Оборот третий. Яйца Нимиры (СИ) - Криптонов Василий Анатольевич Страница 31

— А какие коктейли есть?

— Есть водка с соком. И есть без сока, просто со льдом.

Я представил себе водку со льдом и аж поперхнулся.

— Ладно, тащи с соком. И чипсы не забудь.

— Чипсов тоже нету. Только сухарики.

— Окей, неси сухарики.

Официант надменно кивнул и удалился.

— Я не буду водку с соком, — предупредила Диана.

— Да? Ну ничего, я выпью. А тебе со льдом закажу.

— Да я никакую водку не буду! Терпеть её не могу. А тебе вообще бухать нельзя.

— А вот этого, кстати, Шарль не говорил, — вспомнил я.

— Яйцедок говорил!

— Ага, и где он теперь? Тоже не пил, небось…

Пока мы препирались, вернулся официант с подносом и приготовился расставлять на столике бокалы.

— Стой, не надо, — остановил я. — Ставь прямо с подносом.

— Зачем? — удивился он.

— Мы из мира С-S35197/Н. У нас это хорошей приметой считается подносы на стол ставить. Не поставишь — денег не будет. Ну, поставь, жалко тебе? — Я вытащил из кармана штанов купюру — Диана разжилась у курьера, принёсшего на остановку одежду, местной наличкой.

Официант поставил поднос на стол, забрал купюру и ретировался.

— Ну, и? — спросила Диана.

— Вот, и, — сказал я. Встал и взял поднос. Объяснил: — Буду стучаться в кабины и говорить, что заказ принёс. Потом скажу, что перепутал. И таким макаром хоть все кабины обойду.

— А я?

— А ты сиди тут и вздрагивай от каждого шороха. Если что, открывай огонь.

Диана посмотрела на пистолет:

— Зарядов нет.

— Ну, ещё что-нибудь подожги. Ты у меня умница, справишься.

Я подумал, не поцеловать ли Диану перед уходом, но, во-первых, мешал поднос, а во-вторых, не было уверенности, что после этого я куда-то пойду… Эх, Костя, Костя. Не везёт тебе всё-таки с бабами в последнее время.

С этой грустной мыслью я попробовал поймать подносом равновесие. Оказалось, что это не так-то просто, уж одной рукой точно. Быстро убедившись, что официант из меня, если и получится, то не вотпрямщас, я плюнул и перехватил поднос двумя руками.

Диана, наблюдающая за моими попытками, хмыкнула. Я сделал вид, что не заметил, и решительно двинулся туда, где, по моему разумению, находились «приватные кабины».

Через зал шёл, стараясь не попадаться на глаза другим официантам. А в коридоре, ведущем к приватным кабинам, выдохнул — здесь ни официанты, ни посетители не шарились, пусто было.

Я перехватил поднос и уверенно постучал в первую же дверь.

Распахнул. Шагнул. Оказался в тёмном небольшом тамбуре. От коридора его отгораживала дверь, от самой кабины — занавесь. Любят они тут занавеси, не иначе как творец этого мира в предыдущем воплощении на занавесочном комбинате работал.

— Кто там? — донёсся из-за занавеси недовольный мужской голос.

— Обслуживание в номерах, — с достоинством доложился я.

Откинул занавесь и вошёл.

Два широких кожаных кресла, между ними столик. В каждом из кресел — по мужику, на столике — выпивка и какая-то закусочная дребедень. По виду — нифига не сухарики, что-то поинтересней. И в бокалах у мужиков явно не водка с соком. Откуда-то играет музыка — не такая громкая, как в зале, но мотивы те же, из бабушкиного сериала.

А у противоположной стены, на небольшом возвышении, извивалась в танце девушка. Тоже в маске — как и та, что в зале, только одежды на приватной танцовщице было гораздо меньше, чем на общественной. Полупрозрачные широкие штаны с разрезами до самой талии, да лифчик, расшитый блёстками. Блёсток на нём, по виду, куда меньше, чем ткани.

Девушка на меня не отвлекалась, продолжала танцевать. А мужики уставились с крайним недовольством — здесь, судя по всему, вот-вот должен был стриптиз начаться. Который, по словам Шарля, в Нимире запрещён.

— Мы ничего не заказывали, — бросил один из мужиков, — ошибся, парень.

— Как это — не заказывали? Это ведь третья кабина?

— Первая, — проворчал другой. — Цифры выучи, лапоть.

— Ох. Простите. — Я попятился.

Мужики отвернулись и, похоже, тут же про меня забыли. А я вышел. И так уже увидел всё, что хотел.

Занавеси за собой задёрнул, но дальше не пошёл, остался в тамбуре. Мужикам не до меня, раньше, чем закончится музыка, из кабины не выскочат, даже если заорать: «Пожар!» А думать здесь всяк удобнее, чем в коридоре, где в любой момент рискуешь на кого-нибудь напороться.

Учительские зарплаты в этом мире, видать, не выше, чем у нас. То есть, весьма вероятно, что Робин вовсе не спешила на встречу с Кристианом, а просто-напросто подрабатывает в этом клубе. Вопрос только, кем? Если бы трудилась, к примеру, официанткой или посудомойкой — вряд ли стала бы от соседей прятаться. Значит, что? Значит, скорее всего, она одна из танцовщиц. Девушки — в масках, и снимать их, наверное, не полагается. Да танцовщицы и сами, небось, скорее сиськи оголят, чем лицо. То есть, шанс быть опознанной кем-то из знакомых у Робин — практически нулевой. Так, почему бы ей здесь не работать?

Я представил Робин извивающейся в танце. Нормально так представилось, очень даже живенько. Значит, сейчас она танцует, получается? И что же мне теперь, все кабины подряд проверять? А потом хватать Робин за руку и выводить в коридор со словами: «Робин Генриховна, меня прислала директор школы напомнить, что сегодня у вас родительское собрание»?

Чё-то фигня какая-то. Никуда она со мной не пойдёт, ещё и шухер поднимет. Охранника-дебила нам с Дианой удалось обдурить, но вряд ли стоит рассчитывать на то, что здесь все такие легковерные…

Так, стоп. А Робин ведь не так давно пришла. Опередила нас максимум минут на двадцать. Пока переоденется, пока маску нацепит, пока то-сё — в общем, есть шанс, что она ещё не танцует, а красоту наводит — в какой-нибудь гримёрке, или как уж это у них называется.

Я приоткрыл дверь и осторожно выглянул в коридор. По обе его стороны сверкали золочёными ручками двери приватных кабин, а противоположный конец был задрапирован занавесью. Значит Робин, скорее всего, там. Пойти, проверить?.. Хм, а если она в гримёрке не одна? Должны же барышни где-то отдыхать, вряд ли без перекуров трудятся. И вряд ли Робин положено для переодеваний отдельное помещение.

Оптимальный вариант, конечно — свалить отсюда на фиг, засесть где-нибудь в переулке неподалёку от задней двери и ждать, пока Робин с работы домой двинет. Перехватить с видом бывалого шантажиста и сказать, зловеще прищурившись: так-так, Робин Генриховна. Это что же за пример вы подаёте подрастающему поколению?.. В отделение поедем, или чистосердечно признаетесь, какие отношения связывают вас с несовершеннолетним Сепритом?..

Удобный вариант, конечно. Но, блин, неизвестно, когда Робин домой пойдёт — только-только ведь на смену заступила. А у меня, если верить Шарлю, даже не каждый час, а каждая минута на счету. Часики тикают, болтики в Костиной спинке тают. Тик-тик. Кап-кап. А еще весьма вероятно, что Робин про Сеприта и не знает ни хрена. Нервничала, когда я к ней припёрся, просто потому, что на вторую работу спешила… Нет, ждать, пока она полную смену отстриптизит, точно нельзя. Как-то надо её отсюда выдернуть. Может, когда в кабину пойдёт? Если я все правильно прикинул, то вот-вот должна.

Дверь я оставил приоткрытой, коридор отсюда отлично просматривался. Поднос, чтобы не мешался, опустил на пол. Хорошо устроился, молодец, Костя. Теперь, главное, не прощелкать момент, когда музыка в кабине закончится — чтобы успеть свалить раньше, чем в тамбуре кто-нибудь появится.

Я прислонился к стене и посматривал за коридором. Особых шевелений в нём не наблюдалось.

Пробежал официант с подносом — нормальный, не липовый вроде меня.

Потом из кабины напротив моей вышел пожилой благообразный дяденька. Пригладил седые виски, одёрнул пиджак и степенно направился к выходу.

Как только дядька скрылся, из той же кабины вышла девушка-танцовщица в маске. Заглянула себе в лифчик, что-то там поправила и с довольным видом поспешила к занавеси в конце коридора. Деньги припрятала, сообразил я, заметив в руках у девушки несколько купюр. Не хочет хозяину отдавать всё, что клиент насовал.