Ду Бин Сань (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич Страница 4

— Да, да! Конечно! Все что смогу! Всегда!.. Ле Сень, ты…

Брезгливо поморщившись, Ву Хо отодвинулась на дальний край своей лавочки, не желая больше слышать раболепные причитания пьяного слизняка. Раскрывшийся в откровенном разговоре с товарищем совершенно с иной стороны, оказавшийся обманщиком и жестоким манипулятором Ле Сень перестал быть для нее привлекательным молодым человеком.

Бросив в пепельницу давно истлевший до фильтра окурок, Ву Хо решительно поднялась со своего места и, под прикрытием не переводящегося в курилке сигаретного дыма, незаметной тенью метнулась к выходу.

Находиться дальше в клубе у девушки пропало настроение, и, минуя бар с недопитым коктейлем, она сразу направилась в сторону выхода.

— Вот урод! Бизнес-коп, блин, продажный! Ненавижу!.. — бурчала себе под нос раздосадованная Ву Хо, на ходу натягивая добытую в гардеробе куртку.

— Девушка, с вами все в порядке? — окликнул ее охранник на выходе из клуба.

— Да. Все норм, — ответила дежурной улыбкой и частыми кивками Ву Хо.

Оказавшись на улице, она тут же поймала такси и поехала домой.

Глава 4

Я очнулся по аккомпанемент чьих-то воплей на непонятном, как собачий лай, азиатском наречии. Раскрыл глаза и…

Обомлел!

В отражении глянцевого натяжного потолка ни разу не моей комнаты на меня пялился развалившийся на кровати незнакомый узкоглазый толстяк в одних труселях. А поскольку отражение могло быть только моим, выходило, что этот косоглазый пузан — это я.

Не желая мириться с подобным беспределом заявившейся спозаранку белочки, я отвесил себе звонкую плюху. Узкоглазый толстяк в потолочном отражении в точности повторил мое действие, лихо хлобыстнув себя по щеке. И я тут же зашипел от боли, вкушая всю прелесть пропущенного удара, и наблюдая, как в отражении проступает на щеке багровый след от ладони… Фак! Это ж не я там, а какой-то непонятный азиат! Чертова белка! Какого хрена?..

В гудящей с похмелья башне что-то щелкнуло, и фоновый «лай» из непонятного превратился в легко переводимый. Я по-прежнему слышал отрывистую азиатскую речь, но стал вдруг понимать ее, как свой второй родной язык.

…Ну вот, и снова, снова я ничего не могу сделать! И боли от удара не ощущаю совершенно! Как будто и не ударял только что себя по лицу! А может это все мне лишь грезится⁈ Такой же весьма реалистичный глюк, как там в гараже?..

— Слышь, чудило, заткнись хоть на минуту, а! Башка от воплей твоих трещит! — рявкнул я на несмолкающего говоруна, уже почти не удивляясь тому, что у толстяка в потолочном отражении синхронно сказанному мной зашевелились губы, и что озвученная мною предъява разнеслась по просторам спальни на китайском (название языка как-то само собой открылось в подсознании).

Невидимый говорун сперва, как было велено, замолчал, и через несколько секунд ошарашенно поинтересовался:

А ты еще кто такой?

— Такая же фигня, — хмыкнул я. — Сам-то ты кто?

Это чего: ВОТ ТАК, выходит, исполнилось то пожелание о замене⁈ — заголосил вдруг с бухты-барахты неврастеник.

— А вот с этого места, давай-ка, братиш, поподробней…

Но развитию завязавшегося было диалога помешала нарисовавшаяся вдруг без стука на пороге комнаты чем-то крайне недовольная китаянка средних лет, в домашнем халате и с волосами, намотанными на бигуди.

— Тоже услышал дружка своего, да⁈ — с ходу наехала на меня агрессивная дамочка. — Бин Сань! Сколько еще ты собираешься терпеть такое вопиющее отношение к нам⁈ Может хватит уже потакать безобразным выходкам этих никчемных Сы⁈

Я уже набрал даже воздуха в грудь, чтобы послать лесом психованную тетю. Но тут снова, на мгновенье опередив меня, заскулил говорун-невидимка:

Мама, ну как вы можете так говорить! Ведь Ва Гонь мой друг!..

— Ты чего молчишь-то, Бин Сань⁈ — перебила скуляку подбоченившаяся тетка. И до меня вдруг дошло, что голос говоруна не раздавался в комнате, а звучал лишь в моей голове. Или, правильнее наверно будет сказать, в его голове, вместе с прочими частями тела, с какого перепугу, оказавшимися вдруг под контролем моего сознания.

— Эй, алё! Я тут перед кем распинаюсь-то? — не унималась меж тем скандалистка. — Мало того, этот твой малахольный друг нам аренду за квартиру на два месяца задолжал! Так еще скандалы себе позволяет устраивать на весь дом! А мне потом, прикажешь, снова перед соседями болванчиком поклоны бить, оправдываться и краснеть!.. Ну вот, что я говорила! Слышишь? Опять!

Где-то над головой в верхней квартире и впрямь зазвенела бьющаяся посуда, душевно приправленная визгливой руганью.

Мама, да я бы с радостью немедленно поднялся к ним и все урегулировал. Но со мной беда какая-то приключилась. Тело непослушным стало, — заканючил голос в моей (или правильней, пожалуй, будет сказать: нашей) голове.

— В общем так, Бин Сань, мне это все вот уже где! — «мамаша» мазнула ребром ладони по горлу. — Если ты не можешь поставить на место квартирантов, это сделаю я сама! И потом не жалуйся, что я тебя не предупреждала!

— Спокойно, гр… то есть мама, — созрел я, наконец, для ответного слова. — Ща я метнусь по бырому на верх, и навтыкаю крикунам по самое не балуйся.

ЧЕГО?..

— ЧЕГО? — в унисон взвыли бесплотный голос в голове и его истеричка-мамаша во плоти.

— Не быкуй, короче, женщина. Ща сынок твой все порешает, — заверил я, решительно поднимаясь к кровати и натягивая валяющиеся рядом в кресле майку и треники.

— Бин Сань, с тобой все в порядке? — узкие щелочки глаз китаянки вытаращились на европейский манер.

— Да все норм, мамуль, — кивнул я, протискиваясь мимо женщины в коридор. — Ща, все сделаю, только поссу сперва и рожу ополосну.

Сан узел в компактной двушке отыскать мне не составило труда. Уединившись в чистеньком, выложенным белой плиткой туалете, я заурчал в унитаз, параллельно устроив допрос бывшему хозяину нашего ни разу не спортивного тела.

— Слышь, братан, давай быстро и по делу, — едва слышно зашептал я себе под нос, рассудив, что поселившийся в голове бывший хозяин тела один фиг должен был меня услышать. — Че за подстава с исполнением пожелания?

Там быстро, боюсь, не получится, — откликнулся недовольный голос.

— Время не тяни. Рассказывай, давай. Пока умываться буду, надо уложиться. И это в твоих, кстати, интересах. Ведь ты ж не хочешь, чтоб косяком каким-нибудь, по незнанию, я огорчил нашу мамочку?

Это моя мама! И если ты!..

— Уймись, придурок! Сказано ж было: чисто по незнанию. Так что хорош препираться, и давай уже посвящай меня в свои секреты. Глядишь, совместно вырулим как-нибудь из этой задницы.

Ладно, слушай. В общем, вся эта история закрутилась еще примерно три месяца назад, когда мой друг Ва Гонь случайно встретил на улице свою школьную приятельницу Риш Ка…

Глава 5

— Да не обижайся, братан. Просто, ржака угарная, — трясся я от хохота, зажимая ладонью рот, чтоб не запалиться еще больше перед стопудово развесившей уши за дверью мамашей.

Не понимаю, чего тут смешного? — ворчал в башке обидевшийся Каспер (так, для сокращения, я придумал именовать бывшего владельца тела, потому как он же теперь вроде как дух бесплотный, то бишь привидение, и образ прикольного перса из мультика как-то само собой наложился на бедолагу).

— Да забей. Это типа особенности перевода.

Чего?

— А, неважно, — отмахнулся я. — Короче, долго объяснять. У нас ща тупо времени на это нет. Маманя, вон, снаружи копытом бьет вовсю. Дважды уже в дверь стучала.

Так выходи скорей!

— Ща, дай как следует проржусь. А-то, как вспомню…

Да не, я не по рассказу Каспера угорал. Там-то дело как раз-таки ни разу не шуточное. Прям про МММ блема. Если совсем коротко, то влипли два другана-ботана в нехорошую историю, как мухи в янтарь.

Та телка, Риш Ка которая (вот тоже дал бог имечко, язык блин сломаешь, нельзя что ли было по-нашенски просто Иринкой назвать), оказалась подругой местного доморощенного мафиозо. Разумеется, «мафиозо» это я так, для красного словца, завернул. Просто пацанчика, решавшего кой-какие не совсем законные вопросики на районе, то бишь гопота практически местного разлива. Но авторитета, чтоб надавить на чухана-ботана, этому насквозь криминальному элементу хватало выше крыши… Так вот, по поручению своего крутого перца, Риш Ка предложила будущему биологу Ва Гоню поработать на местную братву по специальности, так сказать. То бишь вырастить на продажу партию запретной дурман-травы.