Ничего личного (СИ) - Путилов Роман Феликсович Страница 31

Осталось только подумать, что я могу сделать, чтобы в мои дела не влезли ребята с убойной группы нашего РОВД или скорохваты из ОБЭП.

Я покатал по столу авторучку, после чего начал писать рапорт на имя начальника РОВД:

«Докладываю, что мной была получена оперативная информация о том, что гражданин Клюев Вячеслав организовал преступную группу по краже черного и цветного металла. Прошу вашего разрешения на заведения дела оперативной проверки».

Металл сейчас прут откуда только можно, срезая с линий передач и связи, а также железнодорожного транспорта. Тема модная, но не касающаяся ни ОЮЭП, ни группы тяжких, а если я в ходе проверки дела о кражи параллельно выйду на заказчика покушения на шефа — так честь мне и хвала. Правда был один затык — дело проверки, начатое по краже, в соответствии с дурацким приказом МВД должно или прекратится, или закончится приговором именно по краже. Ну, надеюсь, хоть один факт кражи бобины с медной проволокой я сумею вменить гражданину Клюеву.

Локация — территорию Дорожного района.

Изломанная, закопченная дверь, оголенные провода вместо электрического звонка, женщина без возраста, с потухшим взглядом, открывшая мне дверь.

— Здравствуйте, а Николай дома?

— Нет его, вчера днем кто-то пришел, он вышел, после чего зашел, оделся и ушел, сказал, что в милицию вызывают. Хоть бы сдох поскорее, сил моих нет. — сообщив мне эти сведения, женщина, очевидно мать Коли Попова захлопнула дверь, а я поспешил на улицу из этого вонючего подъезда, тихо матерясь под нос.

Столько раз давал себе слово — не давать наркоманам никаких авансов, но опять лопухнулся, слишком обрадовался полученной своевременно информации о парне, что продает взрывчатку и детонаторы, вот и сунул Попу хоть и небольшие, но деньги, которые, я уверен, он сразу же потратил на новую порцию «герыча». Сука! И где теперь его искать, чтобы, хотя бы, на пинать под зад? Но может сейчас или бегать по району, в поисках новой порции счастья, или сидеть на «сутках» в спецприемнике. Я распахнул дверь подъезда, и запрыгал через лужи, оставшиеся после первого весеннего дождя, в душе распрощавшись со злосчастной парой тысяч, что отдал наркоману на приобретение тротила.

О том, что Николай Попов мертв я узнал на следующий день, перелистывая книгу учета преступлений и происшествий, в поисках свежих угонов. Информации на страницах амбарной книги было не густо — только то, что утром, в шесть часов утра, у дома такого-то обнаружен труп гражданина Попова. Убийство давно перестало быть чрезвычайным происшествием, на раскрытие которого бросались все силы. По данному адресу выезжали начальник розыска, группа по «тяжким» нашего РОВД, и городской опер, следовательно, информации по обстоятельствам смерти моего должника мне получить не от кого. Я тяжело вздохнул, перевернул страницу и вздрогнул. Здесь для меня было две новости — одна хорошая, а вторая плохая. Плохой новостью было то, что недалеко от трупа гражданина Попова был обнаружен еще один труп, на этот раз женский. А хорошей новостью было то, что на данное происшествие выезжал Кожин Евгений Викторович, следователь Дорожной прокуратуры, которому я мог задать интересующие меня вопросы и даже получить ответы.

Локация — Прокуратура Дорожного района Города.

— Ну что, почитал? — старший следователь Кожин принял у меня папку с делом и бросил ее перед собой: — Мысли есть интересные?

— Есть. — я откинулся на спинку стула: — Что это какой-то другой Коля Попов, не мой знакомец.

— В каком смысле — другой? Ты понятнее выражайся.

— Как скажешь, гражданин следователь. Коля Попов был конченным наркушей, но, он никогда не проявлял физической агрессии. Он мог пообещать тебе все, что угодно, мог украсть все, что угодно, мог в ногах у тебя ползать или слезами заливаться, но он никогда ни с кем не дрался. Мать его колотила, он на нее в ответ руку не разу не поднял, понимаешь? Да, он у нее вынес все из квартиры, потом получал от нее дюлей, приползал, прощение просил, обещал лечится и бросить, но, он воровал всегда тайно, не при матери, понимаешь? А тут взял и ткнул молодую деваху ножиком, двенадцать раз в живот. Я просто не верю…

— Она врачом была, он решил, что у нее наркотики есть…

— Женя, она детским врачом была, педиатром, какие у нее могут быть наркотики?

— Ну мало ли, может имела доступ, или он мог ошибиться, перепутал с другим врачом из больницы. А может она где-то еще подрабатывала, где наркотики есть. Врачи, же знаешь, все в паре-тройке мест работают. Так-что, не придумывай ничего…

— Евгений Викторович, судя по фотографии, врачиху зарезали длинным кухонным ножом, новеньким, как будто, только что из магазина. Правильно?

— Ну и что? Ты на что намекаешь?

— Я просто не верю, что Коля потратил бы пятьсот рублей на покупку нового, пусть и дешевого, ножа. Он бы взял ножик из дома, или шило, или старую бритву, гвоздь, в конце концов куском синей изоленты обмотал бы, но не пустил бы деньги на приобретение ножа. В голове Попа давно сложилась парадигма, что у денег другое предназначение. Нет, я не верю. Кстати, а Коля то как умер?

— А его эта педиатр одним ударом укокошила. У нее в руке скальпель был, она нападавшего умудрилась ткнуть в сонную артерию, и он от этого удара скончался.

— Так между ними расстояние было почти двадцать метров. У нее двенадцать ранений проникающих, у него артерия перерезана, как они расползлись?

— Ну, судя по всему, Попов пробежал несколько шагов, зажимая рану, после чего упал. Всю ночь дождь шел, кровь и следы смыло. Экспертизы еще не окончены, все это предварительно.

— Не знаю, как-то сомнительно это все. Такое ощущение, что плохой детектив кто-то снимает. Женщина эта, врач, она скальпель где носила — в сумке?

— Наверное. — Евгений пожал плечами.

— То есть без чехла, без футляра, просто в сумочке? А можно, еще раз дело, хочу фото скальпеля посмотреть.

Я пару минут рассматривал фототаблицы с места происшествия, после чего отодвинул папку.

— Женя, вот хоть убей меня, но, не складывается у меня в голове картинка. Я бы больше поверил, что этот старый, источенный скальпель где-то Коля нашел, а вот девочка-врач зашла в хозяйственный магазин и купила дешевый ножик для кухни, чтобы выбросить его в помойку, когда он затупится.

— Ты дело прочитал? — следователь явно разозлился: — Ну и давай, вали по своим делам, а мне некогда, надо следствие вести. В отличие от вас, оперов -бездельников, мне надо расследование в срок закончить, так что, давай, иди отсюда.

И хотя следователь прокуратуры разговаривал со смой шутливо, по-приятельски, после моего уходя, тревога появилась в Жениных глазах. Одно дело закрыть дело в связи с гибелью подозреваемого, и совсем другой коленкор, когда приятель Громов, полистав дело, начал задавать неудобные вопросы. А что будет на городском заслушивании, когда дело будут проверять не зеленый, в принципе, опер, а матерые следователи, у которых главная задача — «оказать тебе практическую помощь», такую, что после заслушиваний, как минимум, больно сидеть на стуле, а могут и уволить, слышал Евгений о таких случаях. Надо позвонить Олегу Князеву, старшему группы «тяжких» РОВД, он парень ушлый, может быть и подскажет, что сделать, чтобы не было таких вопросов

Глава 14

Глава четырнадцатая.

Загородные вояжи.

Апрель 1993 года.

Локация — квартира Поповых.

— Не знаю я с кем Коля общался…- мать Коли Попова механически терла тряпкой старую, выцветшую, изрезанную ножом клеенку на кухонном столе и смотрела в окно: — Те милиционеры, что обыск делали, тоже все про друзей спрашивали…

— И что милиционеры эти? Нашли что-то? — я сидел за кухонным столом, грея руки о чашку с бледным, «спитым» чаем, не решаясь сделать глоток.