — Они враги не потому что повели людей к гибели — тогда они просто ошибались, но вреда сауни не хотели. Но вот здесь, на этом берегу, они стали врагами. Сколько охотников, способных защищать племя и накормить детей и женщин у нас осталось? Разве не многих мы потеряли? Но им этого показалось мало и они захотели смерти еще одного. Не именно меня. Пусть победил бы Гунк, но племя все равно лишилось бы взрослого мужчины. Почему я взял только десять мужчин, оставив остальных в Новом? Потому что мужчины должны заботиться о семьях и растить детей — будущее нашего племени. Подумайте об этом.

Дмитрий внимательно осмотрел парней. В свете полыхающего погребального костра их лица были хорошо различимы и то, что он видел его радовало. Они действительно задумались. Это хорошо. Еще лучше, если они примут его правоту. Но это он сейчас проверит.

— Грот, Тынк — вы слышали мой свисток, когда я звал всех к себе?

— Мы гнались за хакота, — тут же ответил Тынк.

— Я не спрашивал, что вы делали. Я спросил, слышали ли вы мой сигнал?

— Да слышали, — это уже ответил Грот, бросив быстрый взгляд на товарища.

— Почему не подчинились приказу?

— Мы гнались за хакота, — гнул свое Тынк.

— Помните, я говорил, что приказы отдаются чтобы их выполнять? Помните я говорил, что в бою от вас от того насколько вы правильно действуете, зависят жизни всего отряда?

— Но мы догнали двоих и убили их.

— Тынк, если ты думаешь, что на войне главное убить много врагов, то ты ошибаешься. Хакота уже убегали, они не хотели дальше сражаться. Мы получили то, что хотели — прогнали врагов. Но вам захотелось получить побольше голов, чтобы выставить их перед рулами и потом хвалиться своими победами. Из-за вашей глупости нас оказалось меньше, когда мы встретили магаков. Из-за вас могли погибнуть другие, а враг победить.

— Но все живы и враг убежал, — горячно возразил Тынк. А вот Грот помалкивает. Это уже радует.

— Но могло все получиться по другому и это из-за того, что вы не выполнили приказ. Любой из вот них, мог погибнуть. А если бы еще кто-то решил бы погнаться за хакота? Смогли бы мы тогда остановить магаков? Нет. Нас убили бы, потом убили бы тех кто погнался за хакота, а потом догнали бы женщин и детей. Они убили бы всех и все только потому что кто-то не выполнил приказ.

Так, с разъяснениями покончено. Бойцы все услышали и что-то там поняли. Понятно, что карать смертной казнью за невыполнение приказа он не может. Во-первых, у него не так уж и много бойцов. Во-вторых, его сейчас самого порвут на фашистский крест, если он попытается кого-нибудь казнить. Можно конечно вызвать на смертельный поединок и убить ослушников, пока он все же превосходил своих подчиненных, но терять людей глупее не придумаешь. И опять, поднятию дисциплины это способствовать не будет. Парни не всегда будут ему уступать, придет момент когда кто-то станет сильнее его. И что, снова возобладают пока еще существующие порядки — вождь должен быть ловким, сильным и тупым? Так не пойдет, потому что глупее не придумаешь. Однако, что-то делать нужно. Безнаказанным оставлять проступки никак нельзя, без дисциплины его доморощенное войско очень быстро прекратит свое существование.

Самое простое, что он мог придумать это губа. На острове имелся ледник, который как нельзя лучше отвечал этим требованиям. Посидят там, подумают. Сауни не пещерное племя, а потому долгое нахождение в замкнутом пространстве должно их кое-как вразумить. За одно должны будут вразумить и товарищи.

Новоявленные воины с удовольствием занимались боевой подготовкой и явно тяготились несением гарнизонной и караульной службы. Сейчас существовал только один наряд — наблюдательный пост. В него заступали парами. Первый стоял там весь день, его только не на долго подменял его же напарник по тренировкам, чтобы тот смог оправиться и принять пищу. С наступлением темноты заступал напарник, дежуривший до утра.

Один наряд в пять дней, это неприятно, но не страшно. А вот теперь нарядов будет больше. Половину суток дежурить будет одна пара, которую будут лишь подменять. Вторую половину, другая пара. Одним словом неприятных занятий добавится ровно вдвое, потому что оставлять арестантов без охраны Дмитрий не собирался.

Но вот насколько они готовы принять даже такую малость, предстояло выяснить именно сейчас. Если все пройдет гладко, то ему все же удастся наладить дисциплину, нет… Тогда плохо. Никакое оружие не сможет позволить им выстоять, если не будет дисциплины. Может они еще и не раз накостыляют врагам, а они еще придут, но итог будет один, их раздавят.

— За невыполнение приказа вы двое проведете в леднике пять дней. За день каждому из вас будут давать по одной вареной рыбе и кувшину воды. Больше вы ничего не получите и не выйдите оттуда, даже если захотите по нужде. Вы будете гадить прямо там. Когда все закончится, сами же все и уберете.

— Мы свободные охотники и не станем сидеть в этой яме, — гордо вскинув голову возразил Тынк.

— Или будет так, или вы здесь не нужны, — резко ответил Дмитрий. — Возвращайтесь к своим рулам и живите как простые охотники. Вы можете забрать с собой свои доспехи, вы их сделали и вам они принадлежат, но оружие оставите здесь. Лучше нас будет меньше, но зато я буду знать, что те кто останутся, выполнят приказ. Только так мы сможем защитить наших женщин и детей.

— Я не пойду в эту яму, — продолжал упираться Тынк.

— Пять дней — это много, — задумчиво произнес Грот.

— В племени, где раньше жил я, за то, что сделали вы — убивают, — глядя прямо в глаза Гроту, возразил Дмитрий.

— Почему же ты не убиваешь нас.

— Потому что, я не там, а здесь. Потому что, нас мало. Потому что, кто-то должен защищать племя. Потому что, умереть просто. Труднее жить и знать, что от тебя зависят жизни других.

— Я…

— Я приму наказание, — перебил своего товарища Грот.

Дмитрий перевел взгляд на Тынка, который опешив от слов напарника, смотрел на Грота широко раскрытыми глазами. Парни зароптали, но как видно сейчас никто не станет убивать Дмитрия. Что же. Это радует. Жаль конечно, что Тынка он потерял, но иначе нельзя.

— Как только вернемся в лагерь, оставишь все оружие в руле и отправишься в ледник. Харка, ты будешь его охранять, с полным вооружением.

— Но я не буду выходить, я принимаю наказание. Зачем меня охранять, как врага?

— Будет именно так. Твои товарищи будут следить за тем, чтобы ты полностью принял наказание. Тынк, завтра ты покинешь лагерь вместе с остальными. Все. Выдвигаемся в лагерь.

— Дим… Вождь… Я… Я тоже… Принимаю… — запинаясь через каждое слово, вдруг произнес Тынк.

Дмитрию стоило большого труда, сдержаться и не показать всем, насколько он доволен этим обстоятельством. Потеря даже одного бойца в их положении — это серьезно. Но больше обрадовало то, что остальные все так же бурчали, но это было другое бурчание. Они с явным одобрением приняли решение Тынка.

— Харка, посадишь Тынка вместе с Гротом. Теперь возвращаемся.

Отряд выдвинулся к лагерю или заставе, как все чаще называл ее Дмитрий, позже лодок, но прибыли на место они быстрее. В общем-то ничего удивительного, на веслах сидели женщины да дети, лишь в одной из лодок был мужчина, охотник по имени Отар. Но что может один, даже сильный мужик, на такую ораву, разве только организовать и доставить к месту, вот и все.

Соловьев помнил этого парня. Несмотря на молодость уже достойный охотник, к тому же, далеко не глупый. В свое время он не просто выменял вожделенное оружие, а умудрился задать множество вопросов, как по устройству, так и по обслуживанию арбалета. Трудился не щадя сил, чтобы получить всего по максимуму. На памяти Дмитрия это был единственный из всех охотников который умудрился выкупить не только арбалет, но и нож и топор и рогатину. Кстати, нож и рогатина до сих пор при нем. Выходит парень не только дрался умело, но и сохранил свое оружие.