Синеусая траурница - Анатолий Ландышев Страница 31

Другие неподвижно валялись на земле со вспоротыми животами или горлом, с разбитыми головами, проткнутой грудью либо целиком рассечённые мощным ударом. Человек танцевал, его мечи сверкали, как молнии. Он успешно защищался, а вскоре сам перешёл в атаку, погнавшись за испуганными волками, которые не могли покинуть круг. Роли сменились, загнанный превратился в безжалостного палача. Человек настигал хищников, бил их и резал. Он безумно хохотал, наслаждаясь кровью и смертью, рубил и колол, отбрасывая от себя убитых врагов. Протяжный визг не смолкал, окровавленные куски разлетались и падали на утоптанный снег, укрыв его омерзительным скользким ковром, а человек продолжал наносить удары, пока не изрубил последних волков на части…

Земноводный резко открыл глаза и повалился вбок. Он с трудом повернулся и встал на колени, пытаясь приподняться. Ему стало дурно. Некоторое время учёный стоял, опираясь одной рукой о землю, борясь с тошнотой и приводя мысли в порядок. Наконец он выпрямился и повернулся к друзьям:

— Что это было?

— Ты видел своё тело. Оно знакомо с оружием. Теперь ты можешь сражаться.

— Маружицкий умеет драться на мечах? — Николай успешно одолел приступ, вернув себе обычное состояние. — Он ведь простой энтомолог!

— Он польский дворянин, — раздался зычный голос Артура, который догадался о происшедшем. — Это наша традиция. Истинный шляхтич не может показаться на людях без сабли. Сабля для поляка — это не только оружие! Это предмет национальной гордости и чести. Конечно, мы прекрасно владеем ей. Сигизмунд не исключение!

— Сабель нет, — сказал Джинхэй, аккуратно опуская перед друзьями свёрток, — но есть дао.

Проводник развернул ткань. Перед друзьями лежали изогнутые мечи в ножнах из тонкой, но плотной кожи. Один меч был длиннее остальных и выглядел массивней. Скорее всего, двуручник. Два других меча были с узкими лезвиями, простыми круглыми гардами и короткими, слегка расширяющимися книзу рукоятями.

— Это чжаньмадао, — указал монах на большой меч, — меч, разрубающий лошадь. А эти два называются люедао, ивовый лист. Разбирайте!

— А разве монахам можно убивать? — кивнул Артур на оружие. — Это непохоже на детские игрульки!

— Нельзя! — торжественно ответил Джинхэй. — Но, если на меня нападёт дикий зверь, я его убью. Если мне предстоит сражаться с врагом, я его убью. И даже если меня укусит комар, — Джинхэй хлопнул по щеке, размазывая очередного кровососа, — я его тоже убью. И терпеть не буду!

— Мы что, будем воевать с кем-то? — запоздало спросил Земноводный, взяв меч. Он осторожно вынул его из ножен и с восхищением, словно мальчишка, разглядывал тусклый клинок, проводя ногтем по острому краю. Все мужчины любят холодное оружие, хоть порой и не признают этого в открытую.

— А почему бы и нет? — Артур прихватил двуручник и взвесил его в руке. — Пожалуй, этот для меня. Мы ведь не знаем, куда нас занесло?

— Именно, — кивнул Джинхэй, пристёгивая третий меч к поясу. — Будем постоянно учиться, пока из вас не выйдет нормальных бойцов. Это я обещаю. Завтра утром начнём. А вечером выйдем в порт.

— Ты веришь, что он будет? — Земноводный обвёл рукой вокруг. — Неужели, не догадался? Смотри, какой лес! Дикий, нехоженый… Нет тут людей, а мы зря идём!

— Может быть, и зря, — нахмурился Джинхэй, признавая в душе правоту Николая. — Значит, переберёмся через пролив. У нас есть другой путь?

— Предлагаю пойти в центр острова, — внезапно предложил Артур. — Поясню свою мысль. Пока мы двигались по побережью, я тестировал прибор и заметил любопытную закономерность. Проверено неоднократно на разных диапазонах…

Крижницкий потянулся к бурдюку и сделал несколько глотков. Напившись, учёный неторопливо извлёк кисет и набил трубку, демонстративно не обращая внимания на друзей. Однако суровые спутники обиделись, как маленькие дети, у которых забрали конфетку, и решительно потребовали продолжения. Земноводный опять вспылил, обещая поколотить наглеца. Учёный терпеть не мог обрывочных сведений и ждал вывода. Джинхэй виновато улыбнулся, заверив Артура, что верит ему на слово и готов пожертвовать конечной идеей. Но он обещал помочь Николаю, поэтому с радостью отлупит физика… Со всем уважением к науке!

— Ладно, могучие парни, слушайте, — усмехнулся Крижницкий, выпустив облако ароматного дыма. Он достал свой прибор и положил на колени: — Идёт направленный электромагнитный поток с центра острова. Я думал, это природный фон, но позднее пересчитал параметры. В итоге обозначились векторы, которые пересекаются в одной точке… Вот здесь, — Артур вывел на экран карту острова, указав точку.

— Гора Камерон, — задумчиво протянул монах, прикинув координаты, — Джинь Маа Лунь Шань. Ничего примечательного, хоть и название громкое. Ты уверен?

— Конечно! Скорость потока не зависит от расстояния, а плотность сохраняется во всех точках, — невозмутимо ответил физик. — Что-то там есть, определённо! Как ты сказал, она называется?

— Гора золотой лошади. Примерный перевод. Не было там никогда золота! Это обычный плешивый холм. Мы потеряем неделю на дорогу туда и обратно, если не больше. Коля, а ты что скажешь?

— Какая мне разница, — буркнул Николай, укладываясь на землю возле костра. — Всё, мужики, не шумите. Я спать буду!

* * *

Земноводный очень быстро уснул, а Артур пригласил Джинхэя обсудить сложившуюся ситуацию и заодно выяснить у монаха, что тому известно о центральной фигуре, вокруг которой завертелись события.

— Расскажи мне про Хуа Мулань. Только постарайся без религии и мудрых слов. Просто факты. Сможешь?

— Разумеется, — улыбнулся монах. — Но вряд ли я сообщу что-то новое. Значит, так. В третьем веке до нашей эры был такой император Ин Чжэн. Европейцам он знаком под именем Цинь Шихуанди как строитель Великой Китайской стены, а также благодаря своей гробнице и терракотовой армии. Ин Чжэн, по сути, прекратил междоусобицы, объединив большую часть Китая под властью империи Цинь. Про это знаешь?

— Конечно, знаю. Я даже гулял по стене несколько лет назад.

— Хорошо. Однако, стену начали строить задолго до правления Ин Чжэна. Это началось ещё в пятом веке, в тёмную эпоху Сражающихся царств, или Чжаньго Шидай, когда крупные китайские страны с помощью захватнических войн поглощали мелкие, формируя единое государство. Но пока оно было разрозненным, территории подвергались набегам древнего кочевого народа хунну, который приходил с севера. Каждый правитель строил оборонительные укрепления на отдельных участках своих границ. В большинстве своём — земляные насыпи. Они стёрлись с лица земли, не дошли до наших дней. Но сохранились другие сооружения. Старые и каменные. Ин Чжэн продолжил возведение этих стен, обозначая внешние границы.

— Дальше!

— А дальше будет история наоборот. Тебе попадались статьи про китайскую стену? Кто её строил на самом деле?

— Честно говоря, не интересовался, — Артур устроился поудобней и подкинул ветку в костёр, разогнав дымом кучу надоедливых насекомых. — Про древние технологии было бы познавательно. А