Не курсант (СИ) - "Ветер" Страница 31

— Ты сам предложил разбежаться. Мы же решили все, или нет? Остались обиды так говори?

— Остались. Но не могу их сформулировать в претензии. В общем ладно, давай думай, что конкретно сказать.

Ватрушку я зарядил, исполнит, скажет испуганная жена подошла и сказала, дальше по «сюжету Пудова». Меня Ватрушка не сдаст, да и не сможет толком ни описать, ни опознать. Но до этого не дойдет, мне известно, что Ватрушка такими схемами живет. Не первый раз, не испугает его даже истерика от «клиента» и вызов охраны. Слова к делу не пришьешь.

Я покрутился перед зеркалом. Сколько же я тебя не надевал? Повседневная форма сотрудника милиции, осталось сделать правильные погоны. Сойдут и лейтенантские. Маскарадный костюм готов, можно выдвигаться.

— Вы куда? — тормозит меня какой-то старый пристав.

— Инспектор отдела охраны общественного порядка, лейтенант милиции Артаньянов, осуществляю контроль и проверку несения службы сотрудниками конвойного батальона. — движение рука начинает плавно, а потом рывком ускоряется и складывается под углом к голове. Такой вариант воинского приветствия в совокупности с четким докладом накладывает забавный эффект. Собеседник на автомате козыряет рукой в ответ. Я прохожу в здание суда.

— Приговор у Шиловой номер зала? — уточняю на последок.

— Пятый.

Пятый это странно, пятый это необычно. Пятый это практически чердак. То ли все залы заняты, то ли… Неприятное беспокойство и предчувствие ошибки. Пятый имеет прямой выход на «конвойную» лестницу. Значит все же увезут из зала обратно? Или совпадение. Я уже сто раз считал сколько и как могут ей назначить. В лучшем варианте отпустят стразу в зале суда. Но может придется и «досидеть» от года до двух. Все это конечно с учетом переквалификации.

Заседание закрытое, тем более уже приговор. Так что на сей раз судебный пристав сидит и у входа в зал. В документы никто не всматриваются, необычное исполнение воинского приветствия с дерганьем в финале, переключает внимание. Не факт, что не сработало бы и без этого, но если можешь исполнить красиво, надо исполнить. Выдохнул и зашел в зал.

— Спокойно, — показываю конвою и заодно и Сашке сигнал рукой. — ООП, добавляю для конвоиров.

— Ты чего инспектор что ли уже?!

Киваю и показываю палец у губ и киваю уже на судью. Типа слушай и не шуми. Все прокатывает. Слушаем приговор. Что за ерунду она говорит? Чего такой кислый адвокат? Сашка плачет? Надеюсь от радости…

— Признать подсудимую виновной по статье сто пятой, части второй, пункт «д»…

Что?! Нет! Нет-нет-нет! Как же так?! А как же переквалификация?! Я же договаривался?! Я с трудом удерживаю все эти вопросы в себе и слушаю молча.

… и назначить наказание в виде восьми лет лишения свободы. С учетом предыдущей судимости и условного срока в четыре года, путем частичного сложения…

Дядя он же говорил с Шиловой?! Или нет?! А-а!!!

… Итогом назначить наказание, десять лет лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима. Зачесть в срок наказания, пребывание в следственном изоляторе…

Как поленом по голове ударили. В голове каша, учитывая статьи, то минимум дали. Адвокат все же оказался правильный. Но статьи! Их же должны были переквалифицировать! Как же так? Я же договаривался!

— Ты же обещал?! Ты обещал! — Саша кричит это мне.

— Как же так? — наконец-то говорю я в слух, но скорее это бормотание. — Я разберусь.

— Сука! А-а! — у Саши полнейшая истерика.

Еще бы, я же обещал, что все будет хорошо. Ее уводит конвой. А я остаюсь в зале, почти единственным зрителем. Кажется, в углу сидит и тихо плачет ее мать. Десять лет! Десять! Я шатаясь вышел из зала и проплыл мимо пристава. Ничего не видя и не слыша вышел из зала суда и сел в дядин Москвичонок. Так же тупо глядя куда-то сквозь стекло тронулся и поехал к дяде.

— Ты же сказал, что решишь?!

— Не ори на меня. Я сделал все как надо!

— Что значит, как надо?!

— В твоем возрасте не удивительно увлечься девушкой и не замечать ее откровенной игры и недостатков. Ты попал в ловушку, так бывает, я консультировался у опытных психологов. Ты тюремщик, она заключенная, это ситуация типичная…Тебя просто использует какая-то воровайка, Мансур. Я…

— Ты вообще с судьей говорил?!

— Мансур ты пойми…

— А-а! — я здорово двинул кулаком в стену. — На, сука! — швырнул я из кармана ключи «москвича», что недавно мне фактически подарил «дядя». — Я уезжаю!

Я вышел, хлопнув дверью. И теперь уже перемещался исключительно на своих двоих. В голове был кавардак, и я не мог вспомнить на чем можно доехать до моей съемной квартиры. Это было похоже на сумасшествие, я не мог вспомнить еще несколько элементарных вещей. Не знаю, как это называется в психиатрии, но говоря по-простому я распсиховался.

В квартире я быстро собрал основные вещи. Лишнее, неспособное уместится в большую сумку безжалостно выбросил или оставил. Ключи от квартиры оставил соседям с просьбой связаться с хозяевами. Прибыл на вокзал и удачно прождав всего два часа покинул город на поезде.

В поезд я сел уже с початой бутылкой водки. Нет я не хотел нажраться. Я просто хотел, чтобы было не так больно. И что бы голос Саши в голове заткнулся! Получается он даже не говорил с судьей?! Надо было делать это самому! Как я так облажался! Единственным верным решением было поставить ей нормального адвоката. Все же он выжал минималку из тех статей.

— Далеко едете? — спросил какой-то мужик.

— На кудыкину гору! — огрызнулся я.

— Ой, зачем же грубить… — возмутилась какая-то женщина.

— И вы до Йорка пить будете?

Я посмотрел на зашедших в мой плацкарт, людей. Обычная семья. Папа, мама и мелкий сын. У меня когда-то была такая же семья. Желание набить морду мужику, за то, что лезет не в свое дело улетучилось. Они явно не виноваты, в моих проблемах. А я и впрямь не лучший попутчик для такой семьи.

— Извините, день не задался, сложно все. Устал. В Йорк еду. Сейчас подумаю, что можно сделать.

Я прошелся по вагону. Обнаружил парочку едущих непонятно куда военных в форме. Ребята пили пиво и у них была гитара. Зашел к проводнице и к общей выгоде я переместился в их плацкарт.

Контроля я в целом не терял, хоть и прилично выпивал всю дорогу. Напиваться было непозволительно, в сумке лежала еще существенная сумма «пудовских» отступных. Уже в Йорке взял такси и вскоре пытался попасть к себе в квартиру.

— Ты кто такой? — спрашивал меня какой-то мужской голос за моей же дверью!

Вернее, бабушкиной, но она же мне ее оставила, так что да, моей.

— Это ты кто такой? Я здесь живу. Это моя квартира.

— Что это такое? Это Танькин муж что ли опять? — переговариваются мужики за дверью.

— Нет похоже сын что ли…

— Чего делать будем?

— Ничего не будем, может уйдет?

— Открывай! Я сейчас… — задумался я, а что собственно «я сейчас»?

По идее было верным вызвать милицию, предъявить документы на квартиру, хотя их нет, надо ехать к отцу. Вот уж точно не хочу! Не сейчас по крайней мере. Все это растянется аж до завтрашнего дня или даже дольше.

— А! К черту! — вышел я из подъезда, но не на улицу, а во двор.

Лестница пожарная проходила крайне неудачно, прямо напротив окна в нашу кухню. Кто так строит? Старый еще довоенной постройки дом, без газа. Меня всегда напрягала эта лестница. И вот сейчас я несмотря на опьянение подтянулся и вытащил грудь на лесенку. Далее поднялся и ногой начал выбивать стекло.

— Аа! Какого хера?! — завопили люди внутри.

Выбивал я, чтобы не оцарапаться и точно проникнуть внутрь, а не сорваться вниз, это только в кино в окна влетают вместе с рамами.

Встречающего меня человека, вооруженного молотком, я встретил ударом в голову и болевым приемом. После чего уже я был вооружен молотком и калечил им руки и ноги захватчиков. Квартира даже в полутемках представляла из себя жалкое зрелище. Мебели почти не было, обои местами содраны. Всюду грязь, окурки, битая посуда в наличии. Много-много пустых бутылочек, в них продают или спиртягу, или что-то вроде «боярки». С боем прорвался в большую комнату. Мать лежала на каком-то матрасе без сознания. Вероятно, все три мужика, что пытались помешать мне, сожительствовали с ней.