Братья по крови. Книга первая (СИ) - Юрий Артемьев Страница 39

А старые диафильмы делали из быстрогорящего целлулоида. Когда пришло время всяких «бомбочек» и других «химических экспериментов» я их все израсходовал на дымовухи…

Но диафильма про Простоквашино у меня никогда не было. Ну, что же? Теперь можно будет заполнить этот пробел. Если нас с братом, конечно, пригласят в гости.

* * *

— Покажешь потом? А то я книжку читал, а диафильм не видел.

— Потом. Когда выпишут… Но сначала я у мамы спрошу.

— Конечно. Хорошая у тебя мама! Ты обещала рассказать…

— Я не знаю… Даже не знаю с чего начать и чего рассказывать?

— Ну, вот ты сказала, что родилась второго января…

— Да.

— А отца своего совсем не знала?

— Мама сказала, что отца у меня вообще никогда не было.

— Так не бывает, Анечка.

— Я знаю. Но мама сказала, что она просто выбрала красивого парня. Он бы всё равно на ней не женился бы…

— Почему? У тебя очень красивая мама.

— Ты же видел… Она маленькая и худенькая. И тогда тоже такой была. А мужики хотят, чтобы у женщины было «вот» и «вот».

Аня показала на себе, где у женщины должно быть побольше… Это было довольно таки смешно.

— Дураки такие мужики. — высказал безапелляционно Лёшка.

— Я с ним полностью согласен. — добавил я.

— И я так думаю. Но мама очень хотела ребёнка. Она же сама без мамы выросла.

— Вот мы и подошли к тому с чего начали. Расскажи! Почему твоя мама выросла без мамы?

* * *

Рассказ Ани был не слишком длинным. Скорее он был информативным. Не более того.

Её бабушка была ровесницей нашего с Лёшкой отца. И даже на год моложе. Родилась в двадцать восьмом году, и когда немцы напали на СССР, ей было всего лишь тринадцать лет. Семья попыталась эвакуироваться, но эшелон по дороге разбомбили… Все погибли, кроме неё.

Как Валентина добралась до Москвы — никто не знает… Но из Москвы её отправили в эвакуацию в Казахстан. Есть там такой город — Актюбинск. Там было много эвакуированных детей. Да и взрослых хватало со всей европейской части Советского Союза. А ещё там был госпиталь. Большой госпиталь… Когда бабушка стала постарше, то подрабатывала там санитаркой. Там же в госпитале она и познакомилась с тем, кто стал её первым мужчиной. Его звали Николай. Но ни мужем, ни отцом он тоже не стал. Потому что умер, там же в госпитале за три месяца до победы.

После победы, в конце мая бабушка поехала в Москву. Ей было уже семнадцать лет, и она была на третьем месяце беременности. В столице ей удалось устроиться в госпитале. А пятого октября сорок пятого года у неё родилась дочка. Назвала она её Еленой. Отчество досталось от того раненого Николаевна. Фамилия была бабушкина девичья — Сколик.

Дочку она отдала в детский дом, потому что ей надо было работать. Какое-то время навещала её там. Но, когда маме было пять лет, бабушка умерла, заразившись какой-то инфекцией.

Маме отдали все вещи, оставшиеся от бабушки. Но там было всего несколько фотографий и дневник, который вела бабушка Валя. Именно оттуда мама и узнала, что было во время войны.

* * *

— Окончив школу, мама устроилась телефонисткой в Министерство Путей Сообщения. Через год родилась я. Маме сперва выделили комнату в общежитии. Потом, через некоторое время дали комнату в коммуналке недалеко от работы. Она с большим трудом достала мне путёвку в пионерский лагерь на Чёрное море. А я за день до отъезда решила прокатиться на велосипеде. Одному мальчику в нашем дворе родители купили… Вот и я захотела попробовать. Дура! Упала и сломала руку. Вот и вся история…

— Да… Получается, что три поколения вашей семьи носят одну и ту же фамилию, передавая её по женской линии.

— А что? Мне нравится моя фамилия — Сколик.

— А что она означает?

— Не знаю. А что фамилии обязательно должны что-то означать? Вот как твоя фамилия?

— Тихий.

— Что? Правда? Тихий?

— Правда. — ответил ей Лёшка. — Я тоже — Тихий.

— Ой, не могу…

— Я сказал что-то смешное? — мне было немного обидно за свою фамилию. За эту неделю я к ней уже привык и она мне нравилась.

— Нет. Просто интересно… А если я выйду за тебя замуж, то тоже стану Тихая?

Она снова звонко смеётся. А я сижу и думаю. Вот девчонка девчонкой, от горшка два вершка, а всё туда же… Замуж…

Уж замуж невтерпёж…

— Ты решила выйти за меня замуж?

— Да! Женись нам мне!

— Прямо сейчас?

— Не-еет. Потом. Когда вырастем…

— А это обязательно?

— Обязательно.

— Почему?

— Потому что ты мне нравишься!

— Вот как?

— А я? — влез в наше сватовство Лёха.

— Что ты? — спросила Аня.

— А почему не за меня замуж?

— Прости, Лёша! Ты тоже очень хороший. Но, увы… Я люблю Сашу!

— Анечка! — влезаю я в общение моей «будущей невесты» и моего брата. — Мы с тобой знакомы чуть больше суток. И почему же ты решила, что выйдешь замуж только за меня?

— Потому что ты — надёжный.

— И как ты это поняла за такое короткое время?

— Ты не сможешь меня понять, Саша. А женщина сразу понимает, что перед ней именно её мужчина.

— Лёха! Пойдём отсюда! Эта «женщина» над нами издевается.

— Саша! Не уходи! Я не шучу! Я…

Имитируя кавказский акцент, свои слова сопровождаю характерными жестами рук:

— Эй! Слюшай! Молчи, жэнщин! Нэ видишь? Джигиты разговаривают…

Она снова смеётся. Похоже, что я, сам того не подозревая, занял место дежурного клоуна.

— Ты дурак!

— Вот видишь? И ты хотела за такого дурака выйти замуж? Может, передумаешь?

— Даже не подумаю. Вот завтра мама придёт, я её и обрадую.

— С ума сошла?

— Ага… — и подражая фрекен Бок из мультика про Карлсона, пропела дурашливым голосом. — Тра-ля-ля ля-ля-ля. А я сошла с ума. Какая досада…

Теперь уже мы с Лёхой ржали как полковые лошади.

И, конечно же, мы доигрались. На шум, создаваемый нами, явилась строгая медсестра и разогнала нас по разным отделениям.

Вечер. 9 июня. 1974 год.

Москва. Детская больница.

— Ты думаешь, что у неё серьёзно? — донимал меня вопросами Лёшка, когда мы вечером, после ужина, уже валялись в кроватях, готовясь ко сну.

— Конечно! Это у них такая любимая игра. Называется «Дочки-матери».