Чингисхан. Сотрясая вселенную - RedDetonator Страница 32

И успехи пошли… Первый городок, который они взяли, принес им столько еды и богатств, что можно было остановиться и прожить следующие несколько зим припеваючи, обменивая золото и серебро на еду у других деревень или даже у самих римлян. Но успех вскружил им голову, поэтому в следующую зиму они пошли еще. И еще. И еще.

А потом Эйрих привлек внимание вождя. Не словом, но делом. Гордость, которую испытал Зевта в тот день, нельзя было передать словами. Но он держал лицо каменным, чтобы сын не возгордился. Зря. Эйрих точно знает, чего хочет, поэтому его нельзя сбить с пути излишней похвальбой. Зевта понял это слишком поздно, когда теплые отношения с сыном уже было не создать. А он еще бивал его, внося науку и вежество через розги, но понимал теперь, что это Эйрих просто такой, а не его наука его таковым сделала.

А вот теперь Эйрих, возвысивший отца (подумать только, не отец сына, а сын отца), идет на смертный бой с детиной, способным, как чудится, порвать человека пополам голыми руками…

Этого поединка не должно было произойти, но Эйрих, как известно, всегда знает, чего хочет, такой он человек. И разъезды он придумал, впередиидущие и позадиидущие, и простую идею о том, как им не назвать Зевту рейксом, но даровать ему подобную по силе власть, и об истоках власти умно рассуждал, когда о римском Августе говорил…

Сын, как уже давно догадывался Зевта, был дороже золота. Пусть он в воинской силе мало кому будет уступать через три-четыре зимы, но умом его Вотан одарил так щедро, что по всей деревне собирай, столько не соберешь. И сегодня он может умереть…

– Господь, Вотан, духи лесные, молю… – тихо зашептал Зевта, когда Эйрих вышел на поле для поединка.

На площадке для поединков

– Да начнется поединок! – с самодовольным выражением лица провозгласил старейшина Гундимир.

Здоровяк заулыбался и взмахнул кувалдой, как бы приглашая Эйриха начинать.

Условия поединка предполагают, что ни в коем случае нельзя попадать под удар этой кувалды, потому что от нее не спасет никакая кольчуга и любая другая броня. Щит? Можно остаться без руки, если принять удар кувалдой на щит. Нет, Эйрих должен выступить блестяще, чтобы Альвомир ни разу не попал по нему.

«Лесной эльф» заулыбался еще шире, когда Эйрих сделал серию глубоких вдохов-выдохов и выступил вперед.

– Убивать! – впервые изрек хоть какое-то слово Альвомир.

Он бросился вперед, высоко подняв свою кувалду. Толпа, видимо, что-то знающая о манере боя этого гиганта, заранее держалась на почтительном расстоянии, образовав большое пространство для маневра. И Эйрих, резко ушедший в сторону, понял, почему люди держались на дистанции: Альвомир вкладывал в свои замахи столько дури, что даже сам не мог остановить неудачный удар сразу, и, вероятно, в прошлом уже были жертвы.

Пока гигант разворачивался после неудачной атаки, Эйрих, рискнув, подскочил поближе и нанес осторожный удар в спину противнику. Двухслойную кольчугу удар не пробил, но боль причинил: Альвомир заревел, как медведь, неожиданно резко развернулся и одновременно замахнулся кувалдой.

Эйрих успел заблаговременно отступить. Толпа ревела, поддерживая своего чемпиона, но это было неважно. Единственное, что важно – не допускать ошибок. Любая ошибка – смерть.

Маневрируя и переставляя ноги, чтобы сбить Альвомира с толку, Эйрих подгадывал момент для безопасной атаки. Он мог бы нанести множество смертельных ударов, но ни один из них не гарантировал мгновенной смерти противника, что чревато ответным ударом, который точно станет для Эйриха смертельным.

«Он тупой, поэтому надо его передумать, – внимательно следил за действиями противника Эйрих. – Где его слабость? В голову не попадешь, она слишком высоко, и Альвомир слишком хорошо следит за моим копьем. Руки плотно закрыты кольчугой, как и ноги. Ступни?»

А вот тут было интересно. Ступни нужны каждому человеку. Альвомир в кожаных сапогах, но в них могут быть кольчужные или металлические вставки, ведь не один Эйрих такой умный. Надо проверять, пробовать…

Еще до вступления в поединок он решил, что будет действовать от контратаки, то есть в промежутках, когда гигант уже ударил и не готов быстро повторить удар.

– Р-р-р, убить!!! – заревел «лесной эльф» и вновь бросился в атаку.

Кувалда засвистела в воздухе, после чего опустилась туда, где только что был Эйрих, у которого чуть сердце не пробило грудную клетку: удар был настолько быстрым, что еще чуть-чуть, и он бы буквально лишился головы. По спине его побежали мурашки, но парень приложил волевое усилие, чтобы успокоиться. Из-за внезапного страха контратака была провалена, что не прибавляло уверенности.

Альвомир был недоволен тем, что поединок уже затягивается, ведь раньше все заканчивалось очень быстро, а этот верткий малец сумел уклониться от его лучших ударов.

– Не задерживай! – крикнул своему чемпиону Гундимир.

Эйрих мог бы и пропустить это мимо ушей, но он хорошо соображал и подумал, что старейшина подгоняет Альвомира не просто так. За этим что-то стоит. И он не ошибся, потому что это была команда к некому особому действию, которым оказалось метание каменного топора, до этого висевшего на поясе гиганта.

Эйрих подставил под резкий бросок щит, почувствовал, как безумно заболела левая рука, задетая пробившим дощечки римского щита топором. Больно, очень больно, но сейчас не время выть и жалеть себя.

– А-а-а, умри!!! – зарычал гигант и вновь кинулся в атаку.

Эйрих стоял на месте, что стоило ему серьезного напряжения нервов, ведь это чудовище в людском обличии реально его пугало. А вот в момент, когда молот Альвомира уже преодолел половину своего пути, Эйрих подался вперед и нанес удар копьем, вложив в него всю инерцию своего тела.

Укол пришелся в натянутую кольчугу на правой подмышке гиганта, где, как и ожидал Эйрих, всегда должно быть тонко. И он не прогадал. Наконечник вошел в подмышку противника на большую часть своей длины и надежно застрял. Эйрих понял это по сопротивлению древка в руках. Это проблема.

Альвомир, вопящий, как раненый кабан, пытался поднять кувалду, но рука его не слушалась, поэтому он подался вперед, еще глубже насаживая свое плечо на копье. Эйрих не был глупцом, поэтому отпустил копье и отступил назад. Пусть без оружия, зато гигант его не схватит и не придушит, как цыпленка. Размеры ладоней Альвомира недвусмысленно намекали, что, если он возьмет Эйриха за лицо, то может просто сочно хрустнуть его черепом.

– А-а-а-а, убивать!!! – заревел Альвомир. – Убивать!!!

Копье уперлось в утоптанную землю, гигант взялся за древко левой рукой и попытался вырвать источник боли, а Эйрих ненавязчиво сдвигался вправо. Тихо звякнул нож, предназначенный для бытовых задач.

Гигант был слишком глуп, чтобы отвлечься от полностью занявшей его невыносимой боли, поэтому упустил момент, в котором Эйрих встал у него за спиной. В глазах мальчика читалось намерение перерезать Альвомиру глотку ножом, сжимаемым в правой руке.

– Достаточно! – воскликнул Гундимир. – Альвомир проиграл!

Эйрих проигнорировал его и двинулся вперед.

– Хватит! – метнул в него свою клюку старейшина.

Эйрих получил деревяшкой по плечу, глянул на старика, после чего посмотрел на отца. Тот покачал головой.

– Помогите ему, – сказал мальчик, отступая от ревущего от боли гиганта.

Из толпы вышел отец Григорий, почему-то счастливый.

– Как Давид одолел Голиафа! – торжествующе провозгласил он. – Эйрих, сын Зевты, победил!!!

К Альвомиру кинулись соплеменники и старейшина. Битва закончилась.

– Гундимир! – остановил старейшину Зевта. – Я вызываю тебя на поединок за попытку убить моего сына!!! Дерись сам или позови того, кто встанет за тебя!

14 октября 407 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония

Старейшину хоронили всем селом. Эйрих присутствовал на тризне, но в соревнованиях по воинскому искусству не участвовал, ибо оказалось, что левая рука его сломана, настолько была велика силища Альвомира, метнувшего каменный топор. Сам Альвомир лежал у себя дома под приглядом деревенского знахаря, который всеми силами пытался вылечить тяжелую рану, нанесенную копьем.