Я есть Жрец! (СИ) - Старый Денис Страница 31

К обеду девушка попросила поесть. Я, конечно, и раньше пытался ее накормить, забил даже курицу и сделал бульон, но Севия противилась и пару раз, когда я был особо настойчивым, запихивая в нее еду, заблевала мне отличные спортивные штаны. А сейчас сама просит. Значит речь уже не о том, выживет ли, а о том, когда именно выздоровеет.

Норей же уже вскочил и пытался показать, что он здоров и готов трудиться. Но все равно был бледен и болезненный. Так что у него больничный лист на сегодня и разглядывание красочных картинок из детской библии. Может монотеистическую религию тут ввести? А что, могу! Правда, вначале, выжить бы.

Остаток времени до обеда убирали картошку, после обеда собирали лук, свеклу. Хорошо, что в хозяйстве было много пластиковых ящиков для овощей, так овощи имели больше шансов продлить свою сохранность.

Рассматривая уже свободные грядки, я очень захотел, чтобы вот прямо сейчас сюда пришли люди из леса. Как же я не любил прополку! А тут, чтобы посадить что-то новое, нужно вначале избавиться от сорняков. И все же я дал слабину и решил пока не пропалывать, настолько коробило меня это занятие А тут и лось показался у ограды.

Так что я взял арбалет, который всегда держал недалеко, как раз на подобный случай, тихо подобрался на метров сорок к лосю, благо меня закрывали хозяйственные постройки и… выстрел. Арбалетный болт впивается в бок огромному животному и лось, в два прыжка уходит в лес. Вижу Никея, а его неодобрительный взгляд даже чувствую. Воин с луком наперевес устремляется за раненным зверем.

А что Никей ожидал, что я из малознакомого оружия буду в глаз бить? И так вполне удачно, пусть по первым прыжкам лося и не скажешь. А мясо нынче будет нужно, сильно нужно. Открывать тушенку я не собираюсь, напротив, еще банок десять трехлитровых желательно закатать, а потом и керамику заполнить. Есть у нас и такое уже, причем автохтонное. Забрали с плота. А новые люди, если они вообще придут, захотят есть. И я готов им, за реальную работу, эту еду дать.

Вот, к примеру, я наметил участок леса, который можно было бы разработать под поле. Да, там большие деревья, но они более-менее редко стоят. А строится все равно нужно. И, кстати, что такое сруб, местные знают. Поэтому… я решил достроить баню. Она нам сейчас нужна очень. Ну а жилища на острове, как и загоны для скота, пусть построят местные, а я, может быть, чуть скорректирую гвоздем, или досками. В хозяйстве куба четыре доски имеется.

Собранную до вечера картошку просушить и отсортировать не получилось — все-таки зарядил дождь. Я пошел в дом, но Никея туда не пустил. Да он и сам не сильно рвался, опасаясь заразиться. Странно, что он до сих пор не заболел, но вирусы же не всех скопом скашивают?

Дождь лил до позднего вечера, так что я все время пробыл с Севией, ну и Нореем. Я поил их молоком с медом, давал малиновое варенье, потом фрукты, водил девушку в туалет в доме, заполнял бочонок водой. Никогда я еще такой заботливой мамкой не был. Ну а когда уже засобирался идти спать, поцеловал Севию. Она сперва испугалась, ну а после… чуть отлепился от ее мягких и нежных, неумелых, губ.

*……………*……………*

Интерлюдия

Динокл встречал важных гостей, вернее, одного гостя. Это был Харит. Мужчина полностью соответствовал своему имени, так как Харит — это рыжий. Но никто не скажет повелителю «рыжий», но всячески будут подчеркивать и иное значение имя — солнечный.

Харит прибыл с севера, с большим, даже огромным, войском. И не только войско шло за своим предводителем, которого титуловали конуг-рекс, но и женщины и дети. Целый народ двигался в низ по реке. И было тех людей с детьми более двенадцати тысяч, а воинов тысяча.

Но Харит не был сторонником прямой войны за лучшие места, которые могут быть только на обжитых землях, он старался брать свое путем подчинения одного лекса, чтобы тот платил дань и признавал верховенство Харита. Вождь племени Ворона не знал такого выражения, как «разделяй и властвуй», но действовал именно по такому принципу.

Охотники-разведчики племени узнавали, что только могли о разных племенах и родах, сообщали своему конугу-рексу, а тот принимал решение, как именно покорять людей. Особенно легко было узнавать о положении дел на реках, когда все речное пространство поделено между племенами, но при этом то одни, то другие, заплывали далеко от своих мест. Вот эти путешественники и были главным источником информации.

Еще два года назад Харит знал, что тут, на протяжении двух дней перехода по воде Большой Реки, есть два главных племени: Рысей и Огня. Есть еще четыре разных рода, которые выплачивают рыбу либо одному племени, либо другому, при этом, якобы, самостоятельны. Были и другие, но они разорены, покорены. Харит так же знал, что при объединении сил всех воинов-охотников со всех родов и племен которые сосуществуют рядом, получится такое воинство, которое станет способно противостоять армии Харита.

Поэтому он начал действовать иначе. Харит определил, что с престарелым Диноклом легче получится договориться, чем с воинственными Рысями. Вот Харит и сделал предложение, от которого у Динокла не было шанса отказаться. Да и зачем отказываться, если Харит не собирался сильно обирать покоренные племена. Все должны кушать, тогда все будет оставаться на своих местах: Харит станет получать дань от многих племен, ну а те лексы, которые покорятся племени Ворона, смогут править от имени Харита и покорять других.

— Мой друг Динокл, ты обещал мне дивной красоты наложницу. Так где она? — спросил Харит у своего… ну уж точно не друга, а, скорее, раба, пусть Динокл и думает иначе.

— Прости, мой старший друг, но она, как будто сгинула. На Реке бывает всякое, — отвечал Динокл, подливая Хариту напиток из забродивших ягод.

— Это вызывает сомнение, — Харит задумался. — Но я разгневаюсь, если узнаю, что ты ее скрываешь от меня. Я хотел иметь в наложницах старшую дочь Хлудвага.

— Я не обманываю тебя, старший друг, а с Хлудвагом пора уже разделаться, — сказал Динокл, напрягшись.

Относительно молодой Харит не любил, чтобы ему указывали, что нужно делать. Правитель большого племени Ворона считал себя умнейшим человеком, который изобрел уникальный способ возвеличиваться за счет других.

— До второго месяца лета Рысей не должно остаться, а их люди — те, которые на захотят принять новую власть, станут рабами. Но не раньше начала лета. Они должны засеять свои поля и немного откормить животных, — спокойно, но с разгорающимся огнем в глазах, говорил Харит.

Вопросы продовольствия для племени Ворона стояли остро. Харит многих мужчин определил в воины и, в меньшей степени, в охотники. С другой стороны, у племени много детей, пока не могущих работать. Поэтому само племя не способно себя прокормить, но расчет конуга-рекса был на то, что подвластные племена и рода будут обеспечивать его соплеменников в должной мере.

— С Рысями нужно решать быстрее. И в лесах уже мои люди, которые убивают охотников Хлудвага, — настаивал Динокл.

Лицо Харита побагровело. Мощный, тренированный мужчина стал прожигать своим взглядом Динокла. И плевать ему было на то, что сейчас предводитель Воронов не у себя в селении и что тут у Динокла воинов больше.

— Не перечь мне! — рычал Харит. — Иначе найду более сговорчивого. У тебя воинов и колесниц меньше.

К горлу Динокла подступил ком, он покраснел. Эмоции бушевали внутри старого лекса. В былые времена он не стерпел бы подобного обращения. Но вот сейчас… Динокл цеплялся за свою жизнь больше, чем ранее, он хотел жить. Не так, чтобы и давно, у него, наконец, появились сыновья и, что более важнее, так как мальчики рождались и раньше, три сына выжили и были крепкие. Динокл был зациклен на том, чтобы иметь много сыновей, но рождались чаще девочки. Лекс был уверен, что многие его сыновья падут в будущих битвах, но наследник Огня должен быть.

Старшему сыну было двадцать лет и он уже имел двух жен и детей. Это был смышленый парень, показывающий большие результаты в военном ремесле и охоте. Статный, красивый, смелый и умный… Эти качества, по мнению Динокла, присутствовали в полной мере в сыне Андроке. Но он еще даже главный воин, хотя поэтому со смертью Динокла в племени начнется усобица. Нужно еще время, прежде чем уходить из жизни. Андрок должен стать главным воином среди старших и заслужено, чтобы ни у кого не возникло вопросов.