Евгений Щепетнов - Охотник. Кто-то мне за все заплатит! Страница 4

Да и в деньгах ли дело? Плевать на деньги. Деньги он заработает, и много. А вот чем залечить рану на душе? Как сделать так, чтобы забыть ужас, чувство отчаяния, охватившее Сергара в ту секунду, когда он понял, что их с мамой ограбили. Обманули. «Кинули на деньги», как говорит дядя Петя. «Развели, как лохов!»

А скольких они еще обманули? И скольких обманут? За то время, что Мария Федоровна жила в деревне, привезли еще две семьи несчастных, таких же, как она, лишенных единственной ценности в их простой жизни – квартиры, заработанной еще в советское время.

«Ты мог помочь, но не помог. По закону кармы когда-нибудь это вернется к тебе. И тогда ты пожалеешь, что так поступил».

Так говорила покойная мама Сергара, деревенская лекарка. И старалась делать добро, как могла.

Впрочем, в этом законе что-то сработало не так, и мама умерла, унесенная приступом страшной болезни, пережив своего мужа, отца Сергара, всего на один час. После их смерти сын разочаровался в законах мироздания и ушел в армию, где прослужил десять лет. Десять долгих, страшных лет, которые не хотелось вспоминать.

Боевой маг – довольно-таки хорошо оплачиваемая профессия. Он – живое орудие, стреляющее вместо снарядов шарами-плазмоидами. Однако боевые маги на войне долго не живут. Первые удары врага всегда направлены на ганз боевых магов: уничтожить тяжелые орудия – что может быть правильнее?

Сергар выдержал, отслужил два контрактных срока. Десять лет, которые хочется забыть. Десять лет крови, убийств, лишений и безудержного разгула в недолгие периоды затишья в братоубийственной войне двух народов, практически ничем не отличающихся друг от друга. Ничем, кроме правящих императоров: одного – худого и высокого, другого – полного и низкого. Те же законы, те же обычаи, тот же язык. И та же магия, которая вместо того, чтобы помочь людям, облегчить их жизнь, используется для массового убийства, разрушения, создания хаоса вместо созидания.

Зачем война? Ради чего? Известно лишь богам да этим двум властолюбивым мужчинам, вершившим судьбы миллионов своих подданных.

Когда война закончилась, вздохнули даже побежденные кайларцы – хватит! Двадцать лет войны – это уже перебор! Хоть такой конец – да конец. И начало.

Мир. Покой. Жизнь.

Пусть даже и под управлением некогда ненавистного зеланского Императора. Какая разница, кто правит? Лишь бы дали жить! Лишь бы не кровь, смерть, слезы и горе.

Сергар вдруг задумался, и его охватило ностальгическое чувство: как там сейчас в Кайларе? Никогда он не увидит село, в котором вырос, никогда не посмотрит на свой дом, в котором прошли лучшие годы его жизни.

У него было хорошее детство. Жаль, что оно так быстро закончилось. Почему-то хорошее всегда кончается быстро… только плохое тянется долго, бесконечно. По крайней мере – у Сергара.

Вот сейчас вроде все наладилось, может, и правда не стоит лезть на рожон, мстить, добиваться правды? Что он от этого получит, кроме чувства удовлетворения от вида наказанных подлецов? Деньги? Вряд ли получит. Неприятности? Да, возможно, сколько угодно. Ну и зачем тогда?

Сергар не знал ответа на этот вопрос. Он просто чувствовал: то, что задумал сделать, – правильно.

«Если сомневаешься, делать что-то или не делать, – покопайся в себе, спроси себя – тебе это надо? Если твой внутренний голос скажет – надо! Тогда не задумывайся, делай».

Так говорил отец. Так говорила мать. И так когда-нибудь Сергар скажет своему сыну, если он у него будет, конечно.

Усмехнулся – впервые за тридцать с лишним лет своей жизни вдруг задумался о семье, о детях! Стареет? Его нынешнему телу около тридцати лет, а сейчас еще меньше – постоянно подключенный канал перекачки Силы поддерживает организм в состоянии двадцатилетнего человека. Вот только душа совсем не молодого парня.

Десять лет на войне – год за три, не меньше.

Пять лет грабером, охотником за монстрами, мутантами и опасными артефактами – год за пять лет, точно.

Ему по состоянию души лет шестьдесят, не меньше!

Впрочем, и душевные раны потихоньку затягиваются. Воспоминания о том мире, в котором родился, заплывают тиной времени, уходят, оставляя после себя сожаление и печаль. Новые воспоминания, земные, занимают их место.

Только вот почему-то они тоже печальные, такие, что лучше бы их не было. Бандиты, отнявшие квартиру. Полиция, допросы, беспомощность человека, который не может ничего изменить.

Снова бандиты – уже местные. Зоя… ах, Зоя, Зоя… только что стала молодой, красивой, и тут – смерть! Как несправедлива жизнь. Как жестока.

Олег задумался и не с первого раза понял, о чем его спросила Маша, а когда понял – слегка рассердился.

– И ее потащишь с собой?! Что, решил шведскую семью сделать, что ли? – Маша скривила губы. – Мелкая сучка…

– Что ты несешь? Она несовершеннолетняя! Маш, ты иногда бываешь такой дурой, тебе кто-нибудь это уже говорил?

– А если бы не была малолеткой, в постель бы затащил, да? Так и смотришь налево!

– Вот что, подруга! – Олег помолчал, играя желваками. – По-моему, мы с тобой по этому поводу уже говорили, так? Тебе что-то не нравится – вали! Живи одна, как хочешь! Не хочешь? Тогда прикуси язык и делай то, что я говорю!

– Вах! Мущщина! – вдруг откликнулся водитель. – Так, так с женшчинами надо! Мущщина, он главный! Слушай, луноликая! Мущщина твой молодец!

– Не лезь, болван! – откликнулась Маша, кусая губы. – Олеж, дома поговорим, ладно? Рули давай, чурка! У-у-у! Убила бы!

– Перестань! Чтобы я больше не слышал этого – чурка и всякое такое! И вообще – язык придерживай! Чтобы ни ругани, ни жаргона! Сколько раз тебе уже говорить?! Надоело! – Олег недовольно зыркнул на подругу, и та замолчала, закусив губу от досады. – Я буду помогать Тане! В память о Зое! И все тут! И чтобы больше я не слышал этой чуши!

Остаток дороги ехали молча. Маша, отвернувшись от Олега, глядела в темное окно автомашины, будто надеясь разглядеть в мелькающих придорожных кустах что-то интересное. Олег же прикрыл глаза, расслабляясь, отдыхая после сегодняшней поездки.

После того, как они с Машей посидели за праздничным столом, Олегу снова пришлось поработать. Мария Федоровна попросила подлечить дядю Петю, у которого болели ребра, плохо сросшиеся после самого первого столкновения с местными бандитами, с легкой руки Сергара упокоившимися на дне омута тихой, чистой речки. И вылилось это лечение в большое лечение – дяди Пети, Марии Федоровны, Коли и всех соседей, которые набежали в гостеприимный дом, прослышав, что приехал знаменитый на всю округу целитель.

Уходя, обитатели деревни пытались совать скомканные, засаленные купюры, явно хранившиеся на «черный день». Олег денег не брал. «Матери моей поможете, если попросит. Не нужно никаких денег. Будьте здоровы!»

И счастливые соседи шли в свои обветшалые дома, не подозревая, что стали здоровее не только физически. Каждому, кто приходил, Олег внедрял в голову посыл: «Пить алкоголь – зло! Нельзя! Запрещено! Выпьешь – тебя будет тошнить, тебе будет плохо!»

Сейчас он сидел и слегка улыбался – что скажут вылеченные, обнаружив, как изменились их вкусы? Когда любимый самогон, «сладкая» водка, «бормотуха» или зажженная сигарета не вызывают ничего, кроме тошноты? Что они пожелают вслед целителю, злодейски лишившему их такого удовольствия? Тут поневоле задумаешься о том, стоило ли обращаться за помощью к колдуну.

Ни спиртного, ни сигарет – что жители деревеньки будут делать без обычных развлечений?

Да что угодно – лишь бы не эта гадость. Олег не знал, как долго будет действовать посыл, но надеялся, что долго – снадобья, усиливающего воздействие магии, у него было с собой совсем немного, около литра. Так, на всякий случай. Мать тоже всегда таскала с собой сумку с лекарствами. Лекарь ведь! Больше всего снадобья потратил на мать и на дядю Петю – запустил их организмы на постепенное омоложение – не такое быстрое и радикальное, как с Зоей, но не сомневался, что лет по десять они скинут точно. Не сразу, в течение нескольких месяцев – но станут моложе. Остальным пациентам досталось по маленькому глотку. Хватило на всех. В деревне не так уж и много жителей.

«Вот будет потеха, когда попробуют хлебнуть “напитка богов”! Всю деревню заблюют!»

Олег вдруг хохотнул, Маша взглянула на него, снова отвела взгляд, явно демонстративно. В последнее время она вела себя не как любовница-секретарша, а как жена или по крайней мере невеста. Олега это даже стало напрягать. Он уже не раз подумывал, как укоротить Маше длинный язычок, который девица стала распускать очень уж вольно. Давно уже нужно было поставить ее на место – что-то больно много гонору стало, ведет себя как родовитая дворянка. Все должны перед ней на цыпочках бегать, чуть что не по нраву – сразу в крик, ругань, истерику!

Так, за раздумьями, незаметно добрались до дома. До Машиного дома. Обычного, простого дома, построенного шестьдесят или семьдесят лет назад, после страшной войны, в которой погибли миллионы людей.