Позывной «Хоттабыч» - lanpirot Страница 37

её пределы. Чтобы опытные Менталисты, продавившись сквозь «шум» на нее натыкались. Но, думается мне, что все закончиться только этим «шумом». Профессионалов своего дела ты этим, конечно, не проведешь, — он улыбнулся, — но таких спецов на самом деле очень и очень мало! И большинство из них задействовано в службах ГБ или состоит на учете.

— То есть, — переспросил я, — на бытовом уровне это маловероятно?

— Совершенно верно! Однако, учитывая твой потенциальный резерв мощного Силовика, хрен его знает, кто захочет этой ситуацией воспользоваться.

— Понятно — нет ничего нового в мире, даже в другом!

— Бдительность! Бдительность! И еще раз бдительность, товарищ Хоттабыч! Не время расслабляться!

— Враг, сука, не дремлет! Значит и нам недосуг!

— Очень правильный подход, — похвалил меня между делом командир. — Опытного спеца срезу видно!

— Опыт не пропьешь… Кстати, — хлопнул я себя сухой ладошкой по лбу, — готов проставиться по поводу своего возвращения на службу, командир! Традиция жеж…

— И? Какие проблемы? Боишься не осилить стопку-другую?

— Не-е-е, — замотал я головой. — Это дело мне только густую кровь чуть-чуть разгонит… Но профессор Виноградов явно не будет в восторге.

— А мы ему не скажем, — заговорщически прошептал оснаб, косясь на входную дверь. Не дай Бог, промухаем главного кремлевского Медика! — Так в чем проблемы, товарищ Хоттабыч?

— Да как-то «поиздержался» я… — Натянув на рожу печальную «маску Пьеро», затянул я жалостливым голоском профессионального попрошайки. — Не местные мы, от поезда отстали! Помогите, люди добрые, кто, чем может! И лучше, если это «чем» будет сорокоградусным «зеленым змием».

— Слушай, тебя хоть сейчас на паперть выставляй! — не сдержался и «покатился» от смеха оснаб, глядя на мою вытянутую «кислую» харю.

— Месье, же не манж па сис жур! Гебен мир зи битте этвас копеек ауф дем штюк брод. Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы![38]

— Ну и произношение у вас, Киса! — произнес Петров, вновь «складываясь» от смеха. И, кстати, а почему бы вам не назваться Кисой?

Это он чего, надсмехается, сволочь? — А вот мысли свои я уже закрыл непроницаемой стеной: дружба дружбой, а табачок — врозь. Со своими тараканами в голове я как-нибудь сам управлюсь.

— Произношение у меня идеальное! — делано возмутился я вслух. — Французский — вполне, а немецкий — так тож настоящий нижнесаксонский диалект! А насчет Кисы Воробьянинова, так он же опустившаяся донельзя старорежимная мразота! Даром, что дворянин! Куда ему до Хоттабыча?

— Ну-да, ну-да… — Покивал оснаб, погрузившись в какие-то собственные мысли. — А вот с языками у тебя действительно все отлично обстоит. Особенно с немецким! И это здорово, старина!

— На своей войне натаскался, — пояснил я. — Частенько фрицев допрашивать приходилось, да и, случалось, диверсиями баловался в тылу врага.

— Да, знаю, — согласился оснаб. — Еще пригодятся эти знания!

О! Точно! Постоянно забываю, что меня тут капитально так «выпотрошили». И вся моя жизнь записана и запротоколирована. Конечно, записать все подробности никаких протоколов не хватит. Но вот общая инфа по вашему покорному слуге — для ГБ теперь открытая книга.

— А с со средствами у тебя никаких проблем нет! — Он поднял с пола потертый кожаный портфель, набитый чем-то, что его бока натуральным образом раздулись. — Держи! — он суну мне в руку небольшую пачушку потрепанных купюр. — Это аванс — на денежное довольствие ты поставлен!

Я покрутил деньги в руках и положил рядом с собой на кровать:

— Хорошо! На проставу хватит!

— А теперь, давай-ка займемся тем, для чего я собственно и пришел. — Значит, все «наградные» побудут пока у меня, — сообщил он, показав мне перетянутую аптечной резинкой пачку документов, — у тебя их все равно хранить негде! Ты не беспокойся, все оформлено чин-чинарем… Ага, вот где оно… — наконец, произнес Петр Петрович, обнаружив в «бездонном» чреве портфеля искомое. — Держи!

В мою подставленную ладонь легла красная книжица с «серпасто-молоткастой» звездой и аббревиатурой НКО под ней. Еще ниже — «Главное управление контрразведки „СМЕРШ“». Эх, давненько я не брал в руки такое вот удостоверение — почитай с 1946-го года! Твою же медь, как ностальгией пахнуло! Я развернул удостоверение и уставился на свою старую и обрюзгшую физиономию. Это когда они успели меня запечатлеть? Да я на снимке еще и в полковничьей форме, которую первый раз сегодня увидел? Ай, молодца, ребятки, прямо на ходу подметки режут! И мне это нравиться! Именно так надо работать…

А вот то, что я прочитал, подвергло меня очередному ступору:

— Полковник Абдурахманов? Гасан Хоттабович? Вы это серьезно?

— А чего ты хотел? — хохотнул Петров. — Ты на подпись в удостоверении глянь!

— Ох ёп! Личная подпись наркома обороны СССР товарища Сталина?

— А то! Назвался груздем — полезай в кузовок и цени оказанное доверие! Мне ради этого дела даже детскую книжку пришлось раздобыть и прочитать…

— Ничего, командир, тебе полезно немного развлечься! — Я вновь включил ворчливого старикана.

— Занятная история, — согласился со мной оснаб, — не пожалел, что прочел!

— То-то же! — продолжал я ворчать. — Окультуриваться надо! И какой я теперь, по-твоему, национальности с такими-то данными? Джинн, шайтан, марид или араб?

— Ну, зачем же так? Ты русский…

— Да договаривай уже, командир, думаю, что легенду под меня вы уже проработали.

Оснаб вновь залез в свой пухлый портфель и выдернул из него стандартную папку на тесемках.

— Изучай! Теперь это твоя настоящая биография. Наши люди, там, где нужно, все устроят.

— Обязательно изучу. — Я даже спорить не стал: легенда — это основа! — А в трех словах?

— Абдурахманов, Гасан Хоттабович, одна тысяча восемьсот сорок первого года рождения. Сирота, настоящих родителей не помнит. Беспризорником усыновлен бездетной парой азербайджанцев Абдурахмановых… Короче, Хоттабыч, сам прочитаешь! — неожиданно возмутился Петров, я ж к тебе секретарем не нанимался?

— Обязательно прочитаю, товарищ оснаб… — Я ехидно улыбнулся. — Только это: один глаз у меня не видит — катаракта, черт бы её побрал, а на втором близорукость минус 10! Очки бы мне, командир…

— Черт! — выругался Петр Петрович. — Прости старина, у меня, похоже, после нашего ментального общения, возник небольшой когнитивный диссонанс[39]. Все время считаю, что это я тебя старше…

— Ух, тыж, командир, откуда таких умных словов набрался? Твой двойник о таких выражениях и не слыхал, наверное.

— Так я ж высокоранговый Менталист, — пояснил Петр Петрович. — Тут хочешь, не хочешь, а полный курс психиатрии и еще всего до кучи корячится. Работа с мозгом штука тонкая! Если хочешь расти в Силе — учись, паши и лезь из кожи!

— И как, получается? — Я прищурил свой мутный глаз.

— А ты еще не понял — твой куратор один из лучших Мозголомов в стране! — с гордостью заявил Петров.

— Да понял, понял я, Петрович!