Адмирал (СИ) - Андрей Алексеевич Панченко Страница 38

Очень скоро я понял, что мы попали в ловушку, за одной плохой новостью последовали другие, одна хуже другой. Флот Австралии, Новой Зеландии и Чили погиб не зря. Они ценой своей жизни задержали меня на полдня, дав возможность подготовить засаду прямо по курсу эскадры, и время преследователям нагнать нас позади. С двух сторон к советской эскадре подходили огромные по своим размерам группы кораблей, а тучи самолётов поднимались с палуб авианосцев. Ещё была возможность уйти, отражая атаки авиации противника, только вот уйти смогут самые быстроходные корабли, остальным придётся остаться. Да и уйдут ли? От самолётов по морю не убежищ, а погода как назло лётная. Я отрешённо смотрел на армаду самолётов, которой казалось не было конца и края. Из-за белых облаков появлялась одна группа за другой. С моих же авианосцев только начинали взлетать первые истребители, которых в бой вёл сам Покрышкин.

На связь с нами никто не выходил, запросы по радио игнорировались. За день до перемирия, американцы решили показать нам, кто же всё-таки хозяин морей, раздавив зарвавшегося и забывшего своё место адмирала Жохова

Глава 21

Дул зюйд-вест на четыре балла. Над волнующимся морем висела серая мгла. Медленно уходило в закат багровое солнце, словно распухшее от напряжения и окрашенное кровью. Крови сегодня пролилось много, это факт.

Большинству транспортов, «Новороссийску» и лишившемуся почти всех самолётов «Ленинграду» удалось уйти, это уже понятно. Не до них сейчас американцам. Раненый и сменивший уже третий истребитель Покрышкин, с последними тремя своими коллегами прикрывает их с воздуха. Сегодня он побил все рекорды и довёл свой личный счёт сбитых самолётов до ста. Больше к ним никто приближаться не решался, советские пилоты показали на что они способны, и численное превосходство американцев не кажется уже им преимуществом. Сегодня у пиндосов чёрный день, многие из них навечно остались в водах Тихого океана и повторить судьбу менее удачливых коллег им не хочется. После такой бойни морального духа и желания вновь атаковать у вражеских пилотов не осталось. При отражении последней атаки, сразу трое советских пилотов пошли на таран вражеских бомбардировщиков, расстреляв все свои боеприпасы. Минаков погиб, как и почти весь лётный состав авиагруппы. Потери огромны. На дне «Варяг» и все эскортные авианосцы, подводники погибли все, эсминцы разделили их участь. Да и «Шторму» не долго осталось. Линкор тонет, его уже никто не спасёт. Нет спасительного берега рядом, на который мог бы выбросится погибающий корабль, нет подмоги и даже спасательных судов, которые смогут подобрать экипаж. Я вообще не пойму, как он до сих пор держится на поверхности воды, ведь дыр в нём как в швейцарском сыре. Баши главного калибра разбиты все, на месте кормовой пылает адская доменная печь, носовые башни застыли покорёженными грудами метала, от надстройки почти ничего не осталось. Ещё ведут огонь два сто пятидесятимиллиметровых орудия и один зенитный автомат, но это всё что у нас осталось. Погибающий линкор в самом сердце вражеской эскадры и окружён потрёпанными, но боеспособными американскими кораблями. Они близко, очень близко и наблюдают за нашей агонией.

— Дурак ты Гришка и это уже не вылечить, а мог бы жить ещё! — с хриплым стоном я с трудом ругаю своего друга, из последних сил ворочая рукоять наводки орудия раненой рукой. Когда была разбита рубка, уничтожены машины, а артиллеристов не осталось, я перебрался в кресло погибшего наводчика. Гриша и Ванька у меня за заряжающих. Оба тоже ранены, но на ногах в отличии от меня держаться. Моряков с погибшего «Варяга», в нарушение моего прямого приказа подобрало спасательное судно, которое ушло догонять эскадру и только одна шлюпка пристала к почти обездвиженному «Шторму». Гришка и ещё три моряка решили продолжить бой и остаться со мной до конца.

— Стреляй давай Витька, береги силы не звизди зря! Опять эта падла в торпедную атаку заходит! — скрепя зубами от боли, Гришка устало ворочает очередной тяжёлый снаряд, на помощь ему тут же приходит Ванька, он действует молча, осколком ему разворотило челюсть.

Я приник к прицелу. Американский эсминец было хорошо видно, он, взбивая волны своим острым носом, несся на «Шторм». Выстрел! Рядом с кормой эсминца поднялся султан взрыва и эсминец отвернул в сторону так и не выпустив торпеду. Линкоры и крейсера американцев молчат, берегут ресурс стволов, нас решили добить торпедами.

Бой начался молча, мы даже не смогли доложить руководству о нападении, приборы радиоподавления забили все частоты. Никто не выдвигал ультиматумов, не собирался разговаривать и выяснять отношения, просто армада бомбардировщиков обрушилась на советские корабли, а истребители прикрытия и расчёты сил ПВО кораблей, тут же вступили в бой. Отсутствие связи между двумя флотилиями и дало нам некоторый шанс спасти самые быстроходные корабли. Разделив эскадру на три группы, с помощью семафорных и световых сигналов, я бросил подводные лодки и эсминцы в атаку на группу преследователей, не с целью причинить им хоть какой-то вред, но хотя бы задержать, а сам на «Шторме» и в сопровождении «Варяга», пошёл в атаку на корабли, подловившие нас в засаду. Транспорты, сменив курс, уходили в сторону от боя, а с ними уходили и все авианосцы под прикрытием целого и имеющего возможность дать полный ход «Новороссийска». Атаковав своими мизерными силами обе вражеские эскадры, я не рассчитывал на победу, моей целью было только выиграть время.

Очень скоро, как я и планировал, бой разделился на три части. Игнорируя «Шторм», все самолёты противников атаковали советские авианосцы. Мне было плохо видно, что творится над кораблями конвоя, но самолёты, оставляя огненные хвосты или усыпая небо обломками, повалились в мрачные воды Тихого океана один за другим. С такого расстояния не было видно, чьи самолёты падают, и оставалась только наедятся, что вражеских падало больше чем наших. Транспорты наконец-то вступили в бой, расчехлив свои замаскированные зенитные автоматы. «Ленинград», силами советских оружейников превращённый в крепость ПВО, скрылся огне, как забором отгородившись от атаковавших его самолётов пиками огненных трасс.

Поняв свою ошибку, американцы отключили аппаратуру постановки помех, которые мешали и им самим управлять боем.

— Левин, что у тебя⁈ — я тут же связался с «Ленинградом».

— Торпедировано два эскортных авианосца: «Воронеж» и «Калинин». Пока оба на плаву, но ненадолго, повреждения ликвидировать невозможно. «Ленинград» и «Новороссийск» пока повреждений не имеют. Ведутся спасательные работы. — доложил мне контр-адмирал, который волею судьбы оказался во главе уходящей части эскадры — предлагаю нанести ответный удар силами наших торпедоносцев!

— Отставить! Приказываю уходить! Оставьте одно спасательное судно для снятия экипажей с подбитых кораблей! Все самолёты пока использовать как истребители, нужно выбить авиагруппу противника. Торпедоносцы ты потеряешь, как только они уйдут в атаку. Слушай меня Глеб Лукич, я остаюсь и постараюсь их задержать. Не подведи меня, что бы мы погибли не зря! Сохрани транспорты с раненными и «Ленинград» с «Новороссийском»! Если какой-либо из транспортов будет задерживать ваш ход, снимайте с него экипаж и открывайте кингстоны! Твоя задача выбить авиацию и оторваться от преследования! — на одном дыхании выпалил я. Вокруг «Шторма» уже начали подниматься султаны взрывов, и приходилось постоянно маневрировать. Мы пока игнорировали огонь крейсеров и линкоров противника, сосредоточившись на трёх авианосцах, которых они прикрывали.

— Понял тебя, не подведу… Прощай Витя и прости если что не так было! — после непродолжительного молчания ответил Левин. Он впервые назвал меня по имени, прощаясь навсегда.

— Я с тобой ещё не прощаюсь Глеб Лукич, повоюем ещё. Хотя… И ты меня прости. Доложи командованию, как только появится устойчивая связь. Удачи! — я положил трубку и тяжело вздохнул, пристально вглядываясь в горизонт. Погодим пока умирать, нам ещё дело надо сделать!

Конвой удалялся всё дальше и дальше, окутанный пеленой воздушного боя. С такого расстояния уже казалось, что группу кораблей окружил рой пчёл или ос, которые пытались ужалить стальных гигантов, в спешке пытающихся сбежать от разъярённого улья.

Эсминцы погибли быстро, угодив под плотный огонь нескольких крейсеров и линкора, приблизится к цели атаки они так и не смогли. Выпустив торпеды на предельной