4ert13 - Воспоминания Мерлина, или Привет, Хогвартс! Страница 34

— То есть, это от изучения вашей магии?

— Скажи–ка подруга, ты там ничего такого, — я показал руками чего именно. — Не желала, а?

Гермиона сначала побелела от гнева и кулаком замахнулась, а потом призадумалась, чуть наклонив голову набок и вниз. По ходу мыслительного процесса кулак разжался, а ее лицо стремительно краснело.

— Нет… ну желала… чего–то такого… ну а как не желать, когда такие разговоры по комнате ходят, и все хвастаются… — Чем дальше наша Гермиона говорила, тем больше она краснела и тем сильнее наклонялась к подушке, с которой она сидела, пряча ее лицо и глаза за копной волос. Когда она закончила, а в ответ стояла тишина, она быстро подняла взгляд. — Что делать–то теперь?! Нет, вы посмотрите на него, он еще и ржет тут сидит, смехом он давится!!! — Гермиона вскочила и огрела меня той же подушкой, опрокинув, и смех, до этого старательно сдерживаемый, из–за чего мое лицо и украсила ехидная улыбка, вырвался на свободу.

— Ахахахах, ой, ахахахах, отдай подушкуу… ахаха, ой умора, прости Господи!

— Хватит ржать, конь! — Гермиона старательно обрабатывала подушкой тело на полу, которое каталось с боку на бок и закрывалось руками. Наконец, когда подушка в очередной раз опустилась, ее поймали и плавно (что бы не вырвать, а именно утянуть) потянули на себя, и девочка, ойкнув, полетела на пол следом за своей подушкой. Промотаем три минуты драки на полу, и вот, мы с ней сидим рядом, все в перьях и с помятой одеждой.

— Что делать, что делать… Меньше Лаванду, дуру, слушать. Что тебе не терпелось, само бы все выросло, когда срок бы пришел. — Увидев ее лицо, я примиряющее вскинул руки — не–не–не, я лично против ничего не имею, так даже гармоничней… но с этим надо завязывать. Обычно маги у нас не обращают внимания на такие метаморфозы — просто не до того, с нашей–то программой обучения. А к двадцати пяти–сорока годам мозгов уже хватает, и они принимают какой–то один, сформировавшийся и утвердившийся образ, хотя чаще чуть–чуть доводят свой. В случае с тобой, пока все в норме, «перевеса» для этого возраста нет, главное, чтобы тебе удобно было. А что бы не отросло что–то еще — рога у Рона или еще что–нибудь покруче, ты будешь учится самоконтролю. Просто сильным желанием и словом можно и убить, сколько я помню. Был там какой–то маг, «Вестник», что ли… Короче, так научился использовать этот дар, что обычные люди умирали только от его мысли. Кончил тем, что встретил Призывателя Теней, тоже темного. Так и похоронили смятым в кашу. — То есть, лучше не учиться управлять этим даром?

— Почему? Вон, Тонкс, нашей магии сама научится не смогла, даже небось и не подозревает о ней, но зато метаморфозы удаются ей на щелчок пальцев, может принять любой вид за пару секунд, одаренная она в этом. Просто самоконтроль будем изучать с сегодняшнего дня на полную катушку, а то так вообразишь себя там не знаю, моделью какой–нибудь, так это называется, да? Тебя же семикурсницы повесят за секрет заклинания, на клочки порвут. Дай телу самостоятельно развиться, в двадцать пять будешь в себе менять, если что не по нраву придется.

— Да и так уже вся спальня судачит, и чую не только наша. Ладно, до этого самоконтроль включал в себя концентрацию на действии и внимательность. Что теперь?

— Так. Возьмемся за мысли и чувства, за контроль их силы и глубины. Смотри, я же не проклинаю при ругательстве, например, потому что можно регулировать силу и глубину абсолютно всего…

Конец ретроспективы. Рождество, Хогвартс, спальня мужской половины четвертого курса

Да, было дело. Я даже не знаю, что было круче, разговор с Гермионой на эту тему, или с Дафной на чуть другую…

Ретроспектива, неделя назад, Кабинет зелий.

— Керененский, как ваше ничего? Как подготовка к балу?

— Спасибо, леди Гринграсс, ничего, потихоньку. Ну бал, и что с ним?

— Ты сушеную лапу лягушки дорезал? Высыпай. — Дафна помешивает наш котел, от которого клубами валит белый пар, и вся такая увлеченная этим, ага… хорошо, что колонна и большущие белые клубы пара по всему кабинету скрывают нас ото всех, как впрочем и вообще все.

Я ссыпал нарезанную на мелкие кусочки конечность и принялся за следующий ингредиент.

— Ой, Мерлин, прости, — действительно, пятый раз задеть меня и на этот раз что–то еще и уронить. Дафна низко наклоняется, доставая из–под стола склянку, и этак незаметно сначала демонстрирует расстегнутую на одну пуговицу больше приличий рубашку вкупе с горизонтальным положением тела, еще и спинку прогнула, засранка. Ну конечно, вставая и выпрямляясь, нужно втиснуться мне под правую руку, а потом еще и вплотную прижаться ко мне спереди, чтоб я ее тело ну просто все прочувствовал, правой же рукой ставя склянку на другой от нее конец стола. Не иначе, чтобы второй раз не уронить. И конечно же томно, с замиранием дыша теплым дыханием мне в шею… — Извини, подвинься чуть–чуть… Да так, вот не приглашает никто, может, вместе сходим?

— Извини, незабвенная, но я уже пригласил даму, и она согласилась.

Дафна чуть прикусила губу и сделала вид, что ничего не произошло: — А, ну ладно. Надеюсь, кто–нибудь осмелится подойти к «Ледяной Королеве», — последнее она сопроводила кавычками, показанными руками.

Нет, ну вот что с этими ба… дамами, дамами делать, а? Вот что, вы мне скажите? Что не скажешь, обидишь. А она ведь хороший человек, это факт. И искренние чувства питает, судя по брожению оттенков в ауре сейчас. По крайней мере, искренне хочет быть любимой и любить. А кто не хочет?

— Дафна, — я аккуратно схватил ее за локоть и развернул, чтобы взять и вторую руку, вынув из нее ковш. — Ты прекрасный человек, честно. И красавица просто писанная, первая на весь курс. Но не могу я, нравится мне она. Понимаешь?

Девушка вздохнула и подняла опущенную голову, но потом тут же отвела взгляд.

— Да поняла я. И не берет тебя ничего из–за этого, иначе бы уже мой был. Вон, стоит захотеть и любой из них моим будет, после такого–то, — она провела рукой, пряча слезу. — Но как тут не попытаться, вон, ты из этого стада один такой. Чтоб и душой, и телом вышел и не поддаешься к тому же, уже как заноза, как цель сидишь вот внутри.

— Эй, не надо. Не стою я твоих слез. найдешь ты еще хорошего и замечательного, — я отпустил ее руки и обнял, целуя в лоб и успокаивающе гладя. — Как друг я всегда рядом. Всем, чем смогу, помогу. Но не проси того, чего я сделать не могу. И у нас сейчас зелье убежит.

— Именно, Керененский, — мы подпрыгнули, оборачиваясь к профессору Снейпу, который стоял у котла. — Минус… хмм… нет, НЕ минус пять баллов с Гриффиндора, за потрясающее чувство времени.

Под его взглядом мы быстро вернулись к работе и продолжили разговор лишь когда он ушел.

— Что–то он потрясающе добрый сегодня… — пробормотал я.

— Просто я со Слизерина. Да и лучшим ученикам баллы снимать — от себя отрывать. Ладно, перенаправлю я свои порывы. Но ты осторожней, как только я найду кого–нибудь или просто сделаю вид, что ты перестал меня интересовать, стаи шакалов налетят, и кто–нибудь да подставит тебя, отвернув ее от скромного Мерлина.

— Да, действовать, наверное, надо, это ты права, спасибо, — я бросил короткий взгляд на облако, где должна была стоять Гермиона в паре с Невиллом.

— Хах, только ты прочно засел. Дальше друга она тебя пока, по–моему, не рассматривает, разве что только где–то глубоко внутри… — Дафна проследила мой взгляд.

— Ну это мы посмотрим, — усмехнулся я в ответ. — Ты бы задумалась на счет Гарри. Он конечно тугодум и тормоз на этом плане, но Сириус рано или поздно его исправит, а за ним уже сейчас хвосты увиваются. Правда до тебя им, как до Китая пешком…

— Честно говоря, я уже думала об этом. Он классный, хороший и тихий парень, но ты просто как–нибудь себя и его рядом так поставь и сравни. Первое место гарантировано. А что, он еще никого не пригласил?

— Неа. Так, теперь против часовой мешай четыре раза…

Конец ретроспективы.

— Мда, вот ну не сравнивал я себя ни с кем. Приятно, конечно, слышать такие комплименты, но все же… это получается, на меня скоро откроют охоту? Жуть… Дафна это хотя бы приятно делала, контролировать себя было тяжело и даже просто следить за ее игрой и участвовать в ней было удовольствием, если уж честно отвечать самому себе. Вот пошлют меня, если, нет, когда скажу правду, и что тогда делать? А ведь мог бы просто упасть на белые ручки Дафны… Я мысленно встряхнул себя. Нет, бой еще только начинается. И он еще не проигран. Так, как же все же пойти? Десять минут не мочь выбрать шмотки, позор, какой позор для парня…

Гениальная мысль, как всегда, была проста как два пальца. Я сбросил с Авадона все иллюзии и трансформации несложным заклинанием. Красивый, узорчатый комплект был на загляденье, Роба (фактически камзол, судя по виду, или же бушлата подобие что ли… вообщем, никто из магов у нас не задумывался над тем, как это назвать. просто Robe) и штаны, аккуратно заканчивающиеся у вершины ботинок аля берцы, перчатки без пальцев с жесткой тыльной стороной. Все это белое, с синими бронированными пластинами (тонкие и невесомые, а поди пробей) и усилениями на корпусе и коленях, ботинках, а так же с серебряным магическим узором, вместе — баснословной красоты… Шлем хорошо не ношу, даже его невидимую вариацию. Так. Ботинки — трансформацию в нормальные мужские туфли по ноге. Свободные рукава оставим, штанины — удлинить, заходило чтобы за туфли, сделать свободными, одинаковой ширины по всей длине, во. И убрать бронепластины, иллюзию в ткань, синий цвет на этом месте и узор оставить. Убрать перчатки. Все! А я‑то думал, елки–палки. Рискнул еще и причесаться, но мало что получилось, разве что дыбом не стояли — и то хорошо. Уже спокойно я вышел из ванной комнаты, куда ушел «переодеваться». Взору моему открылась картина маслом — все наряжались и как могли приводили себя в божеский вид. Невилл достал где–то профессиональные танцевальные туфли. Гарри уже тоже одел парадную черную мантию и пытался привести в порядок голову, чему сильно мешал Рон, в сотый раз за сегодня благодаривший Гарри и Сириуса за рождественский подарок — нормальную мантию, а не бордовое платье восемнадцатого века, выданное ему матерью.