Sleepy Xoma - Путь тьмы Страница 33

— Как ты не понимаешь, брат проверяет тебя! Любой, кто хочет породниться с Лиритиэлями, должен быть бесстрашен.

Он пообещал решить проблему с принцем, но за несколько дней так и не нашел в себе силы, чтобы подойти к нему и пообщаться по-мужски.

Очередной ночью они уговорились с принцессой о встрече возле фонтана. Когда стемнело, он незаметно выскользнул из комнаты и спустился во внутренний двор. Лариэнна уже ждала его.

— Привет, куда мы сегодня пойдем? — улыбнулся подруге принц.

— Сегодня? Никуда, — серьезным голосом произнесла принцесса.

— Вот он и пришел, наконец, — из темноты появились несколько человек, в которых Шахрион с ужасом узнал Гашиэна и его свиту. — Долго же мы ждали этого властелинчика, сестренка.

Могучий принц вышел на свет, и у будущего Черного Властелина неприятно засосало под ложечкой — в руках северянин держал два длинных предмета, обмотанных холстом.

— Ч-что ты имеешь в виду? Как ты тут оказался?

— Что имею, то и введу, — захохотал принц. — А оказался я по ее приглашению, уж больно долго ты, властелинчик, тянешь с разговором. Лови.

С этими словами он бросил сверток Шахриону.

Тот механически поймал загадочный предмет и стянул ткань. В тусклом лунном свете блеснула сталь.

— Это…это меч?

— А на что еще похоже? — ухмыльнулся хохотнул один из друзей Гашиэна — высокий толстый парень с мясистым лицом, покрытым угрями. — Нравится?

— З-зачем он мне?

— Да вот, говорят, что один нищий императоришка, потерявший все, набивается в родню к нам. Хочу посмотреть, есть ли у его сынка яйца, — жизнерадостно объяснил наследник престола Радении, разматывая веревку, обвязывающую его клинок. — Сразись со мной, покажи, что ты мужик, а не баба в штанах, иначе никакой свадьбы не будет.

— Да зассыт он, — осклабился Уртштаин, тощий брюнет, начавший отращивать усы, которые больше походили на пушок.

— Ну не мечом, так пусть хоть чарами попробует, — пожал плечами принц. — Мне как-то все равно.

— И чарами тоже. Все знают, что дар покинул черных магов, я его одной молнией поджарить могу.

У Шахриона подкосились колени. Сейчас его будут бить, а может, даже и покалечат. Захотелось заплакать и убежать подальше.

— Лариэнна, — повернулся он к девочке.

— Да, что такое?

— Это же глупо.

— Почему?

— Да, почему это? — в тон сестре спросил принц. — Что глупого в драке? Или ты боишься проиграть, как твой отец?

— Отец не проиграл!

— Да ну, значит, под Змеевкой конница Лиги ударила во фланг кому-то другому? Ну что же ты, нападай, я дам тебе фору в три удара.

— Нет, я не собираюсь участвовать в этом цирке!

— А я собираюсь!

Принц метнулся вперед и со всей силы впечатал свой кулак Шахриону в живот. Тот закричал от боли и упал на колени.

— Дерись! — прокричала Лариэнна. — Покажи, что ты воин.

От боли перед глазами все поплыло, и Шахрион выронил меч.

— Да дерись ты уже, не бойся!

— Не, у него кишка тонка.

— Ага, Уртштаин дело говорит — слабак.

— Точно-точно, куда этому заморышу имперскому до нас.

На глазах у Шахриона выступили слезы, почему Лариэнна не вступилась за него?

— Смотрите-ка, хнычет, — зло засмеялся один из мучителей.

— Шахрион, да что с тобой такое! — пронзительный голос любимой ранил сильнее кулаков. — Тебе всего раз врезали, дерись за свою честь!

Он с трудом поднялся и подобрал меч.

— Вот это другое дело, — Гашиэн отступл на шаг назад. — Сразу бы так, нападай!

Шахриона учили фехтованию, но юноша никогда не проявлял в этом благородном искусстве особых успехов, поэтому выпад получился неуклюжим, противник даже не стал отбивать его, просто сместился в сторону, спокойно глядя, как клинок со свистом пролетает мимо.

Второй выпад получился лучше и лезвия мечей скрестились, Гашиэн навалился вперед и оттолкнул Шахриона, после чего прыгнул на него, метя тому в голову.

От страха мальчик зажмурился и выронил оружие, а по правой штанине вдруг потекло что-то теплое. Стало тихо, как в могиле. Ничего не происходило, и он позволил себе приоткрыть правый глаз.

Все смотрели на него со смешанным выражением брезгливости и жалости, никто не смеялся, отчего становилось еще больнее.

— Ну и дрянь! — Гашиэн сплюнул себе под ноги. — Лариэнна, и вот с этим червем ты хотела связать свою жизнь?

Девочка стояла, молча глядя на того, с кем несколько дней назад целовалась, и кусала губы. В глазах принцессы стояла такая боль, будто Шахрион ударил ее мечом в живот.

— Да он боится даже свою жизнь защитить, что уж про честь говорить! — Не унимался принц.

— Лариэнна, — Шахрион протянул руку к девочке, но у той в глазах стояли слезы. Он прочитал в ее взгляде разочарование и обиду.

— Трус, — выплюнула принцесса одно единственное слово, после чего развернулась и бросилась бежать в замок.

— Стой! — Шахрион попытался подняться, но мощный удар ногой отбросил его на спину.

— С тобой мы еще не закончили, ничтожество, — Гашиэн высоко поднял свой меч, свистнул разрубаемый воздух, и резкая боль пронзила голову мальчика. — Лучше бы, конечно, тебя прибить, чтоб не мучился, только я не такой добрый, пошли парни.

Плача от нестерпимой боли, Шахрион схватился за голову, глаза ему заливала какая-то жидкость, а свет перед глазами померк.

Сон закончился столь же неожиданно, как и начался. Несколько недель из прошлого промелькнули перед спящим императором, помахав на прощание и вытолкнув его в солнечное утро. Шахрион сел на кровати и закрыл лицо руками. Прошло немного времени, прежде чем он сумел взять себя в руки и подняться, после чего первым делом взял со стола початую бутыль, из которой и сделал изрядный глоток.

Скандал тогда вышел нешуточный, и ни о какой свадьбе уже речи не шло. Раненый наследник престола вместе с отцом покинули недружелюбное государство, чтобы больше никогда в него не возвращаться. Лариэнна нашла себе другого мужа, от которого родила дочку, но долгая жизнь, увы, не была предназначена ей богами. Принцесса умерла от болезни, не успев даже отпраздновать первый день рождения дочери.

Но даже такая, слабая и хрупкая, она была из рода Лиритиэлей. Маленький наследник престола не понимал этого так отчетливо, как умудренный жизненным опытом император. Изменник, поменявший господина и основавший новую династию, признавал только силу и мужество. У него было крепкое семя — все потомки характером пошли в первого венценосца.

В тот злополучный вечер никто не требовал от него победы, хватило бы и обычного желания драться за то, что дорого, за идеалы, за свою честь. Ничего этого у трусливого мальчишки не наблюдалось, и поэтому его единственная любовь досталась кому-то другому, более решительному.

Шахрион вышел на балкон. Внизу уже вовсю тренировались рекруты, скоро к нему явится Тартионна с кипой бумаг и ворохом проблем.

Черный Властелин вздохнул.

Он потерял любовь, но обрел кое-что взамен. Император узнал, что нельзя все время убегать и иногда лучше умереть, гордо подняв голову и глядя палачу в глаза, чем жить, обмочившись от страха. В нем проснулся боец, жаждущий реванша любой ценой, и лишь эта новоприобретенная сила помогла пережить уход отца четыре года спустя.

Дверь в кабинет отворилась и верная привычке Тартионна вошла к своему повелителю.

— Владыка, ты уже не спишь? — Она нахмурилась, отчего тонкие губы сошлись в прозрачную ниточку. — Надеюсь, ложился?

— Да, Тартионна, ложился, — улыбнулся император. — С чем пожаловала?

— Молодой вепрь наконец-то наигрался. Завтра — послезавтра приползет к генералу.

— Ожидаемо, но несколько дней мы выиграли. К тому же…

Советница поняла его без слов.

— Гвардия на месте. Хотя мне и не по душе то, что ты собираешься делать. Это подло.

— Ты же знаешь, что я все равно поступлю по-своему.

— Знаю, — согласилась Тартионна. — Но я до последнего буду отговаривать тебя от неверных решений.

— Неверных с твоей точки зрения, — поправил ее Шахрион. — Хорошо, передай им, что могут начинать. Попотчуем леопардов нашим особым угощением.

Глава 12

— Так значит, ты точно не хочешь отправлять людей к воротам? — проворчал Бирт, закусывая вино вяленой свининой.

— Определенно, — отозвался Цард, оторвав взгляд от подробной карты Черной Цитадели. — Сейчас найду, погоди немного. — Он повернулся к стопке бумаг подле себя и выудил из нее старый пергамент. — Ага, вот: «Крепость же, Черной Цитаделью именуемая, имеет в дополнение к оной цитадели три оборонительных рубежа из стен высоких и крепких». Так, сейчас отыщу нужный отрывок, — он пробежался глазами по тексту, и, наконец, продолжил чтение. — «Диковиннее всего в сей древней и неприступной крепости располагаются ее врата, кои вдавлены меж стен, и покоятся в искусном каменном мешке, с трех сторон обороняемом башнями могучими да крепкими. Те же, кто посмеют проломить решетки, окажутся в коридоре гибельном да длинном, защищенном тремя крепкими дверьми, с потолка коего защитники могут лить горячую воду, да песок, а в стенах устроены окошки для стрелков».