Елена Гриб - Игра в чужую жизнь Страница 33

– Не скажу, что обнадеживающе. Смотри, Его Величеству моя кончина пока ни к чему. Советники – то же самое. А остальные… что они за птицы?

– Камий – старый служака, он в гвардии уже лет сорок, кристально чист в служебном смысле. А Сей, палач… у них вроде династия, профессия передается от отца к сыну, все чинно и благопристойно. Нет, скорее уж Клусс выйдет на тропу войны, чем эти рискнут пойти против империи. Сей, кстати, лучше других понимает, чем расплачиваются за измену. Жаль, так мы ни к чему не придем, – недовольно добавил он.

Лин представила, что случилось бы, если б после церемонии она не пошла с толпой, жаждавшей осмотреть лабиринт, а присоединилась к «отцу» и его спутникам. Радиус – полтора метра… Кровавая куча, которую даже по гробам правильно не разложили бы… Выходит, находиться рядом с ней очень опасно. А эти два дурака все равно будут таскаться следом!

– Марк, посмотри, пожалуйста, что там, – попросила девушка, указывая назад.

– Я? – возмутился гвардеец. – Мне, по-твоему, приятно смотреть на это? Я думал, ты более чувствительная, детка. Видела же все в Зеркале!..

Лин стало неловко:

– Я хотела спросить… Марк, палачи ведут тех, кто приговорен к смерти, а ты выглядишь довольно-таки живым!

Он удивленно присвистнул:

– Ну и ну! Значит, ты спутала меня с моим отцом… Не может быть! Мы так похожи? Я не помню его лица… Ладно, чтобы избежать вопросов, скажу сразу – он наступил на те же грабли, что и я, только покойная императрица, да будет земля ей тверже алмаза, широтой взглядов не отличалась и усмотрела в присланном ей любовном письме заговор против страны. Я видел его казнь. Для мелкой сошки вроде дворцового повара «Жернова» не предусматривались, а он был живучий… Варласт ему в подметки не годился! После казни тела выкидывают в специально оборудованный котлован. Папа еще дышал, когда его тащили туда… Родственников пускали к мертвым, и мой дядя всадил отцу кинжал в сердце, за что получил пятнадцать лет ссылки в приграничные земли. Меня он забрал с собой. Об этом никто не знал, хотя сейчас не вижу смысла таиться. Лин, я пришел в гвардию с одной целью – отомстить, но императрица, как оказалось, померла давным-давно. А принцесса… Здесь другая история, ты не поймешь…

На девушку упала тень.

– Наворковались, голубки? – сияя, спросила Зелина. – Малышка, тебя жених заждался, а позвать стесняется. То есть это мне так кажется, хотя… Идешь?

– С Варластом что? – осторожно поинтересовалась Лин.

– О, Варласт уже в других мирах, лучше и прекраснее этого.

– Он… умер?

– Пораскинь мозгами, рьяска! Я же еще здесь! – радостно возразила рыжая.

– Значит, ты теперь не богиня? – заметил Марк. – Отлично!

– С дуба рухнул, светлячок? – возмутилась та. – А кто я тогда? Бог должен быть в храме, это факт, но у меня там появился, скажем, заместитель. Свобода невероятно прекрасна! Не спеши вновь пускать слюни, красавчик, меня ты интересуешь меньше, чем история моего храма. Впрочем, если будет время и желание…

– Учти, Зел, – издевательски протянул гвардеец, – когда выкроишь свободную минутку, я могу быть занят! Или желания не будет…

А Лин, не обращая внимания на присутствовавшего здесь «жениха», подошла к метаморфу и мягко взяла его за руку:

– Хочешь навестить учителя? Я скажу имп… отцу, он найдет тебе замену.

Кари взглянул на нее, словно не узнавая, и негодующе заметил:

– Я давал клятву, принцесса! Пойдем, провожу тебя к шатру.

Девушка отрицательно помотала головой. После случая с Варластом она вообще предпочла бы передвигаться в одиночестве, однако как объяснить это донельзя благородному и правильному парню? Он же, наоборот, прицепится, как банный лист, выискивая опасности и не понимая, что если уж в дело вмешалась магия, то толку от этих изысканий…

– Не стоит. Думаю, мне есть о чем поговорить с принцем. Правда, Геданиот? – гартонца ей было не особо жаль. Хотя вряд ли противник припас еще одни «Жернова»…

Глава 6. О войне и Ненависти

Война закончена лишь тогда, когда похоронен последний солдат.

А. В. Суворов

Пусть ненавидят, лишь бы боялись.

Луций Акций

Ванис был в ярости. В этом состоянии он пребывал уже третий день и никакие ободрения младшего брата не могли ему помочь. Все летело в тартарары. Все!!! Тщательное планирование свелось на нет – казалось, чужой помогает сама судьба. Проникнуть в Храм Смерти и оставить там свой подарок, причем в таком месте и состоянии, чтобы никто раньше времени на него не напоролся, было трудно. Очень трудно! И что же? Существо, чей яд смертелен для всех, кроме Первых магов да римайских обитателей, мертво, а чужая делает вид, будто ничего не случилось! Более того, с помощью приготовленной для нее второй ловушки эта девчонка имела наглость избавиться от своего собственного неприятеля! Как же она бесконечно самоуверенна, раз решается бросить вызов магам, изменившим лицо этого мира! И как жестоко она будет наказана!

– Ангас, ты хотел пообщаться с людьми? – неожиданный вопрос заставил младшего брата оторваться от созерцания заходящего солнца и повернуться к говорившему. – Мне кажется, тебе можно поручить одно дело… Только сначала попытаем счастья в третий раз. Даже если она снова улизнет, крови будет много. Достаточно, чтобы я почувствовал себя лучше! Сосредоточься, это – ювелирная работа…

* * *

Крезин нервно мерил шагами императорские покои на территории Храма Войны и размышлял о несовершенстве человеческой природы. Тщательно проанализировав прошедшие события, он пришел к выводу – императору не следует присутствовать завтра на церемонии. В пользу этой мысли советник приводил неоспоримые аргументы, но к его мнению никто не хотел прислушиваться. Впрочем, от императора, известного своим упрямством и стремлением доводить все начатые (даже откровенно абсурдные) затеи до конца, понимания Крезин не ждал. И разгадать поведение Дисона, упорно игнорировавшего признаки надвигавшейся опасности, он тоже не мог! Советник знал – если эльф его поддержит, Малдраб перестанет делать вид, будто «все счастливы, всем хорошо», и переждет тревожное утро где-либо, кроме храма. Возможно, в этой самой комнате. Вот только Дисон лишь издевательски рекомендовал вечером не забывать заглядывать под кровать – вдруг и там что-то затаилось!

Угроза же, по мнению Крезина, происходила от Меча Ненависти – основы Храма Войны.

В Гартоне и Велли были известны дуэли особого сорта, называемые «судом Меча». За право решить спор таким способом приходилось платить огромные деньги, но поток желающих не прекращался, поскольку решение, принятое Мечом, не мог оспорить даже правитель.

Спорщики приходили в храм и одновременно касались рукояти. Тот, чья ненависть оказывалась меньше, мгновенно падал обезглавленным. Иногда один из противников жульничал, хватаясь за Меч первым – естественно, он и оказывался победителем. Такие действия обычно не наказывались, поскольку свидетелей не было. Желающих присутствовать на подобной дуэли отпугивало предание, твердящее, что клинок поразит троих, заслуживших ненависть прикоснувшегося к нему – разумеется, если они будут присутствовать во время обряда. А, задумав подлость, разве можно не ненавидеть любого, хоть в какой-то мере мешающего плану? Между прочим, легенда неоднократно подтверждалась…

Как ни силился Крезин принять во внимание всех возможных кандидатов на завтрашнее обезглавливание, император неизменно оказывался в списке если не принца (чем Рех не шутит!), то уж девушки-двойника точно. Начать с того, что любопытствующих на церемонии будет мало – рисковать своей бесценной жизнью по пустякам придворные не привыкли. Со стороны Гартона прибудут принц, его хранители и пара добровольцев, готовых пострадать за короля и отечество. Грайт, как человек предусмотрительный, наверняка своевременно почувствует себя плохо или найдет срочное и неотложное дело. От Велли появятся принцесса, ее хранители, император, советники и, возможно, несколько отчаянных голов, уверенных, что насолить Их Высочествам не успели.

Геданиот вряд ли станет причиной катастрофы. С детства привыкший участвовать в придворных интригах (правда, никогда особо в них не преуспевавший, из-за чего его и считали дурачком по сравнению с отцом) принц не дожил бы до своих лет, не умей он скрывать истинные чувства, а иногда попросту о них забывать.

А девушка…

Советник совсем ее не понимал. Что ею движет? На судьбу империи двойнику, пожалуй, наплевать, особенно после пикировок с императором. Крезину почему-то казалось, что и стремление выжить тоже ни при чем, поскольку тогда она уже несколько раз попробовала бы сбежать – не дура, вроде, должна ведь понимать, что договоры договорами, а после завершения Пути окончится и ее дорога… С другой стороны – куда бежать ей, чужой в этом мире? Наверно, девчонка просто существует, пока может. Но! Опыт подсказывал советнику: если у человека нет конкретной цели, он плывет по жизни, подчиняясь первобытным инстинктам, основной из которых – самосохранение. А она? Хорошо хоть императору хамить перестала, однако Крезин подозревал, что причина сего удивительного явления кроется всего лишь во временном отсутствии между ними противоречий. А когда ей снова что-то не понравится…