Александр Мазин - Викинг Страница 32

Но никто не смеет пролить кровь человека из команды Хрёрека-ярла и остаться безнаказанным.

Швыряться булыжниками аборигенам вскоре наскучило. Сразу же, как только мы оказались вне досягаемости.

А когда мы начали готовиться к отплытию, они и вовсе убрались. Добились своего: прогнали злодеев. Их можно понять: мы — очень неприятные соседи. Но лучше бы ребятишкам не задираться.

Ближе к вечеру мы отплыли…

А как стемнело — вернулись обратно.

Подплыли медленно и осторожно: темень поначалу была почти абсолютная. Потом облака разошлись, выглянул лунный серпик, и видимость немного улучшилась. Хотя к самому берегу мы подходить не стали. Бросили якорь и выгрузились в три приема с помощью ялика.

Штурмовая команда состояла из пятнадцати человек. Набирал ее сам ярл. Я оказался в списке. Хотя понятия не имел, что мы будем делать дальше. С моей точки зрения, круча, под которой находился наш пляж, была совершенно непреодолима без специального снаряжения. Даже днем, не то что ночью.

Но это я так считал. Мои кореша полагали иначе.

На скалу полезли двое: Ульфхам Треска и Стюрмир. Последний, как выяснилось позже, в качестве живой подпорки. Никакой страховки не предусматривалось. Вместо костылей использовались ножи и наконечники копий. Как они лезли, я не видел, потому что темно. Зато вскоре увидел результат: сверху упала пеньковая веревка. Слишком тонкая, чтобы по ней лезть наверх, но никто и не собирался. На веревке подняли узловатый трос из тюленьей шкуры. Дальше — просто. Через полчаса вся наша группа, в полном вооружении, оказалась наверху.

Вообще-то викинги не любят сражаться ночью. Предполагается, что в темноте боги могут не разглядеть, кто из бойцов — настоящий герой. Обидно, однако. Но не любят — не значит — не умеют.

Нас, как сказано выше, было пятнадцать. Аборигенов, по моим прикидкам, только на обрыве раза в три больше. Но численное превосходство противника моих друзей не смущало.

Наверху рос неплохой лес. Однако тропинок в нем хватало. Большинство наших видели в темноте, как кошки. Остальные просто топали сзади. Вернее, трусили рысцой.

По дороге убили молодого кабанчика. Дурачок сам выскочил на тропу. Тут его и подстрелили. И зачем-то взяли с собой.

Причина выяснилась позже, когда мы добрались до деревни, отстоявшей от берега километра на три. Даже не деревни, а, как выяснилось позже, городка.

Жилье издалека учуяли все, даже я: дымком попахивало. Слабенький ветерок тянул к нам.

Это было хорошо, потому что в населенном пункте имелись собачки. На свободном выгуле. Тут и выяснилось, зачем нужен был кабанчик. Его старательно порубили на куски и побросали с противоположной от нас стороны.

Собачки учуяли его довольно быстро. Сначала дружно затявкали, а потом так же дружно ломанулись. И зачавкали.

А мы проникли на территорию противника.

Противник обустроился основательно. Загородился он внешнего мира частоколом. Часть строений, впрочем, располагалась снаружи.

Их мы заняли в первую очередь. Я в процессе не участвовал. И хорошо, потому что мои соратники пленных не брали, а резать спящих я бы, наверное, не смог.

Как позже выяснилось, никого не резали. Опять-таки вопреки расхожему мнению, викинги (по крайней мере, из нашего хирда) зазря никого не режут. Для устрашения — да. В порядке личной мести — с удовольствием. Ради сохранения тайны или во славу богов — сколько угодно! Но просто так… Глупо! Все равно что лисьи шкурки мечом рубить — для тренировки. Зачем уничтожать то, что можно продать?

Ворота в лесной городок были — нараспашку. Охраны — никакой. Спрашивается: зачем было огород городить?

Проникли мы бесшумно. А вот потом…

Никогда не слышали, как гудит большой океанский лайнер? А теперь представьте: то же самое, пусть на октаву повыше, и — внезапно!

Мои кореша взревели разом во всю мощь тренированных легких. Аж мне страшно стало, а ведь я был своим и орал вместе со всеми.

Заполошенные аборигены выскакивали в исподнем, а то и в чем мать родила… Кто — с ухватом, кто с кочергой, кто с топориком… Мужиков тут же валили… Даже без применения оружия. Зачем? У того же Стюрмира колотуха — с пивную кружку. Тут бы не убить ненароком.

Я, признаться, в процессе почти не участвовал. Народ-то в основном щитами и древками копий работал, а у меня — два клинка. Чтобы подсветить территорию, наши подожгли один из сараев. Старина Руад вспрыгнул на крышу соседнего дома и обосновался там с луком на изготовку. Если кто-то в панике кидался к воротам или через стену лез — получал стрелу в затылок. Тупую стрелу, потому что — смотри выше. Лупит эта стрела не хуже резиновой дубинки. Промахнуться с такого расстояния… Даже я не промахнулся бы.

А вот и для меня место нашлось. Как раз в воротах я и встал. Аки вратарь с двумя мечами.

Кто подбежит, тому — страшная рожа и грозный рык.

Очень эффективно. Особенно на женский пол действовало. На прорыв кинулся только один храбрец: пучеглазый от ужаса мужчинка с вилами.

Вилы я у него вышиб, а глаза вернул на место плоской стороной меча.

Вот и весь мой вклад в общее дело.

Дальше — по схеме. Перепуганную толпу (человек восемьдесят взрослых и примерно столько же детишек) хирдманны загнали в одну из изб, покидали туда же оглушенное «мясо», заколотили двери, поставили часовых (меня и Рулафа) и занялись системным грабежом.

Навыки у ребят были отменные, так что примерно через час все более или менее ценное из хозяйства (например, бронзовая и железная утварь) было собрано в одну большую кучу. С товарами местного производства дело обстояло еще проще. Например, продукты жизнедеятельности лесных пчел были уже разделены и подготовлены к транспортировке: мед отдельно, воск отдельно.

Не стану вдаваться в подробности, но где-то к полудню налетчики (то есть мы) уже двинулись в обратный путь. Причем не к той стене, по которой мы поднимались ночью, а куда более удобной дорогой: вдоль речного русла. Впереди трусцой бежали связанные цугом пленники. Исключительно молодежь. Обоего пола. Бежали не порожняком, естественно. Волокли на спинах объемистые мешки, в которых шуршало, звенело и хрюкало. Эх, не утонул бы наш драккар под тяжестью новой добычи.

Нашлось, кстати, и серебришко. Даже без допроса третьей степени обошлось. Хрёрек вычленил из общей массы самого важного дедушку и предложил свой традиционный вариант: или предъявляем кубышку, или начинаем резать пленников до тех пор, пока кубышка будет предъявлена.

Дед потребовал гарантий. Хрёрек рассмеялся ему в лицо.

Дед осознал слабость собственной позиции и выбрал первый вариант.

Серебра набралось килограмма три. Возможно, у лесовиков были и другие схоронки, но Хрёрек дожимать не стал. Счел, что и так нормально прогулялись.

Через две недели, в тесноте, зато при попутном ветре, мы прошли мимо острова Котлин. Просто острова. До Кронштадта оставалось лет восемьсот, не меньше.

Еще через неделю мы, поднявшись по Неве, которая оказалась куда шире и полноводнее, чем та, к которой я привык (Неужели Петербург столько воды выпивает?), вышли на оперативный простор Ладожского озера и, усердно работая веслами, добрались до устья реки Ольховки, то бишь — Волхова. А там уж рукой подать до красивого речного изгиба, на котором расположился стольный град Гостомысла.

В Ладоге — Альдейгье мы задерживаться не стали. Оставили вновь приобретенный драккар, раненых и челядь, доукомплектовали команду местными и пришлыми рубаками, набили трюмы «Сокола» и трофейного кнорра товарами и двинули обратно к морю.

Хрёрек намеревался зимовать в городе под названием Роскилле. Это где-то в Дании. А перед этим посетить еще один датский город под названием Хедебю. Следовало торопиться, поскольку до окончания судоходного сезона оставалось не так уж много времени.

Итак, Хедебю. Хускарлы говорили о нем, как о чем-то весьма солидном. Что-то такое и я слыхал, хотя среди крупных городов Дании моего времени Хедебю точно не значился.

Ладно, поживем — увидим. Вернее, поплывем — увидим.

Глава двадцать восьмая,

в которой герой посещает столицу Ютландии

Славный город Хедебю лежал в глубине красивейшего фиорда и находился где-то на западной части Балтийского моря. То есть — в Дании. Плавание наше проходило очень удачно. Погода неизменно благоприятствовала, ветер был попутный, штормило всего разок, и то мы успели вовремя укрыться на берегу. Словом, лепота. Ей-богу, мне начинала нравиться жизнь моряка. Более того, я уже чувствовал себя этаким морским волком, просоленным до самых внутренностей. И грести наловчился не хуже природных викингов. Хотя греблей мы себя в этом путешествии не изнуряли. За нас в основном трудился ветер.

По местным масштабам Хедебю явно считался изрядным городом. Кроме того, он был еще и самым южным крупным поселением данов. Это если я правильно понял то, что говорил Хрёрек.