Сергей Калашников - Своё никому не отдам Страница 4

Гриша добрался до своих покоев, как обычно, без приключений, и к завтраку не вышел. До обеда сладко посапывал и ни о чём не кручинился. Потом под руководством кузнеца отбил косу, опробовал её на садовых полянках, но не усердствовал — рана давала о себе знать. Челядь, привыкшая к выходкам великовозрастного чада, воспринимала его действия, как всегда, смиренно и никто не пытался растолковать «неразумному дитятке», что ему пристало деять, а что нет.

Вздохнул. Предчувствие близких перемен то и дело поднималось изнутри и сосало под ложечкой. Однако помочь с покосом Милене — Наташкиной матери — он бы очень хотел. Главное — есть уже силушка и маленько сноровки. Пусть и не за большого мужика способен сработать, но содеять может немало. Как-то нынче дела повернутся?!

— Ну ка, покажись нам с матушкой, каков ты стал нынче? — батюшка всё так же крепок и смотрит по-доброму. — Учителя тебя хвалили, и вырос ты, телом окреп.

— Да что ты, Иван Данилович! — матушка всегда зовёт отца по имени отчеству. — Мал он ещё, неразумен. Пускай поживёт пока здесь, наберётся дородства телесного, книг духовных почитает.

Родители, как всегда, спорят о том, насколько их четвёртый ребёнок готов к самостоятельной жизни. До этого маменькино слово всегда оказывалось крепче, хотя Гриша принимал сторону папеньки. Теперь же сразу видно, что решение государь уже принял и слушает жену только из вежливости.

— Ладный какой у нас сынок, не правда ли, Оленька, — это, конечно, попытка примирить мать с тем, что младшенький её уже вышел из детского возраста и пора ему начинать взрослую жизнь. Царица только вздохнула в ответ. Видимо они ещё в пути всё обговорили, а теперь просто по старой привычке продолжают спорить, впрочем, уже без горячности.

Гришкино сердце снова тревожно ёкнуло, но не от страха, а от предчувствия грядущих перемен в жизни. Приметили ли что-то по его поведению — не понял, но вид принял, выражающий внимание и покорность воле родительской.

— Покои Ваши готовы, а ужин подадут, как только прикажете, — молвил он слово учтивое, заодно показывая себя заботливым распорядителем и хлебосольным хозяином. Да что уж кривить душой — с Наталкой они в аккурат на Купалу, когда размышляли, как им суметь не расстаться, такой ход и спланировали, Так что, узнав о приближении царского кортежа, Гриша суетился и распоряжался, стараясь, тем не менее, под ногами не путаться и никому не мешать. Дворецкий, как ни крути, дело своё знает и такая малость, как суетящийся отпрыск августейших хозяев, не в состоянии помешать приготовлению к прибытию давно ожидаемых высоких гостей. Зато этот отпрыск сейчас в курсе всего и отлично делает вид, будто бы это его заботами да хлопотами…

Однако, сюрпризы начались сразу:

— А вот прими-ка, сынок, ещё князя Берестовского и сестрицу его. Прибыл он на службу проситься, так вот и потолкуй с ним, познакомься, да и подумай, для каких дел такой человек в этих землях надобен.

Ещё один намёк на предстоящее изменение в жизни. Отлично. И где же князь?

Со стороны входа сквозь расступившихся свитских в залу вступил Федотка и девочка рядом с ним. Хорошенькая. Одеты оба пристойно княжескому званию, хотя серебряного шитья на кафтане у парня и на платье его спутницы не слишком много, да и сверкает оно не особенно ярко. Небогатые гости.

Григорий пересёк свободное пространство в центре помещения:

— Здравствуй, князь! Представь меня своей спутнице, окажи милость, — спокойный, узнающий взгляд юноши на последней произнесённой «хозяином» фразе, вдруг сделался испуганным.

«Кажется, ляпнул что-то неладное», — подумалось. — «Наверное, про милость помянул не к месту».

— Здравствуйте, Ваше Высочество! — на иноземный манер ответил недавний противник. — Сестру мою зовут Татьяной, — девочка сделала книксен, тоже на иноземный манер. — Готов служить, коли удостоите меня своим доверием.

— О службе и доверии мы обязательно поговорим, а пока будьте с княжной желанными гостями. Никифор покажет вам ваши апартаменты, — кивок дворецкому и галантный поклон спутнице собеседника. Как-то напряг Гришу этот короткий разговор. Наверное, не привык он оказываться в центре внимания такого количества людей в перекрестии многих десятков взглядов.

Ужин прошел невыразительно. Присутствующие отдали должное стараниям кухарей, а вот на напитки не особенно налегали. Государь не любит, когда хмель берёт верх над людьми, и приближённым это известно. Так что царевичу наливали сбитень, да и Федоту тоже, насколько можно было судить по форме сосуда, на который он указывал служке.

Разговор шел о войне, что ведут нидеры против испов, да о набегах чурсайцев на острова тевтонов и пруссов. Судя по всему, вести эти тревожными не считались. Зато о приготовлениях сельджукского флота упоминали в иной тональности: перечисляли полки, галеры, струги. Пересчитывали пушки и рассуждали о ремонте крепостей. Так уж устроен мир, что спокойное время случается нечасто и если перерыв между войнами длится хотя бы десяток лет, то о нём долго помнят.

— Отдаю этот остров под твою руку, — в комнате, кроме царевича только отец и писарь, завершающий составление то ли грамоты, то ли циркуляра.

— А как же наместник твой. В смысле — губернатор. Он ведь тут всеми делами заправляет, а я что? Мешать ему только стану.

— Растёшь, сынок. Радуешь ты меня. Молодец. Так вот, боярин Чухнин мне в другом месте надобен, потому после жатвы он отправится к новому уделу. А до той поры ты у него дела перейми да сам и правь тут, как сочтёшь нужным. Справишься — поговорим об ином для тебя. Не справишься — тоже поговорим. Тоже об ином. Вот эта грамота тебе, а другую я сам боярину отдам, когда толковать с ним стану. Девку-то не завел ещё себе? — вот так сразу без перехода, желая застать врасплох.

— Девку? Да ну их! Глупые они все! — Гриша давненько ждал подобного вопроса и заготовка у него припасена.

— А та Наталья, с которой ты на пару науки зубрил? Учителя говорили, что шибко она умная.

— То, пап, не девка, а добрый друг. Нечего её заводить, она мне для разговора степенного куда как хороша, без всяких бабских штучек, — стушевался маленько, скомкал небрежный тон, но, вроде как, батюшка остался доволен.

— Ладно, пора придёт, и никуда от тебя ничего не денется. Всему, видать, своё время. Завтра поутру двинемся мы с матушкой сперва в Ендрикову бухту, а там и на Смальцев переберёмся, крепости по северному берегу инспектировать. Поглядим, как там к приходу сельджуков готовятся.

Ненадолго в этот раз задержался государь в своём ендрикском имении. Он немало разъезжает по островам, на которых раскинулось Рысское царство. Старший брат тоже на месте не сидит — у него по флотской части много хлопот. А средний где-то в Бриттии на корабельного мастера учится, и письма от него совсем не приходят. Он там инкогнито, стало быть, под чужим именем живёт и даже без слуги обходится.

А Григорий теперь уже ни от кого не скрываясь может делать всё, что ему вздумается. Папенька признал его взрослым человеком, а кто же станет перечить государю?! Только старого своего дядьку-пестуна, он от себя никуда не отпустит. С ним как-то спокойнее.

Глава 3. Знакомства

В этом году Григорий намеревался помочь Наталье и её матушке управиться с покосом. То обстоятельство, что словами он этого никому не обещал — это не важно. Важно воплотить в жизнь собственную задумку. А то не будет толку от любого, сколь угодно мудрого решения, если оставить его неисполненным. И ведь готовился заранее, заказав у кузнеца косу по своим, ещё не взрослым силам, да на пробы инструмента сил не пожалел. Приловчился, приспособился так, что прокосиво за собой оставлял чистое. Не стыдно теперь будет перед другими косарями. Почему-то думалось, что деревенское «обчество» свою целительницу и повитуху без пособления не оставляет, следовательно, могут появиться и другие помощники.

Утром заранее оговоренного дня вывел из конюшни оседланных лошадок, прихватил с вечера приготовленный скарб и в сопровождении одного из конюхов прибыл на подворье деревенской знахарки. Вовремя. Милена с Натальей уже приготовились — собрали в берестяные короба провизию, связали и замотали тряпицами инструменты и готовились выходить и гнать с собой Пеструху — все уходят из дома на несколько дней, так что некому будет скотину подоить. Покосы этой общины разбросаны по лесным полянам и находятся довольно далеко от селения, так что путь неблизкий.

Собственно, скорость хода коровы и задавала темп движения, поскольку остальные ехали верхом. Где шагом, где неспешной рысью, до места добрались ещё до того, как просохла роса. А тут уже мужик незнакомый литовкой машет и у старого балагана стоит короб с заплечными лямками — не иначе, помощник пришёл.