1952 (СИ) - Алексеев Александр Страница 4

Только мы с Региной на этой вечеринке были представителями не еврейского народа и, возможно, поэтому нас тянуло друг к другу. Когда я потанцевал с нею пару раз, то мы решили пойти погулять. Благо вечер был тихим для променада. Она рассказала, как приехала в прошлом году в Москву после школы. Провалила поступление во ВГИК на экономический факультет. Решила в Вологду не возвращаться. Устроилась в Дом моделей сначала уборщицей, а затем и в манекенщицы перешла.

— У девушек большая текучка. Кто-то замуж выходит, кто-то переезжает после окончания учёбы. Так меня и взяли. Вера Ипполитовна Аралова меня разглядела. Сейчас уже полную ставку дали. «Мама Вера», как я называю мою наставницу, называет меня «самым красивым оружием Кремля».

Оказывается за ней ухлёстывает мой приятель Лёва Збарский. Поэтому, при расставании я ограничиваюсь одним поцелуем в щёчку без предложений о новых встречах. Прохожу мимо газетного киоска и вижу женский журнал на обложке которого Регина в пролетарском платочке.

Обращаюсь к Наблюдателям:

- Что-то я смутно помню трагическую историю её смерти. Помню, модельер Зайцев что-то там говорил в «Огоньке» про её вербовку в КГБ…

—Цитируем Вячеслава Зайцева: «Регина Збарская была не просто потрясающей красавицей, но и умницей. У неё трагическая судьба. Но я её всегда обожал. Взял в Дом моды „типовой фигурой“ — манекенщицей, на которой делали примерки. Работала она и просто уборщицей. Я её всячески поддерживал до последнего.»

3 марта 1952 года. Москва.

Неожиданно позвонила прокурорша Ольга. Оказывается, что её подруга Вика, с которой я зажигал в Челябинске — приехала в Москву. Ольга привела меня в Викину квартиру на день рождения. Кроме нас других гостей не было. Я пришёл без подарка, поэтому лихорадочно вспоминал с помощью Наблюдателей текст поздравительной песни… https://youtu.be/ooE_A1CB6qM

В раздел «Еврейская прижимистость» начислено пять баллов.

Прокурорша с Урала потрепала меня по затылку и, наклонившись, поцеловала в губы.

— А мы с этим хахалем маньяка на живца ловили, — хвалится Вика перед подругой, — Я чуть не кончила, когда меня Юрка спасал. (смеются) И от перекрытого маньяком кислорода, и от моего чувства к Юрочке. Только вот он что-то предложения не делает. Ну, и ладно. Меня итак всё устраивает. Как ты там мне представился при встрече? Ну покажи, покажи Ольге.

Я, припомнив о чём речь, встал, надев шляпу. Подготовился и потом элегантно приподнял головной убор и голосом Джеймса Бонда представился:

— Жаров. Юрий Жаров.

Вика прыснула в кулачок, а Ольга, покачав головой, посмотрела на наши счастливые лица и, сказав «ну, пока», гордо удалилась, оставив нас праздновать ДР на кровати.

4 марта 1952 года. Москва.

Очень рано утром Ольга своим звонком в дверь достала нас из постели.

— У лейтенанта Медведева жену Валентину зарезали в электричке. По электричкам ходит ряженый милиционер и высаживает пьяных пассажиров на станции. А потом этих пьяных не могут нигде найти. Всё бы для преступника ничего, но один контроллёр запомнил этого ряженого и в отделения милиции Москвы и области прислали рисунок «оборотня». Жена лейтенанта Медведева не раз бывала у него на работе и, наверное, вспомнила когда в электричке милиционер, предъявив документы забирал пьяного хорошо одетого гражданина. Валентина вышла к ним в тамбур и попросила предъявить документы. Преступник, вероятно, запаниковал и ударил ножом пьяного интеллигента и жену Медведева. Раненная Валентина в больнице, пока была в сознании, вспомнила, что где-то на рынке рядом с домом видела преступника, покупающего продукты. Мы сейчас на тот рынок поедем. Поспрашиваем торговцев про лже-милиционера. Но, даже если узнаем про предполагаемое лежбище, то идти на «малину», чтобы узнать на месте ли он, лучше не засвеченным в московской милиции и прокуратуре. Поможете? Там только на малину сходить, чтобы опознать нарисованного преступника? Ну вы как?

Вика задумчиво смотрит на меня, затянув с ответом. Я, припомнив все дела моего милицейского друга Медведева, киваю, соглашаясь.

— Конечно сходим. — Улыбается мне бесстрашная прокурорша с Урала, — Вот только нужно подготовится.

Делать нечего. Пришлось мне с Викой наряжаться новыми нэпманами и идти на блатхату, где, по проверенным данным, иногда играли в карты на хорошие деньги.

Вот мои полторы тысячи и пригодились…

Из подруги в парикмахерской вылепили вот это.

После фейс-контроля заходим на блат-хату к «Тёте Нюре». Здесь собираются местные и залётные игроки. Отдаём по сотке «на напитки» и садимся за игровой стол. Вика держится весьма жеманно и изображает криминальную львицу с дворянскими замашками. Посмотреть на красивую «фифу» в зал выходят то один, то другой из «постояльцев» блатхаты. Вот наконец появляется похожий на нарисованного. Подруга встаёт, типа в туалет, и о чём то шепчется с лже-милиционером. Потом отходит с ним в коридор. Я играю по-маленькому и поглядываю на дверь. Появившаяся Вика что-то слишком радостная и возбуждённая. Я быстро спускаю оставшиеся деньги и, разведя руки в стороны, выхожу одеваться. «Уходим, быстро» — шепчет мне прокурорша. Тут в коридоре начинается какая-то движуха. Меня и Вику пытаются схватить какие-то амбалы. Я уворачиваюсь и даю «бегемоту» под дых. Подруга рубит ладонью по шее, сваливая своего «гориллу» на пол. У двери молодой боец лихорадочно пытается достать, вероятно, оружие из кармана брюк. И, как только он начинает наводить наган, то получает от меня хук справа, валится в угол, гремя какими-то палками и тазами. Выскакиваем с Викой на улицу. Тут где-то должно быть наше прикрытие. Но нам навстречу идут два уркагана, которые, переглянувшись, полезли в карманы пальто, вероятно за ножами. Бесцеремонная Вика, уже доставшая пистолет из под подвязки на бедре, делает два выстрела в упор, поражая преступников в ноги. Те валяться тюфяками на землю. Прокурорша Ольга от соседнего дома машет нам рукой. Где-то раздаётся трель свистка, наверное, местного дворника. Мы запрыгиваем в работающую «Эмку». Отъезжаем.

Вику заметно потряхивает при рассказе:

— Я его чем-то вспугнула, когда подошла поболтать ниочём в коридоре. Он меня схватил за шиворот и затащил к себе. «Перо» достал и предложил развлечься. Сказал, что баб-овчарок чует за версту. Мол, как только меня отдерёт, то даст команду, чтобы и хахля взяли «для проверки»… У меня был приделан ножик на бедре. Я сделала вид, что раздеваюсь, а сама аккуратно полоснула лезвием по горлу, схватила со стола его милицейскую ксиву и в коридор. Тут бандитское мясо проснулось, пришлось драться и валить…

Улыбается, сжимая руками ладонь своей подруги. Ольга говорит:

— Всё хорошо, что хорошо кончается. Вас до койки подбросить, голубки?

Голубки, блин. Я чуть от страха не обделался…

5 марта 1952 года. Москва.

Утром знойная женщина Вика уезжала на Урал. Я с прокуроршей Ольгой провожаю её на вокзале.

— Меня через год должны в Москву вернуть, — с нагловатой ухмылочкой говорит мне Вика, — Ты уж не женись тут. А то потом будешь локти кусать!

Ольга хлопает меня по плечу:

— Ну, всё, Юрок! Она тебя захомутает. Видать ты научился проникать в неё до самого сердца!

«А-ха-ха!» — ржут весёлые прокурорши, показывая раскрытыми ладонями размеры чего-то монструозного.

Не, а что… Девчонки то они неплохие. Манерные, капризные, циничные, но, зато весёлые и с фантазией — порядок. Так что, не буду зарекаться. Вика для жены — не самый плохой вариант.

Днём иду на боксёрскую тренировку. Вспоминаю основу вдолбленную в меня тренерами Михайловым и Щербаковым. Во время атаки колени следует держать немного согнутыми, а вес тела переносить немного вперед. Бедра в это время разворачиваются в ту сторону, где находится соперник. В ближнем контактном бою повышению напора способствует полномасштабное движение всего корпуса.Тянуться вперед нельзя, движения туловища должны быть резкими и четкими. При нападении рука сжимается, как можно крепче. Всякий новый удар совершается с выдохом воздуха.