Новая жизнь 5 (СИ) - Хонихоев Виталий Страница 31

— Это старый синяк!

— Не должно быть на тебе синяков, ни старых, ни новых! — поясняет свою позицию мама и упирает руки в бока: — как я тебя Соре-тян сбагрю, если ты весь в синяках? Она скажет — непорядок, давайте целого Кенту, а где я ей целого возьму, если ты весь потрепанный?

— Да! — с нескрываемым удовольствием вякает с места Хината: — а еще он с какой-то девицей у дверей целовался!

— А ты не подсматривай! — мамин гнев обрушивается на Хинату: — он старший брат! С кем хочет, с тем и … хм… — задумывается мама. Понимает, что дала маху и поворачивается ко мне.

— Сына — прочувственно говорит она: — ты пойми, у тебя шанс появился. Как я Сору-тян уговорю тебя забрать, если ты там целуешься у дверей с кем-то?

— Ну все. — говорю я, вставая: — мама, я тебя люблю и уважаю, но в мою личную жизнь убедительно прошу… ну хотя бы советоваться перед тем как начинать руководить. Сегодня у меня тяжелый день был, я спать.

— И вправду. — говорит мама и смотрит на часы: — ложись. Завтра вставать рано. Стоять! — это к Хинате: — а ты куда? А посуду кто мыть будет?

— Не моя очередь, сегодня …

— Не волнует. Меньше будешь за братом подсматривать — безапелляционно заявляет мама: — я на диван. Вечернее шоу скоро начинается…

Закрыв за собой дверь в комнату я ставлю свой телефон на зарядку и включаю беззвучный режим, затем — вытаскиваю из портфеля сверток. Разворачиваю его. Темные тренировочные штаны, без бликующих элементов, хлопчатобумажные. Темная толстовка, кепка с надписью «Айрон Хоукс» и эмблемой местной футбольной команды. Жаль, обуви нет, но у меня остались старые теннисные туфли, хорошо, что еще подходят. Переодеваюсь, надеваю кепку, напяливаю медицинскую маску и накидываю капюшон. Смотрю в зеркало. Опознать меня в таком виде сложновато, а половина подростков так сейчас ходит. Отлично. Достаю из-под кровати рюкзак, осторожно открываю окно и так же аккуратно — просовываю рюкзак наружу и разжимаю пальцы. Рюкзак падает вниз, на задний дворик, который — одно название. Два-три квадратных метра, используемые мамой для того, чтобы расставлять растения в горшках. Рюкзак приземляется на бордюр и большое алоэ. Вслед за рюкзаком — следую и я сам. Повисаю на руках, разжимаю пальцы, легко приземляюсь на ноги, следя за тем, чтобы не растоптать растения в горшках. Поднимаю рюкзак, одеваю его на плечи, два шага — перемахиваю забор. Оказываюсь на чьем-то, таком же маленьком дворике. Интересно, что с лицевой стороны улицы — мы знаем всех соседей, тех же родителей Айки-тян. А вот с другой стороны — вроде и забор у нас один, а не знаем никого. Еще несколько шагов, снова забор, подтянутся, вскочить на забор и по нему — бегом, бегом, бегом… ага, вот и улица. Спрыгиваю вниз. Высоковато, но и вес у меня не такой большой и ноги тренированные … так что легко. Все еще легко. Бегу по улице. Не быстро, не спеша, берегу дыхание. Сегодня был насыщенный день и ночь обещает быть еще насыщенней. На улице уже темно, включили фонари, и я бегу по улице, делая вид что занимаюсь спортом, у нас по кварталам бегают такие, и бегают и с палками для скандинавской ходьбы ходят и на велосипедах ездят. Так что не сильно выделяюсь. Вон, навстречу парочка попалась, тоже в спортивных костюмах, правда они в ярких, а я весь в темном. Обменялись понимающими взглядами, кивнули друг другу. Еще поворот, снова улица… и вот она — нужная мне подворотня. Тут стоит белый фургончик с аварийным знаком спереди. Нельзя в этой стране просто так машину на улице бросить… тут так не принято. У каждой — есть место парковки, стоянки есть и просто огороженные или обозначенные белыми линиями на асфальте, а есть и многоуровневые — как вниз, так и вверх, целые небоскребы для автомобилей.

Дверь фургончика открывается. Я подбираю знак аварийной остановки с земли и сажусь на водительское сиденье.

— Долго ждешь? — спрашиваю я Шизуку, которая сидит на пассажирском сиденье. Она качает головой, мол недолго. Протягивает мне блокнот. Беру блокнот, быстро пробегаю ее записи. Ага. Вот и славно.

— Тогда сегодня все и сделаем — говорю я: — ты точно со мной? Могу отпустить тебя…

— Нет. Я с тобой. — говорит Шизука.

— Хорошо. — нашариваю ключи в замке зажигания и поворачиваю их. Мотор послушно заводится. Где тут фары включаются? А, вот… панель приборов загорается, включатся фары и начинает хрипло петь о любви радио. Коробка передач тут механическая, отжать кольцо на рычаге — парковочный тормоз, выжать сцепление, воткнуть передачу, прибавить газу и … как же давно я не водил автомобиль самостоятельно! Не хватало этого чувства, каюсь. Мы едем по ночному городу, и я поглядываю на Шизуку краем глаза. Серьезная, сосредоточенная. Насколько я правильно ее оценил? Не будет ли у меня на руках полноценной истерики и слабого звена в дальнейшем? Но когда-нибудь придется рисковать и доверится… сегодня ничем не хуже любого другого дня. Авантюрист ты, товарищ Кента, авантюрист.

— Вот этот дом — тычет пальцем Шизука: — третий этаж, комната сто пятьдесят семь.

— Хорошо. — задним числом понимаю, что транспорт нам не так уж и нужен, получается, но всегда лучше иметь транспорт, чем не иметь. Форс-мажор и так далее.

Я глушу мотор. Поворачиваюсь к Шизуке. Изучаю ее. Она смотрит на меня в ответ — вопросительно, мол все уже решили, проговорили, чего еще то?

— Еще раз — говорю я: — это не обязательно. В смысле — твое участие. Я взял тут парочку обязательств… и не скрою, где-то и личное тоже. Потому — это моя ответственность. До сих пор, все, что ты делала — не больше чем хулиганство… самое тяжкое — угон этой тарантайки. Так как ты несовершеннолетняя, то и наказания за это не будет… так, родителей пожурят. Но если ты пойдешь со мной дальше, то в случае чего — ты уже не сможешь сказать, что не знала… ответственность за это совсем другая.

— Я уже говорила, что я с тобой до конца, Наставник. — говорит Шизука: — возможно ты меня не понял, или считаешь меня несерьезной. Но это и мой путь тоже. Кроме того — разве мы собрались попасться? Первый урок — никогда …

— Никогда не попадаться. — киваю я: — да, но все же. Хорошо, тогда так — как только ты поймешь, что это не по тебе — скажи. Если будет возможность — я тебя отпущу, и ты подождешь в машине.

— Этого не потребуется — пожимает плечами Шизука: — я знаю.

— Что же… тогда к делу. Что у тебя есть? — Шизука достает сумку с инструментами. Электрошокер, тяжелый, полицейской модели, перцовый баллончик, скотч, веревки, ножи, несколько ножей, свинчатка, пластиковые пакеты — такой вот набор юного скаута.

— Это не потребуется — убираю ножи, веревки и скотч: — а вот это — очень хорошо. — поднимаю шокер и жму на кнопку. Раздается оглушительный треск разряда и между электродами проскакивает молния.

— Ну, все. Попрыгали. — выхожу из фургона, обхожу его с пассажирской стороны. Шизука, тоже вся в темном, в кепке, с медицинской маской и надвинутым капюшоном — уже открыла дверь и достает оттуда коробку с надписью «Доставка». Беру у нее коробку, наверху коробки — обычный планшет с документами и ручкой. Иду к лестнице. Лестница в этом здании идет снаружи и никакого домофона нет, что просто замечательно. Пока иду — повторяю в голове сведения. Старый детектив с поехавшей кукушкой добросовестно выполнил свое задание, мотивированный деньгами и Косум-сама. Косум-сама умеет мотивировать, да.

А сведения у нас следующие — Оба Иошито, студент Политехнического Университета Сейтеки. Вернее — был таковым. Сейчас — в академическом отпуске, в связи с семейными обстоятельствами. Какими именно — непонятно, но старый детектив Хираи вместе со своей воображаемой подружкой Джиллиан — полагали, что этими семейными обстоятельствами было как раз нашумевшее событие с изнасилованием сестры Мико Танн, Мацуко. Они с Мацуко учились в одной группе и, хотя сама Мацуо не опознала насильника, он все же предпочел скрыться на время. Снимает комнату в этом здании и является одним из пяти человек, которые в течении трех суток удерживали девушку в каком-то подвальном помещении. Все, что только можно было себе представить в больном, извращенном разуме — все было сделано с ней, чудо что она выжила вообще, с такими разрывами внутренних органов. Нет, я тоже извращенец, но мое глубокое убеждение состоит в том, что все, что вы делаете в постели — должно быть по обоюдному согласию и никак иначе. Собранные сведения в свою очередь говорили о том, что сам Оба Иошито — мелкая сошка на побегушках у предводителя всей этой шайки, некоего Ногучи Рио. Ногучи — известная фамилия в нашем городе, его отец довольно влиятелен и богат, но его дядя — настоящий олигарх и проживает в Токио, в частном поместье. Семья у них такая, влиятельная, на хорошем счету… и видимо в семье не без урода. Вообще в каждой семье не без урода, это нормально, но только в таких вот — влиятельных и богатых, уроды становятся настоящей проблемой. Потому что урода из бедной семьи быстро к ногтю приведут, добрые люди уж позаботятся, а вот урод из богатой и влиятельной семьи — будет огражден от последствий и уверится в своей безнаказанности. И станет еще большим уродом, потому что от преступлений нас ограждает не жестокость наказания, а его неотвратимость. Хм… может быть взять себе супергеройское имя — Мистер Неотвратимость? Звучит…