Ничего личного (СИ) - Путилов Роман Феликсович Страница 34

— Ты, Аркадий Борисович, не ори! — построжел собеседник Пыльникова: — Во- первых не Канск, а Каинск, его Петр первый в семьсот двадцать втором году основал. Во-вторых, мне тоже радости мало тебе каждый день жратву и выпивку сюда таскать…

— Ты все равно каждый день сюда бы приходил, соседям «межгород» организовывать…

— Приходил бы. — с достоинством ответил собеседник: — Только эти копейки мне выживать помогают, а твои дела с места, Аркадий Борисович, не двигаются. Ты мне, когда говорил, что Соколова из директоров пнут под зад ногой? И что, где результат? Ты у меня уже месяц здесь околачиваешься безвылазно. Я тебя понимаю, сам бы, на твоем месте, на стену полез. Только это ты ко мне пришел, сказал, что пересидеть надо, и что скоро все решиться. А я пока никаких подвижек не вижу. И должность начальника цеха ты мне обещал, тоже пока перспектив с этим не просматривается.

— Обещал — значит будет. Несколько дней осталось подождать. Соколова на днях, под зад ногой, погонят, а на его место Брыля вернут, а меня на место главного инженера Бриль обещал поставить. Вот тогда я тебя в город и перетяну, тем более, что у старого директора здоровье никакое, это я точно знаю. Вот и считай, что к Новому году я директором стану, а там и приватизация предприятия начнется. Ты, главное, за меня держись, а там все, кто со мной, в шоколаде будем.

— Ну ладно, Аркадий Борисович, понял я тебя, подождем еще немного. Ладно, ты иди, в комнате немного посиди. Сейчас ко мне соседка из третьей квартиры подойти должна, племяннику в Хабаровск звонить будет.

Три взятые с собой, про запас, микрокассеты добросовестно писали телефонные переговоры незнакомых мне людей о их семейных проблемах и заботах из родственников и знакомых в самых различных точках бывшего Советского Союза.

Кассеты медленно крутились, а я думал, что мне делать с полученной информацией.

Ну нашел я Пыльникова, только официально ему ничего не предъявишь — уголовное дело по фактам хищения с Завода не возбуждено, да и материалы предварительной проверки затерялись где-то в Москве, мною же туда и отправленные. Брать Пыльникова и колоть тоже не вариант — он сегодня напишет явку с повинной, а на следующий день от всего откажется, заявив, что я применял к нему недозволенные методы дознания. И есть большая вероятность того, что ему поверят, потому что гражданин Пыльников с виду человек приличный, да и биография его темных пятен не имеет.

Привязать этого типа к попытке покушения на генерального директора завода тоже не получится без показаний киллеров, следовательно, надо ловить душегубов, что вряд ли получится осуществить в одиночку. А если не в одиночку, то, с вероятностью сто процентов, будет расшифрована вторая сторона моей жизни, и попрут меня с «органов» моментально, потому что сказку, что я бескорыстно помогаю коммерческой фирме, принадлежащей моей бабуле ни поверит никто.

Я стукнул себя ладошкой по лбу, пытаясь сообразить, как мне законно привязать себя к Заводу. Подработки «Законом о милиции» запрещены, как и занятие коммерческой деятельностью. Остались лазейки в виде творческой, научной и преподавательской деятельности. Творческая и научная отметается, а вот преподавательская…. Почему бы и нет, тем более, что у меня в июне госэкзамены и получение долгожданного диплома.

От нового видения разрешения проблемы я чуть не начал насвистывать веселенький мотивчик, но вовремя спохватился, так как это было уже перебором, но все равно настроение у меня улучшилось и сидение на пыльном чердаке стало не таким тягостным.

Сидел на чердаке я еще долго — в квартиру подо мной началось паломничество соседей и друзей — переговорный пункт организованный Клюевым работал, как хорошо отлаженный механизм. Поэтому выбраться с чердака я смог поздно вечером, на последнем автобусе доехал до железнодорожной станции, а где провел три часа на жесткой лавке из гнутой фанеры, пока не прибыл проходящий поезд до Кузбасса, в котором я и провел остаток ночи, периодически засыпая на боковой лавке возле туалета.

Три дня спустя.

Локация — Дорожный РОВД.

— Князев, что у тебя на сегодня? — начальник уголовного розыска поднял на старшего опера группы «тяжких» черный глаза.

— Ничего, мы же работали всю ночь по информации Громова, сейчас домой пойдем, отсыпаться.

— И что с информацией?

— Ничего, пусто. Сутки с фигурантом общались — ничего. А прошлую ночь в засаде просидели, тоже пусто. Вы, Александр Александрович, в следующий раз не бросайте нас проверять фуфлыжную Громовскую информацию. Пусть он свою наколки сам отрабатывает.

— Ты Олег меня жизни не учи, молод ты еще. — начальник УРа Дорожного РОВД сегодня подначку своего любимчика не поддержал: — Как сядешь на мое место, тогда и будешь решать, кому и что делать. Ты сколько меня просил человека тебе дать? Тебе пошли навстречу — дали не новичка, а нормального опера. В чем у тебя опять проблема? Если у тебя появится информация по угоном автотранспорта, и ты ее разрабатывать не станешь, я Громову ее проверку отпишу. Тем более, что у вас, все равно, сейчас по работе тишина.

— Но, Александр Александрович…- Князев не терпел иного от своего мнения и не умел вовремя остановится.

— Что Александр Александрович? Я сорок пять лет уже Александр Александрович.

— Ну ясно же было с самого начала, что это фуфел. И вообще, откуда у Громова…

По приезду в Город, я успел поставть пару часов, после чего отвез на Завод заявление о приеме меня на работу преподователем основ российского права для сотрудников, и помчался в Дорожный РОВД, где первым же делом оформил несколько бумаг, что по информации из источника заказчиком покушения на убийство генерального директора Завода Соколова Григория Андрееича является бывший начальник генераторного цеха Завода — Пыльников Аркадий Борисович, у которого с потерпевшим существует конфликт на коммерческой почве. Так-же я изложил на бумаге, которая все стерпит, что по информации киллеры, нанятые Пыльниковым, планируют завершить свою работу до вынесения решения арбитражного суда между Заводом и АОЗТ «Энергоспецремонтгарантия», так как Пыльников боится проиграть судебное дело. Последней бумагой было сообщения с адресом квартиры в городке Каинск, где фигурант скрывается в квартире знакомого, опасаясь ответных действий со стороны Соколова, у которого, вследствие полученного тяжелого ранения, чуть не усадившего его, до конца дней, в инвалидную коляску, очень испортился характер.

Когда Окулов насел на меня о источниках получения информации, я открестился, сказав, что половина трудового коллектива Завода об этом талдычат, а я лишь повторил то, о чем говорят члены трудового колектива.

Не знаю, где и как, но ребята Князева, всем составом, две ночи подряд садились в засаду, а вчера, после засады, помчались в Каинск, откуда вывезли обескураженного гражданина Пыльникова, и целый день, безуспешно, его колола на причастность к покушению на убийство.Судя по всему, усилия «убойщиков» успехом не увенчались, и ребята решили предъявить претензию мне.

— Знаешь, что, Олег? Ты после совещания останься, я тебе кое-что расскажу. — майор Окулов закусил удила: — У Громова хоть такая информация появилась. Почему-то оперативном деле по покушению на гражданина Соколова у тебя вообще никаких реальных версий не было, так, дежурные отписки какие-то. Ты на заслушивании десять дней назад по этому делу в городском управлении только мычал и потел, когда тебе вопросы о активизации работы по раскрытию данного преступления задавали. А ты помнишь, что выговор за отсутствие работы по раскрытию его почему-то мне пообещали вынести, а не тебе. Не нравится Громовская информация — работай по своей, а то у меня впечатление складывается, что ты по данному уголовному делу работать по-настоящему, не желаешь. Есть чем мои слова опровергнуть?

— Ну понятно. — шеф провел большую жирную черту через страницу ежедневника, после чего посмотрел на меня: — У тебя что, Громов?