Иная война (СИ) - Романов Герман Иванович Страница 37

Фок зло хохотнул, вспомнив с какими кислыми лицами сидел король и его принцы — будто наследства лишили. Но тут же заговорил серьезно:

— Так и для меня Маньчжурия не отечество, но я ей служу, ибо вижу, что там могу принести большую пользу России. Одного другого не отменяет, это должно стать симбиозом, есть такой научный термин. Ты стал цесарем, а потому должен быть расчетливым, действовать всегда рассудочно, и никогда не поддаваться эмоциям. Но если выбрал цель, и полагаешь что она верная — то иди к ней решительно, и не смотри ни на какие препятствия. А тебе будет трудно — только болгарский царь Борис моложе, все остальные монархи гораздо старше годами, и приходятся дядями и дедушками. Но ты цесарь — они цари, и уровнем пониже будут. Власть твоя велика, но и весь спрос с тебя, так что не торопись совершать ошибки.

Фок не старался читать нравоучение, но выходило так, что сейчас в разговоре он только этим и занимался. Или проговаривал своего рода завещание — тут Александр Викторович себя мысленно одернул, у него были совсем иные планы и торопиться на тот свет он не желал, зная, что отмерено ему в той истории еще полтора десятка лет.

— Смотри, что получается — старый король Георг, хотя не такой он старый, моложе меня на два года — это не возраст, держит русскую сторону. У него три с половиной миллиона подданных, половина от общего числа всех греков, если посчитать. Но над его и другой половиной эллинов ты царствуешь — видишь, какая пикантная ситуация?!

Фок усмехнулся, вспоминая, как проходил недавний Императорский Совет, где были все монархи, включая и его самого в качестве посредника. Семейство Георга удалось расколоть полностью, теперь каждый в той или иной степени будет зависеть от цесаря, что обладает императивом. Получилась своего рода федерация, когда центр делегирует часть полномочий на места. Собственно существовавшее греческое королевство, ставшее царством по названию, значительно увеличилось за счет Фессалонии, но окончательно лишилось Крита, где принц Георг приобрел права монарха. Занятый Эпир с Ионическими островами тоже стал царством — тут историческая традиция, против нее не попрешь. На престол там поставили принца Андрея — потакнули англичанам, и те, к удивлению, резко снизили давление. Может быть, в Лондоне просто решили воспользоваться ситуацией, раз Россия решила не присоединять открыто вожделенные проливы.

Переговоры с турками в качестве посредника вел кайзер, действуя, где уговорами и просьбами, а где неприкрытыми угрозами. Все же уломал османов, а может на тех подействовало возвращение итальянцами Киренаики. Договорились о ротации населения — турки перестали резать христиан, и стали пачками высылать их к побережью, в обносках, голодных и обобранных. Впрочем, навстречу несчастным двигались толпы турок, которых просто выбрасывали из домов — с Балкан началось великое переселение чуть ли не миллиона человек, что также потеряли все имущество.

Вилли оказался хорошим дипломатом — границы земель на восточном побережье Эгейского моря определили в размерах трех исторических византийских провинций целиком — Эолии, Дориды и собственно Ионии, каждая из которых имела ширину не более полусотни верст. Не Лидия с Кирией, но хоть такой домен вышел для великого князя Георгия Михайловича, ставшего царем в здешних краях, с миллионом подданных. Вдвое больше оказалось в собственном владении императора — сам Константинополь, Южная и Восточная Фракия на европейском берегу. И Мизия с Вифинией на азиатской части — последние провинции в сильно урезанном виде.

И в юго-восточной части Черного моря, отрезанное от всех частей Византии, располагалось анклавом Понтийское царство, опять же без западной части, что осталось за турками — и то хлеб. Южнее его на обширном нагорье раскинулось новоявленное возрожденное Армянское царство, формально независимое, а фактически под полным российским протекторатом — Сандро еще не решил, что с ним делать, но вотчиной «Николаевичей» оно уже стало. Так сказать сослали обоих великих князей за кавказский хребет, от северной столицы подальше…

— Учти, у тебя меньше семи миллионов греков, немного армян и русских, а болгар столько же. И если с ними общего языка не найдешь, мой юный брат, то можешь снимать корону, она тебе будет без надобности. Учти, Россия за твоей спиной может оказать только военную помощь, но вся экономическая составляющая у немцев — миллиард марок товарооборот, русским промышленникам такое даже в самых сладостных снах не приснится. И он будет увеличиваться с каждым годом — Германия ищет рынки сбыта, без этого ей просто не выжить.

— Я говорил с тестем, он предлагает всяческие проекты.

— Принимай, куда деваться — денег у тебя мало, зато сырье и продовольствие имеется. Но и свои заводы стройте потихоньку — нельзя зависеть от импорта целиком. С немцами дела имей, это к общему благу, от французов и англичан держись подальше, какими бы выгодные их предложения не оказались. Дашь палец — откусят руку! Пустишь в страну — со временем ее потеряешь! Приблизятся к дворцу — жди яда или кинжала убийцы в спину! Они не помогают — их любимое занятие извлечь выгоду, выжать жертву как лимон, и выбросить!

Глава 40

— Жаль, подраться не пришлось, — генерал-адмирал тяжело вздохнул. Война, которую обещал Фок, так и не состоялась — ожидали в январе, торопились, но вот уже конец апреля, благостная погода, уже жаркая, но Италия не проявляет никакого желания нападать. Да оно и понятно — сейчас для этого самый неудачный момент, потому что силы противников в борьбе на море фактически уравнялись.

Византийский флот изрядно пополнился совсем новыми кораблями, добротно построенными на германских верфях. Понятно, что не дредноуты, но как броненосцы вполне неплохи, хотя главный калибр из 11 дюймов вместо классических 305 мм. Все дело в том, что 12-ти дюймовые пушки появились недавно, их ставили на вторую и третью серию линейных кораблей. А вот первые четыре линкора типа «Нассау», несли те же 11 дюймов, правда, с длинною ствола в 45 калибром вместо 40, являясь самыми слабыми в мире дредноутами, единственными вооруженными такой артиллерией.

Кайзер передал своему зятю два броненосца типа «Брауншвейг», оставив на Балтике восемь, в составе 2-й эскадры, а вот в 1-ю тоже вошли восемь кораблей, но уже первых дредноутов, с паровыми машинами вместо турбин. Зато на броненосцах, названных «Саламин» и «Микеле», в честь знаменитых побед греческого флота над персидским, была мощная средняя артиллерия из 14 170 мм орудий, выбранных только потому, что снаряды к ним могли еще подаваться вручную — предельный вес который могли поднять самые физически крепкие комендоры. А так как среди греков таких было мало, то добрую треть экипажей составили немцы, которые и привели эти корабли.

В строю находилось и пять первых «кайзеров», названных именами победных сражений русского флота над османскими эскадрами. Алексеев расстался с ними без сожаления, ведь они только сменили Андреевские флаги на пурпурный багрянец, а команды остались русскими по своему составу.

Серьезным усилением стали два новых броненосных крейсера, почти идентичные по внешнему виду с ушедшими на Дальний Восток «Шарнхорстом» и «Гнейзенау», только чуть меньшие по размеру. А так как океанских плаваний не предполагалось, то на «Рооне» и «Йорке» также поставили в верхних казематах 210 мм пушки вместо 150 мм, сделав вооружение полностью идентичным флагману Азиатской эскадры вице-адмирала Шпее. Вот только скорость хода составляла 21 узел, на два меньше. Но зато теперь византийцы имели отряд из трех броненосных крейсеров во главе с «Аверовым», вполне равноценный новым итальянским «коллегам».

Состав крейсерских сил представлял семь единиц «Газелле», еще три вошли в Балтийский флот — кайзер решительно избавлялся от устаревших кораблей, получив при этом из русской казны приличные деньги на постройку новых турбинных легких крейсеров. Однако из-за ограниченного водоизмещения, их вооружение являлось откровенно слабым — по два 150 мм орудия в носу и корме, и шесть 105 мм пушек по бортам. По скорости хода в 21 узел греческие «города» не могли удрать от новых итальянских броненосных крейсеров, что выдавали на пару узлов больше, так что каждый выход к вражеским берегам мог стать для них форменным самоубийством.