Дневник восьмиклассника - Юрий Ра Страница 4

портфель в руке. Явно привычное дело для урода — драться сумками. А вот ни я, ни прошлый хозяин тела не готовы общаться в том же ключе. Ну тогда продолжу, как умею. Пара расслабленных шагов к противнику, никаких подшагов, никакого «скользящего хищного движения матёрого волчары» — лишнее это, напугается еще гаврик. Приблизился, отряхнул задницу, а потом резко, помогая себе плечом, впечатал кулак в солнечное сплетение. Ох ты ж! Больно как, запястье оказалось не готово к таким ударам в человека. Зато и пацан был не готов, а теперь того, лежит готовенький и кашляет.

— Андрюха, здорово! — О, это Андрей Корнеев, одноклассник мой, вспомнил-таки.

Я продолжал стряхивать пыль со своей одежды, потом поднял свой портфель, а чужой аккуратненько пнул, чтоб ногу до кучи не повредить. Глупо получилось, чего ему будет от такого удара, портфелю этому. Так что подошел к собственности Андрея и потоптался по ней, чтоб с гарантией переломать ручки. Пенал бы тоже, но вряд ли такие раздолбаи еще носят пеналы. Мамы их перестают покупать мальчикам классе в пятом, чтоб дети не играли коробочками на уроках. Это не я помню, это знание от того Мишки. И идея с ломанием ручек тоже его, явно тело мне досталось от злого мальчика. Или от озлобленного.

Мысль мгновенна, пока я так рассуждал, Андрюха кое-как встал, держась за живот. Судя по его лицу, настроение у чувака упало вместе с портфелем.

— Ты чего, офонарел за каникулы? Я к тебе по-доброму, поздоровался, напомнить хотел, чтоб рот не разевал, а ты! Вот как отблагодарил за хорошее отношение…

— Так и я по-доброму тебя хлопнул. Чисто поздоровался. Нюни подбери, ущербный. В школу опоздаем.

— Чего это я ущербный?

— Обоссали — обсыхай, обосрали — обтекай. А сопли жевать команды не было. Не жалуйся в другой раз, коли по шее получил. Тем более тому, от кого огрёб.

— Чего-то ты борзый стал за лето, приёмчики выучил? Карате что ли?

— Тебе не пофигу? Пошли!

И мы пошли. По дороге я решил, что надо себе замутить напульсники, чтоб вот так растяжения или вывихи не заработать. А если у них в классе (у нас в классе) все такие резкие, то надо себе палку какую-то подобрать. Короткую и толстую, ровно по длине портфеля, и пришить её на петельки под клапаном. Чтоб раз — и в левой руке школьная сумка, а в правой дубинка. Портфелем можно от ног закрываться, а дубинкой… дубинкой можно много всяких дел наделать. Но сначала надо понять тутошние расклады, вдруг в этой школе не комильфо с дубинкой разгуливать? Стуканут, вызовут к директору. А дальше что? Двойка по поведению? Смешно. Поставят на учёт в детскую комнату милиции, как подсказывает память? Не страшно. На комиссию направят в спецучреждение? А вот с этим надо аккуратно — а то получится как в том старом фильме с этим… с как его… «Пролетая над гнездом кукушки». Там маргинала в пограничном состоянии укатали в дурку навечно, потому что он останавливаться не умел.

— Корчага, давай мы никому не будем рассказывать про этот случай? Когда я тебя огрел портфелем, а ты случайно попал мне в болевую точку. Ведь случайно?

— Давай еще раз ударю, если не попаду — значит точняк случайно. Лады, Корней?

Одноклассник почему-то отскочил, ему идея с экспериментом не понравилась. Он вообще выглядел слегка того, словно по башке портфелем не я получил, а он. Или это у него срыв шаблона моего поведения так отразился на лице? Добавить, что ли для окончательной фиксации? Какой я стал кровожадный в этом теле. Хотя может статься так, что глубокой разочарование произошедшим попадаловом, если выражаться без мата, наложилось на общую негативную картину восприятия мира того Миши Корчагина, который жил в этом теле ранее. Надо и дальше контролировать мысли и особенно слова, которые будут слышать окружающие. За мат в школе попадёт, а уж дома тем более. И еще хуже, если полезут слова из моей прошлой будущей жизни. Тем более, если я продемонстрирую невъ… (стоп!) охренительный объём знаний обо всём.

Пока идем в школу с Корнеем, прикидываю лексикон советского школьника. Всякие там чуваки с чувихами проканают, шухер с бабками тоже. Тем более, что слово «бабки» пришло из таких дремучих времён… В бабки еще до революции играли, все эти «ставлю бабки на кон», «насшибал бабок» — это выражения из старой народной игры. Бабки — коровьи кости, точнее определённые фаланги пальцев. Откуда знаю? Так журналист я или погулять вышел? В эти времена в бабки уже давно не играют, только старики застали ту игру, они помнят.

Ну здравствуй, школа! Глаза б мои не смотрели на это безобразие. Серый словно тюрьма блок в форме буквы «Н». В Англии это форма очень прилюбилась в двадцатом веке при строительстве тюремных зданий, а в СССР по этому проекту строят школы. Смешное совпадение, конечно, но уж что есть. Фасад этого безобразия из как бы белого силикатного кирпича украсил самодельный плакат «Здравствуй, школа». О как, это я не подумал, это мои глаза прочитали, выходит. Несколько шариков над дверью — негусто у людей с оформлением праздника. Все банты на головах у девочек, а нехватку цвета на картине всеобщего типа ликования восполняют астры в руках школьников. То есть присутствуют и другие цветы, но астры доминируют. Астры и десятиклассники.

Эти монстры возвышаются над всеми, включая учителей. Немудрено — учителя в большинстве своём из послевоенной поры, их кормили в период роста настолько хреново, что шансов дорасти до своей биологической нормы не было ни у кого. Если только у кого-то генетический сбой все силы организма направил в физические кондиции в ущерб мозгам, но такие в учителя не идут. Им дорога в спорт, а потом в государственную Думу. А не, для думы пока время не пришло, так что остаётся спорт или физический труд на свежем воздухе за зарплату, а если не повезёт, то за пайку. У выпускного класса лица полны решимости добить этот проект до финала, а уж там свобода, настоящая жизнь и никто не указ. Наивные такие. Я вот на их месте никуда не рвался бы так резво, уже в курсе, что… Погодите, так я и так почти на их месте. Стою на дурацкой школьной линейке в толпе таких же учеников! Всей разницы, что у тех вариантов нет — выпуск и точка. А у меня впереди целый год, чтоб понять — учиться дальше или выпускаться отседова после восьмого.

— Бла-бла-бла, дорогие дети! Вас ждет увлекательный бла-бла-бла…

— Достали уже, одну и ту же хрень запузыривают каждый год, донеслось откуда-то сзади и сбоку.

— А ты хочешь, чтоб тебе каждый год новое сочиняли про старое? Ничего ж не меняется, только переходим из класса в класс. — Донеслось сзади.

— Этот год добью, и в шарагу какую-нибудь уйду, чтоб больше за ручку не ходить в столовку.

— А ты что, всё еще за ручку ходишь? Уже пора за ножку! — Дружное сдержанное ржание нашего восьмого «Б» заглушило бодрое, пусть и гнусавое бормотанье из усилителя.

— А ну-ка все замолчали! — Подала голос классная училка. Не в том плане классная, что в мини и с третьим номером, а классная руководительница. Сказал бы, что старая, но язык пока не поворачивается. Мне в прошлой жизни пары месяцев до пятидесяти лет не хватило дожить, а эта помоложе. Но если честно, на молодуху совсем не тянет. Я был ого-го, огурец! Нет, с пузиком, куды ж деваться от трудовой мозоли, но такой вполне бодрый. И костюмчик сидел, и запонки стильные, и машинка раскормленная. Бокс с тренером, не по морде, а по груше для здоровья, всякая движуха, включая доску и лошадок, отжимания и прочее физо. Вот только к турнику не подходил — у нас с ним нелюбовь взаимная. Эта вот тётка, она явно тоже не по турникам, не по велосипеду. И глаза не горят здоровым оптимизмом. Ой, наплачемся мы с ней. А она с нами.

Торжественная линейка закончилась тем же, чем и всегда на протяжении многих лет во всех школах: выпускной класс похватал первоклашек из расчета два мелких в одни руки, и ушли в школу. А уже потом и нам разрешили втянуться в нутро здания, причём старшаки, которыми являемся теперь и мы, зашли последними. Нам что, дураков нет вперед рваться. Пара альтернативно одарённых (вот такой оборот тут неизвестен — аккуратнее надо) решила покурить в ожидании начала уроков, но была пресечена классной. То есть тут не всё хорошо в плане дисциплины, но и не всё потеряно. Я даже не знаю, какой вариант в моём случае лучше. Скорее всего, мне было бы комфортнее в анархическом обществе. Хотя и не без