Убийца Богов - Михаил Француз Страница 4

Пришлось озаботиться нормальной печью, запасом дров, нормальной теплой одеждой — всем тем, о чем мало задумываешься летом. Как и о том, что я зимой буду есть.

Тут уж пришлось забыть о забавах типа «достань дракона», которые прочно вошли в привычку. Я с гордостью могу записать себе в актив не только памятную «рыбалку», но и «городки» с драконом (правда сбивать пришлось разные мишени, я — обычного размера, Рене — драконьего, да и битки были у нас… масштабированные), «чемпионат по шашкам» с драконом, «крестики-нолики» с драконом, «боулинг» с драконом, «охоту» с драконом, «подводную охоту» с драконом, «шашлыки» с драконом…

Когда наступит зима, я совершенно серьезно планирую Рене еще и на «лыжи» поставить. Правда, мечта увидеть дракона на велосипеде, скорее всего так мечтой и останется — не потяну я велосипед нужного размера… а жаль.

Но холода заставили временно отставить свои затеи в сторону. Более неотложные дела требовали моего внимания.

С печью я провозился две недели: пока нашел глину, пока приловчился с ней работать, пока подобрал нужные камни, пока сложил их требуемым образом… Возни было много.

Потом пришла очередь одежды: открылся сезон охоты на хищников и крупно-рогатую живность, такую, как олени, лоси, вепри…

Но, охота — полдела. Выделка шкур — вот задача, потребовавшая сил больше, чем выдалбливание пещеры. Ведь шкуру надо снять, выскоблить от лишних пленок, обезжирить, вымочить в специальном дубильном растворе, раскроить и сшить.

Хорошо, что я не поленился, еще будучи наемником в замке Руан, и потратил время на то, чтобы научиться выделывать шкуры у местных мастеров. Причем я с мазохистическим упорством вызнавал, как именно и из чего добываются все необходимые для процесса вещества. Уж очень памятны мне были те «шорты» в которых я бродил по просторам зоны отчуждения Стены.

Так что задача была у меня хоть и трудоемкая, но выполнимая.

Хорошо, что хоть с утилизацией мяса проблем не было — целый дракон под боком (которому шашлыки, кстати, понравились). А то бы меня совесть загрызла — ведь забивать на шкуры мне пришлось столько животных, сколько я и за год не съел бы.

С задачей я справился — одежда и постель с одеялами у меня появились. В процессе, пока шкуры высоливылись и когда они после дубления сохли, я занимался сбором грибов и орехов, поскольку прекрасно понимал, что одно лишь мясо за целую зиму мне настаеб… опротивеет настолько, что я рискую вовсе вегеторианцем стать.

А так, хоть какое-то разнообразие будет.

Дрова… Та еще задачка. Ведь из железа у меня только нож Дара. А его жалко. Наломать деревьев-то не долго. Как и натащить их. Но вот как сделать из них полноценные дрова? Никак.

Я просто не смог придумать такого способа. Пришлось ограничиться именно ломкой и укладкой чем-то навроде поленницы не слишком толстых сучьев. С другой стороны — целый огромный лес рядом.

Так что собрал я много.

За всеми этими делами, я и не заметил, как выпал снег.

Оказалось, что драконы — «птицы» перелетные. С первыми серьезными морозами Рене замуровал свою пещеру, сделал мне крылом и смылся… падла. А я ведь так его хотел увидеть на лыжах. Эх…

* * *

Зима тянулась. Она казалась просто бесконечной. И скучной.

Спасали лишь тренировки, которые я возобновил. Да и то, какие тут тренировки? Бег, фри-трейс, отработка ударов и ката… Собственно и все, что я смог изобразить в имеющихся условиях.

Единственно, я разнообразил места, в которых занимался: бег под водой и бег с горы либо на гору, это совсем разный бег. Собственно, как и отработка ката — на дне замерзшего озера или на высоком скальном плато. То же и с медитациями.

Долгими же зимними вечерами я занимался резьбой, шитьем, даже наскальной росписью. Красок конечно у меня не было, но царапать по камню другим камнем, по-тверже, я мог.

Зима тянулась… Тяжелые мысли о недавнем прошлом иногда возвращались и накатывали с такой силой, что усидеть на месте было решительно невозможно. Тогда я вставал и бежал. Просто куда глаза глядят, без цели, без дороги. Ночью или днем. Просто бежал на пределе сил. Стараясь хоть капельку заступить за этот предел. Только так можно было не думать. Только так можно было не вспоминать.

Иногда такие забеги длились неделями.

* * *

Но заканчивается рано или поздно все. И хорошее и плохое. В конце концов морозы пошли на спад, солнце на небосклоне стало задерживаться дольше. А потом и ручьи начали звенеть восславляя весну.

Я снова начал гулять по лесу. Именно гулять, а не выбираться на охоту, тренировку, либо вообще нестись сломя голову, не разбирая дороги.

Постепенно сошел весь снег. Набухли и распустились почки, отцвели цветы, вымахала и заколосилась трава. Весна грозила вот-вот переплавиться в лето.

Я выполнял ката на козырьке перед замурованным логовом дракона. Это была сорок восьмая форма ушу. Тайцзи Цуань — стиль медленный и плавный. Его еще иногда называют медитацией в движении за то, что выполняется форма от начала и до конца не прерываясь, не останавливаясь, не отвлекаясь от того, что делаешь «пусть даже рядом с вами дракон пролетит».

И дракон пролетел. Рене не смог найти лучшего времени для возвращения, как прямо посреди выполнения мной этой формы.

И я выполнил принцип «пусть даже…». Я не отвлекся на него. Я продолжил медленно, плавно и максимально сосредоточенно выполнять движения.

— Я вернулся, — минуту понаблюдав за мной, сказал он.

Ноль ответа. Ноль реакции.

— Мог бы между прочим и поздороваться! — недовольно заметил он.

Ноль ответа. Ноль реации.

— Я к тебе, Логин, обращаюсь! — поднес он свою морду практически к моему лицу. Я отвернулся (что я виноват, что разворот предусмотрен именно в этом месте формы?).

— Ах, так? — разозлился он. Вслед за этим последовал удар хвостом. Но! Но именно в этот момент в форме был уход от атаки по верхнему уровню корпуса. И Рене промахнулся.

Такое озадаченное лицо… Пардон, морду, вряд ли я когда еще у дракона увижу. Но принцип «пусть даже…» будь он не ладен! Форма требовала отвернуться. И я последовал ее требованию.

Дракон ударил еще раз. И снова промахнулся (мне в тот день потрясающе везло… как утопленнику).

Дракон разозлился и выпустил в меня струю пламени. Видимо он снова опасался промахнуться, так что струя, точнее поток, был шириной со все плато. И высотой метров пятнадцать.

А еще он длился и длился.

Но принцип «пусть даже…». И я продолжил двигаться. Плоть моя горела. Драконье Пламя — это нечто такое, в чем текут и испаряются даже камни с железом. Мое тело всего за несколько мгновений прогорело до костей скелета. Боль была ужасающей, но я продолжал выполнять форму.

А выдох был очень долгий. Объективно больше двух минут. Субъективно же… Вообще оценить нельзя.

Когда выдох иссяк, я представял собой факел. Живой, движущийся в сорок восьмой форме ушу пылающий факел. На мне не было одежды, я начинал форму будучи лишь в набедренной повязке. Но в первую же секунду она рассыпалась пеплом. Горела именно моя плоть. И продолжала гореть, пусть даже дракон уже не выдыхал пламя. Плоть горела и тут же восстанавливалась. Горела и восстанавливалась. Горела… и горела.

Дракон в ужасе отпрянул от меня к замурованному входу в свое логово. А форма требовала именно в это время двигаться в его сторону. Дракон пятился, а я приближался.

Наконец Рене не выдержал и ударил хвостом на отмашь. По случайности комплекс закончился за пару мгновений до этого. Я остановился и принял исходное положение. Выдохнул и опустил в изнеможении руки. И именно в этот момент получил удар, который выбросил меня за пределы карниза. Долгий,высокий полет. А затем благословенная вода озера, что все же погасила пожиравшее меня пламя.

Вынырнул я уже около своего пляжа лысый и голый. При этом жутко довольный — подобным подвигом ведь не могут похвастаться даже тибетские монахи. За это берет гордость.

Но больше за то, что удалась хоть и не запланированная, но шутка над Рене.

Я быстренько вылез, вытерся, оделся и побежал звать вернувшегося соседа на шашлычки по поводу возвращения…

Глава 5

Рене все еще странно на меня косился, хотя прошло уже больше часа с того инцедента. Подумаешь, вспылил, с кем не бывает?

Хотя… Он, фактически, меня убить пытался. Вообще, нормальный человек и от единственного удара драконьим хвостом упал бы переломанной куклой…

Видимо, моя неубиваемость