Покой нам только снится (СИ) - Иванов Дмитрий Страница 32

— Молодец, что пришёл, — Верка меня встретила с кастрюлей в руках, помешивая что-то в ней ложкой.

— Ну и красоткой ты стала! — восхищёно говорю я чистую правду.

Вера одета в узкую белую юбку до колен и клетчатую рубашку, завязанную на животе узлом, которая плохо скрывает прелести молодого девичьего тела. Короткая причёска и умелый макияж довершают образ. Думаю, вместо тапочек ещё будут и туфли на каблуках. У Веркиных родителей трешка, но сейчас она выглядит пустовато, мебели не хватает.

— В Москву часть увезли, — поясняет Архарова. — Минуту, я пирог поставлю в духовку.

— А где остальные? — интересуюсь я, не видя больше в квартире никого.

— Я решила больше никого не звать, чтобы нам не мешали, — хихикнула красотка.

Да ладно⁈ Я моментально привлёк к себе девушку, облапав, и попытался поцеловать. Не зря я резинки взял! Или зря?

— Толя, Толя, спокойнее! Я пошутила! — с трудом отрывает от себя мои руки Вера, уворачиваясь от поцелуев. — Уф! А ты наглый такой стал!

— Пораньше предупреждай, я уже завелся, — разочарованно сажусь на диван, дабы скрыть возбуждение.

— Да я тоже! — опять то ли шутит, то ли говорит всерьёз девушка.

Поднимаю с надеждой на неё глаза, но раздаётся звонок в дверь. Пришли гости. Не так уж нас и много собралось, почти все парни-одноклассники в армии. Но один из военнослужащих, Олег Горин, сейчас в отпуске и с нами. Этот морпех, красавец-борец, быстро перетянул внимание девушек на себя, рассказывая весёлые байки свой армейской службы. Из парней, кроме него, ещё какой-то очередной жених Верки — парень лет двадцати пяти и муж Алёнки Фарановой, который пришёл вместе с ней. Ну и с десяток девушек. Малинник. Кондрата, жаль, не позвали, он «тупарь», как я, и Архарова с ним не водилась в школе, да и три года уже прошло, как школу закончили. А меня понятно почему пригласили — перекос в гендерном составе новогодней компашки подправить. А что! «Птица Говорун стоит целого зоопарка!» — с неудовольствием гляжу на Горина. Тот затыкаться и не планирует.

Народ наливает себе сам, кто что хочет, а я с Алёнкиным мужем решил коньячка тяпнуть. Мне парня представили, конечно, но я уже забыл его имя. Хочется поговорить с Фарановой про её здоровье, но как?

—… в общем, я стал чемпионом бригады, — поймал окончание очередного хвастливого рассказа Горина. — Сейчас КМС, думаю, к концу службы на мастера выйду.

— А чего не в спорт роте? — интересуюсь я от выпитого громче, чем надо.

— А ты сам чего не в спорт роте? — ржёт Санька, Веркин жених.

— Зато я в сборной СССР по боксу, готовлюсь к Олимпиаде, — немного привираю я, ведь моё место там десятое пока.

Вот если стану чемпионом СССР… тогда да. После своих слов я тут же очутился в прицеле взглядов Веркиных подружек. А вот не знают о моих успехах тут! Интернета не хватает. По телевизору меня не показывают, из спортивных газет только «Советский спорт» мог про меня что-то черкнуть.

— Врёшь! — сказала моя соседка слева Дианка Кузякина, откидываясь назад, чтоб я мог лучше видеть декольте её платья.

Я заценил открывшийся мне вид, раз разрешают!

— Толя, а говорят, спортсмены не пьют! — соседка справа, Ирка Томнина, наоборот, придвинулась ко мне.

Ей показывать особо нечего сверху, но пока она вполне смазливая. Потом, я помню, подурнеет. А вот кто станет ещё лучше, так это тихоня Марина Бочкина, но та сидит на другом конце стола.

— Не пьют, но мы с Толей иногда можем дернуть!

Горин поднимает бокал с пивом (он пьёт его) и говорит длинный тост.

— А давайте подарки дарить! — алкоголь стукнул-таки меня по голове.

У меня с собой посох из ветки дуба (дома валялся), шапка с бородой и целый мешок подарков. Мелочь всякая, вроде пачки сигарет, жвачки или помады. Но хватит на всех.

— Так, дети, кто себя вёл хорошо? — басом говорю я, напялив шапку и взяв в руки дубовую заскорузлую палку. — Кто хочет подарок? Надо рассказать стишок!

— Я хочу! — Верка забралась на табуретку, показав всем изумительно стройные ножки.

Лучше только у Фарановой, но та с мужем.

— Муха села на варенье вот и всё стихотворенье! — под смех гостей декламирует хозяйка.

Праздник удался, но почувствовал я это в полной мере, только когда стемнело, и Вера, потушив свет и включив гирлянду на елке, объявила танцы.

Меня сразу ухватила в свои цепкие руки Кузякина и, несмотря на мои уверения, что это энергичный танец, потащила танцевать медляк. Потанцевал со всеми, кроме Фарановой, которая грустно трезвым взором смотрела на праздник жизни. Для кобеля, вроде меня, здесь раздолье полное — девушки сами прижимались ко мне и лапали не меньше, чем я их. Жених Верки попытался её утащить в спальню, не думаю, чтобы заняться сексом, скорее, просто уединиться, но та не далась. И последние два медляка танцует со мной.

— Через час расходимся, мне надо к бабуле идти, встречать там буду, — шепнула Архарова на ушко.

— Проводить? — встрепенулся я, прикидывая варианты.

— Проводить Саньке обещала, а после давай встретимся? — предложила девушка.

Раздался звонок домашнего телефона Архаровых. Странно, и как они умудрились, не сдав эту квартиру, получить что-то в Москве?

— Толя, тебя Вера Николаевна, — удивлённо произнесла хозяйка квартиры.

— Ты когда придёшь? — взволнованно спрашивает мама Вера.

— Не знаю, может, утром, — несколько раздражённо отвечаю я. — А что?

— Да Валера напился сильно, ходил к друзьям и пришёл на рогах! — жалуется та.

«А не надо ему рога наставлять» — хотелось пошутить мне, но вслух сказал иное:

— Буду через час.

Подумаешь, невидаль, какая — пьяный батя. Что я не видел?

— Как ты их сейчас всех выгонишь? — шепчу Верке, кивнув на гостей.

— Ребята, а у меня идея! Давайте снежную бабу лепить! Ура! — заорала хитрая Верка.

Снег мокрый и лепится легко. Я, договорившись с Верой о встрече в час ночи, иду домой.

— И-го-го! — по залу топотил на четырёх костях отец, катая на себе Лизку.

Мама Вера стояла грустная и растерянная.

— Пап, давай американского президента слушать! — с нарочитой веселостью кричу я.

Да, в этот год перед нами Рейган будет выступать, прямо перед боем курантов. Садимся с батей за стол, Вера моментально утаскивает Лизку укладывать спать. Бабуля пытается ей в этом помочь.

— Я американский президент! У нас тоже есть Новый год, но главнее Рождество,… у нас много приезжих, люди идут в церковь или синагогу (а про мечеть не говорит),… у нас есть выборы, и каждый голос важен (а у вас? Ха-ха)… Может уже весной встретимся с Горбачевым и будем сокращать стратегические ядерные вооружения,… у нас разрабатывается система ПРО — щит против баллистических ракет, она никому не будет угрожать (ну да верю, верю)… Мы обеспокоены правами человека (ну надо же!)… Да благословит вас Господь!

Раздаётся бой курантов. Полупротрезвевший батя и нарядная Вера разливают шампанское. Бабуля, которая это «баловство» не пьёт, налила себе водочки и встала первой.

— Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь!… — звучит из телевизионных динамиков.

Слушаем стоя!

Глава 26

Иду к Вере в предвкушении, ведь девушка пообещала, что её хата будет в нашем распоряжении, когда на выходе сталкиваюсь со школьными друганами.

— С Новым годом! — орет расхристанно одетый и пьяный Кондрат.

— Толяныч, с 88-м! — поддерживает Похаб, тоже малотрезвый.

А он похудел, лицом-то уж точно, под курткой не видно остального.

— О, привет, парни! И вас с праздником! Вы меня на горку кататься позвать пришли? — пошутил я, припоминая детство.

— В гости пришли звать! Маман в гостях, я один дома, — весело ответил Кондрат. — Ну, как один, есть там ещё одна твоя знакомая! Яна. Знаешь такую?

— Сестра Алёнки Фарановой? Которая вчера в аварию попала? — уточнил я, уже зная ответ.

Имя-то редкое.

— Ага, вчера с отцом приехали ко мне в гараж и машину свою приволокли. Буду чинить, со скидкой, как и обещал. За три дня управлюсь, все другие дела отложил. Представляешь? И это создание небесное рассказало мне, что ты ей очень понравился! — смеется Кондрат.