Боярин. Князь Рязанский. Книга 1 (СИ) - Шелест Михаил Васильевич Страница 34

— … государству Российскому и его государю, царю…

— … Василию Васильевичу…

— … Василию Васильевичу…

— … а также, лично Великому Князю Михаилу Фёдоровичу Рязанову…

— … а также, лично Великому Князю Михаилу Фёдоровичу Рязанову…

— … строго выполнять требования уставов, приказы командиров.

— … строго выполнять требования уставов, приказы командиров.

— … На сём клянусь своей верой и верой своих отцов.

— … На сём клянусь своей верой и верой своих отцов.

— Крещёный православной верой? — Спросил я.

Он смущённо потупил глаза.

— Да тут уже, и так, и так окрестили. — Вздохнул он.

— У нашего Царя-Батюшки нет разницы. Церковь — единая. Коли есть крест, целуй и крестись, нет — просто крестись. — Сказал я, и перекрестился на восходящее солнце.

— А пошто ты на солнце крестишься? Огневик, штоль?

— Христос и Бог на небе?

— Да…

— А солнце? Ты хоть глядя на пенёк крестись, или на куст ракитный, Бог везде один.

Он озадачено почесал под шапкой, а потом перекрестился, глядя на солнце.

— А храма в крепости, пошто нет?

— Татары пожгли два лета тому назад. Лес заготовили просушили, первые венцы заложили, а плотник возьми, да помри… Некому строить…

Я почесал, отросшую за три года, бороду.

— Покаж рукой, где?

— А вон, — показал он на левый по стороне Днепра угол стены, где, действительно стояли стеллажи досок и брёвен.

— Не растащили?

— Как можна, Великий Князь? Храм же… Басурманов у нас нет.

— А поп?

— И попа нет.

— Найдём. У нас на Руси, Царь-Батюшка — глава церкви. И тут так будет. Его волей и я, как его правая рука, тут церквой править обязан. И назначать попов и снимать.

— Иди ты… — вырвалось у Степана. — Прости, Великий Князь, обмолвился.

— Не повторяй ошибок, воевода, держи свой язык, пока он есть, в узде. Я строг, хоть и молод.

Степан упал на колени.

— Прости язык мой…

— Прощаю. Пошли к церкви. Григорий, кликни к храму плотников. Пусть поглядят.

— Есть, командир, — сказал он и бегом стал спускаться по лестнице.

— Видишь, какая служба у меня. Только бегом. И только по команде, по уставу. Устав — это такой список правил. — Ответил я на его вопрос в глазах. — Григорий тебя научит. Будешь у него в подчинении. Он — полковник. В команде у него полк в пятьсот воев — бойцов по-нашему. Ты присматривайся пока, спрашивай, ежели что не понятно, да ему подскажешь, что сам знаешь. Мы тут засеку ставить будем, вон до того холма.

Я показал рукой направо по берегу.

— А… Красная Гора…

— Почему — Красная?

— Глины там красные, а здеся лоевые, как лягуха дохла.

Я смотрел на «Татарский переход». По всему течению Днепр был шириной метров сто, не больше. На мели чуть расширялся. До Красной Горы было километров пять.

— Надо всё до Красной Горы перекрыть частоколом. Сделать ворота.

— И брать мзду… в казну — Добавил Степан.

— Правильно. А народ то тут есть, акромя крепости? В округе?

— Как не быть. Щас много от турка бежит по реке. Увидишь седня.

Я понял, что глядя на бесснежную, только местами запорошенную реку, не замечал санного пути. Спустившись вниз, мы прошли к заложенному на три венца храму, возле которого стоял Григорий и четверо плотников.

— Григорий Иванович, обратился я к полковнику, распорядись, чтобы на реке пост поставили, рогатки поперёк реки и никого наверх не пускали. И на переправе мимо крепости ни-ни. Всех сюда. А ты, Степан… тебя по батюшке как?

— Ильин сын я…

— Степан Ильич… готовься к приёму люда. Через два дни поезд с лесом, фуражом и людишками придет. И тех и этих, всех разместить надо будет.

— А скокма людишек-то?

— С детишками — человек четыреста.

— Матерь Божья… — Перекрестился Степан. — А куды ж мы их?

— Глина добытая есть? — Спросил я, и продолжил, увидев кивок, — Разогреть, замесить прямо в казарме. Построить очаги, как бочки «беременные» с поддувалом снизу. Это прямо сейчас. Срочно. И помни — все команды исполнять бегом. Кого увижу ходящим по крепости — запорю.

Я увидел ко мне приближающегося бегом Григория и сказал:

— Видишь, как у меня целые полковники бегают, гляди…

— Я побёг, тоды?

— Беги, Степан Ильич.

Подбежавший Григорий доложил.

— За лесом сотня ушла, посты по реке выставлены, Михал Фёдорович.

— Пусть там время даром не теряют, снасти им выдай.

— Так выдал. Уже долбятся… — Засмеялся Григорий.

— Дело! Пошли крепость обойдём. Надо место для жилья разметить.

Ставить село решили вверх по реке, сразу от стен крепости.

Левая стена крепости отходила от побережной стены почти под прямым углом.

— Эту стену используйте, для сруба. Тут метров пять высоты будет. Оставляйте два метра, остальное пилите и вкапывайте как вторую стену. Дальше плотники сами пусть думают. Помнишь, я на привале в Польше тандыр татарский делал? По всей длине барака таких налепите. И крышки двускатные с отверстиями для трубы. На расстоянии четыре метра друг от друга поставьте. Понятно?

— Так точно, Михал Фёдорович!

— Командуй. Остальных, — половина за дровами, половина пусть дерьмо из крепости вычистят. Местных поставь на довольствие, и тоже… дерьмо выгребать. Загадили всё… Плотникам сперва «испражняльню» построить на сто «гнёзд», как мы ставили в Польше, помнишь? Корм на вечер варить с учётом новых ртов.

— Есть! — Сказал Гришка и убежал.

— А ты, что будешь делать командир? — Спросил я сам себя. — Смотреть на огонь и на то, как работают другие люди?

Ещё раз обойдя крепость внутри, я остановился перед будущим храмом. Основание, выполненное в виде неправильного шестиугольника, было поднято больше чем на метр. Сужающаяся его часть должна была стать алтарём храма, потому что была направлена на восток. Я прикинул мысленно направление на город Мекку — юг-юго-восток. Нормально. Пойдёт. Главное, чтобы молились не спиной друг к другу.

Остановив пробегавшего мимо Степана, я спросил:

— А инструмента после плотника не осталось?

— Как не остаться? Остался. В сенях воеводиных стоит… сундук плотницкий. Принесть?

— Сам возьму, что надо.

Я прошёл в сени, нашёл сундук, покрытый рогожей, открыл вставленным в него ключом замок, достал топор, короткую пилу и тесло. Всё было обмотано в пропитанные маслом тряпицы и остро наточено. Пила правильно разведена. Тут же в сундуке лежало лекало для продольного паза. Оставив масляные тряпки в сундуке, и взяв инструмент, я вернулся к срубу. Выбрав бревно, стал работать. Когда я протесал весь паз, пробегавший мимо Степан спросил:

— Подсобить?

Он пробегал мимо меня, уже раз десятый, и я стал подозревать неладное.

— Ты пошто, Степан бегаш, туда-сюда?

— Дык… Тыж сам велел…

— Я не велел бегать, а велел дело делать. А от дела до дела не идти, а бежать, Понятно? — Меня дурить за три года моего тут проживания пытались многие, да и за язык «поймать», так что схема, «наезда» у меня была отработана чётко.

— Теперича понятно.

— Ещё одну пустую пробежку узрю, — разжалую в рядовые вои, и будешь дерьмо с ними вместе носить. Усёк?

— Усёк.

— А теперь — подсоби. Будешь со мной пока трудиться.

Степан — ростом два метра с лишком, легко справлялся с пятиметровыми брёвнами, но мы особо и не напрягались, пользуясь рычагами. К полудню мы подняли венцы сруба на высоту своего роста. Степан, взяв у моих плотников второе тесло, работал без устали, как швейная машинка «зингер». Я еле успевал размечать. Григорий несколько раз тоже пробегал мимо, явно с интересом поглядывая на нашу работу.

В очередной его пробег, я не выдержал.

— Ты тоже, просто так бегаешь?

— Шас по делу, Князь. Каюсь, пробегал разок мимо, ради интересу, а щас… Ходоков задержали на реке. Ревут-ревмя, не хочут в крепость идтить.

— Ну, раз тебе интересно, как руками работают… Поработай пока вместо меня, а я на реку спущусь.