Другой сценарий (СИ) - "Ande" Страница 35

Мы зря съездили в Березку, на набережную Макарова. Я надеялся, что нужного нам человека я покажу Суркову там. Но его не было. Мы, пренаглейшим образом, прокорумпировали трешником мужика на входе. На загодя добытые внешпосылторговские чеки, закупили сигарет, мужского парфюма, и уехали.

Идея была в том, что сейчас, Костя Могила частенько проводит время возле этого магазина. То ли руководит, то ли берет дань. С ломщиков, кидал и таксистов, что там трутся. Но не срослось. Уезжая в пятницу домой, мы заехали на толкучку возле Юного Техника, что на Краснопутиловской. Поторговавшись, купили бинокль у пьяненького мичмана.

Я провел субботу с мамой, а в воскресенье, в полдень, мы уехали. Только поехали не вдоль залива, а выбрались на Таллинское шоссе. Свернули на Волхонское шоссе, и съехали на грунтовку. В лесу оставили машину, и с километр брели. Ну, типа грибники. Приблизившись к границе Южного кладбища, я достал бинокль и внимательно огляделся.

В этот раз нам повезло. Да и вообще, на кладбище было достаточно оживленно. Ходили какие-то люди, подъезжали траурные процессии.

— Смотри внимательно, Серега. Это наш противник. Очень и очень крутой чувак. Константин Арьевич Розенгольц. Тридцать лет. Сын академика. Из скромности, взял фамилию матери. Так что сейчас он Яковлев. Закончил математическую спецшколу. Чемпион города по вольной борьбе. Мастер спорта. Рассказывают, что служил в спортроте. Мне думается — врут. Мне кажется, что в ГРУ он служил. Ибо резок не по-детски. Я точно знаю, что в него, однажды, в закрытом помещении, разрядили рожок калаша.

Сурков опустил бинокль, и посмотрел на меня:

— И что?

— Сам видишь. Кроме стрелка, там было трое. Двое погибли, а у этого — ни царапины. Ну и вообще, лучший могильщик СССР. Стандартную яму, в самом тяжелом грунте, выкапывает за сорок минут — максимум. И обрати внимания на его машину.

У сторожки, на въезде на кладбище стояла белая шестерка с черной крышей. Приметное авто.

Серега вернул мне бинокль, и мы пошли обратно к своей тачке.

— Их будет четверо. На двух машинах. Один наган, парабеллум. И обрез охотничьего ружья. Двенадцатый калибр. Не исключено, что в дальнем сопровождении будет еще одна машина. Еще двое. Но эти, вряд ли вооружены. Просто присмотр.

Погода чисто по-питерски испортилась в выходные. И мы брели сквозь лес под дождем.

— И чего ты сепетишь, Дух? Если он классик — достаточно накрасить тебе губы. Легкий макияж с накладными ресницами, и он потеряет остатки воли и падет в твои объятия без боя.

Я хмыкнул. Александр Карелин, заканчивая карьеру борца, достаточно откровенно рассказал о нравах в сборной. И о засилье педиков среди борцов классического стиля. Но откуда об этом знает Сурков? Я, до Карелинского интервью, и думать не думал.

— Знаешь, Сурков. Нам нужно в Австралию.

— В смысле?

— Там падает поголовье акул-людоедов. Нужно выпустить тебя к ним, в море. Достал уже.

— Да ладно, пусть будут. Чего тебе акулы сделали? Но без автоматического оружия нам не сдюжить. Фюлер, или Шибай?

Я снова хмыкнул. Мой отец лупил меня по заднице всего два раза. Дело в том, что совсем недалеко от нашего города, располагалась линия обороны Ораниенбаумского плацдарма. И с самого детства все пацаны, так или иначе, находили какие-то штучки с той войны. Впервые мне влетело, когда мы, лет в восемь, всемером подорвали гранату РГД-33 (это я потом узнал, как она называется). А тогда, сопливые и серьезные деятели, сняли осколочную рубашку. Ну нафиг, еще убьет кого. И бросили гранату в костер. Быстро убежали, сели в лодку, и переплыли на другой берег реки. У меня до сих пор сводит живот ужасом, когда я вспоминаю, что костер почти погас. И мы вернулись, и Петька Шибаев пошел, и подбросил дров в костер. И мы снова уплыли. Мы были на середине реки, когда рвануло.

На той стороне реки, куда мы уплывали, стояли трехэтажные дома, в которых мы все тогда жили. Из них высыпали все жители. Родители похватали нас, своих чад, и утащили по домам. Где всем нам всыпали. И крикам о том, что мы и сами не понимаем, что это было, никто не поверил.

Второй раз, и очень серьезно, мне попало, когда я привез домой минометную мину. Поехал на велике. Походил вдоль реки Воронка, где проходила линия фронта. С нашей стороны. И детской лопаточкой выкопал. Засунул за пазуху и привез домой. Где, к счастью, тут же нарвался на отца. Он аж позеленел. Аккуратно положил ее на пол. И просветил, что мина — от немецкого миномета калибра пятьдесят. С детонатором. Я-то думал, что без детонатора. Он аккуратно отнес её к реке, и зашвырнул на середину. Упал сам, и прижал к земле меня. Но она не взорвалась. И я с тех пор к раскопкам охладел.

Да и вообще, в первом классе, когда мы играли в войну, некоторое время главным за фашистов был Петька Шибаев, по кличке Шибай. У него на шее, на бельевой веревке, болтался немецкий шмайсер (мы тогда не знали, что это МП-40). Насквозь проржавевший, без магазина. Но настоящий немецкий автомат. Правда, достаточно скоро, участковый это пресек. И Петьке надрали задницу. Наверное поэтому, мы долго не знали, что он поиски не прекратил.

Короче у нас в городе, в семидесятые, в любом школьном музее запросто можно было увидеть и вполне рабочий ППШ, и трехлинейку, и маузеровский карабин. В моем школьном альбоме есть фото, с похода после шестого класса. Там я, Сурков и Иво, позируем в немецких рогатых касках. Просто там, где мы ставили лагерь, они валялись под деревом.

К концу семидесятых, милиция взялась за это дело всерьез. То есть из музеев оружие исчезло. Да и находки перестали афишироваться. Но копаться в лесу не перестали.

Но это все о том, что два наших дворовых товарища, Шибай и Фюлер, в лесах копаться продолжают. Шибай этим занимался скорее из любви к искусству. Ему нравилось что-то находить. Если есть покупатель — можно и продать. Но главным для него был не заработок. В отличие от Геры Каменева, по прозвищу Фюлер (маленький Герка, однажды, сказал кому-то — меня как фюрера, зовут Герман. Только у него недавно выпали молочные зубы и, вместо фюрер, он сказал — фюлер. Так им и остался среди знакомых). Он с десятого класса, с перерывом на армию, найденным оружием торговал. В основном взрывчаткой. Рядом море и озера, полные рыбы. Но и стволы у него можно было достать почти любые. Да и менты его, в конце концов, заметут за продажу авиационного пулемета.

Выбор был в том, что Шибай найденные ништяки содержал с любовью. Но у него было плохо с боеприпасом и ассортиментом. А вот Фюлер боеприпасами снабжал изрядно. Но его оружие и патроны были не лучшего качества. Он так и говорил, какая надежность? Сорок лет в земле лежало.

— Давай, Сурков, ты с обоими поговори. Но, пока, без конкретики. Оно нам нужно, чтоб в самый момент заклинило? А у меня есть идея, где нам надежные стволы добыть. АКМ тебя устроит?

Мы ехали, и я рассказывал. Считается, что Костя Могила — инкассатор, переправляющий деньги цеховиков из Питера в Москву. Суммы крупные, и под это дело он сколотил неслабую команду. В этой непростой работе, он имеет поддержку и помощь от кучи воров в законе. Но дело в том, что под прикрытием этой, в общем-то нехитрой истории, идёт ещё одна. Гораздо более серьезная афера.

Я не знаю где, то ли в долинах Грузии, то ли и вовсе в Фергане, а может и в Афгане, добывают наркоту. И каким-то лихим способом, Черным морем, переправляют за рубеж. Я совсем не знаю подробностей. Достоверно известно одно, из-за рубежа к нам, в Советский Союз, за это приходит расчёт. В долларах. Ну а в чем? И вот, для конвертации этих денег придумана классная схема. Доллары привозят в Питер, и инкассируют как легальные, в магазинах «Березка», и внешторговской сети. Таким образом, руководство Ленвнешторга показывает прекрасную работу и вообще, дайте ещё товаров и побольше. А импортные, остромодные, и остродефицитные товары отгружаются ж/д вагонами, и отправляются в Тбилиси, или ещё куда, не знаю.

Там это распродается, и даёт сумасшедшую прибыль. Ну, мы в четверг были, ты видел. Пачка Мальборо стоит двадцать пять копеек. Джинсы двадцать рублей. Как-то они это хитро делают. Но уходят из Питера — эшелоны. Потому что доллары Костя везёт — десятками килограмм. В стодолларовых купюрах. Костя, кстати, берет себе десять процентов с каждой перевозки. И где-то у него оно лежит. Но нас интересует одна-единственная перевозка. Та, что состоится седьмого ноября. Он, и ещё трое из его команды, будут везти около двух миллионов долларов. По Московскому шоссе. На своей машине. И мы с тобой, Сурков, вмешаемся.