Право Вызова. Книга Вторая - Максим Злобин Страница 4

ДЫ-ДЫ-ДЫХ! — заслонка упала прямо за спиной майора Орова. И вновь он даже не обернулся, а только лишь потянулся за новой сигаретой.

— Это глава одного из моих кланов, — как бы невзначай сказал я Струканову-Доеву.

— Слышь? — уточнил я и повернул голову, но есаула уже не было рядом. — Эй! Эй, блядь! Куда⁉

Но было поздно.

Казаки уже открыли рольставни.

Без малого сотня зеленокожих дриад вперемежку с магами, которые уже перекинулись в человеческий облик, щурились от резкого солнечного света.

Струканов-Доев смотрел на клюкволюдов. Клюкволюды смотрели на Струканова-Доева.

— Передайте герцогу, что у нас ЧП, — произнёс есаул в рацию…

* * *

Приёмная целого герцога. Не усталая от жизни администрация, а стеклянная семиэтажка в самом центре города.

Как её правильно назвать? Особняк? Имение? Поместье? Да хер его знает, не суть.

Здесь в отличии от покоев Мутантина не пахло ни рококом, ни барроко, ни даже эпохой возрождения. Здесь не было ни картин, ни барельефов, ни ковров с высоким ворсом. Здесь даже мебель была без завитушек и шёлковой обивки.

Никаких тёмных тонов.

Всё вокруг либо белое, либо прозрачное. Всё чистое вокруг, всё аккуратное. Из украшательств только зелень. Фикусы в квадратных кадках, лимонные деревья, мини-клумбочки с простым и незатейливым газоном.

— Входите, — меня наконец-то вызвали.

— Пойдём, — я похлопал по колену клюкволюда.

Мохобор посоветовал мне взять с собой именно его, дескать, парень-кремень и не подведёт. Огромный, плечистый, волосатый. Ну… не волосатый, конечно, — вместо волос у него была густая копна каких-то вьюнковых, которые ниспадали ниже плеч, — но волосато-выглядящий.

Рожа у клюкволюда была серьёзная. Такая… бычья.

А ещё он очень забавно передвигался — припадал низко к земле и ходил на полусогнутых, как краб. Ну или как… не знаю. Сумоист?

— Си синьор, — сказал клюкволюд.

— Молодец.

Задержка по всей видимости была вызвана тем, что люди не знали… а что именно я нарушил? И что мне полагается вменять?

Мы вошли в кабинет герцога Крафтовского. Тот оказался маленьким рыженьким мужчиной на пороге старости; именно такие вот ребята в детстве убивают лопатами своих дедов. Веснушки у герцога были везде. Веснушки на лице, веснушки на шее, веснушки на руках. Уверен, что когда герцог закрывает глаза, он видит веснушки на обратной стороне века.

И писька у него поди… конопатая!

Карл Сергеевич — так его звали.

Когда я вошёл, Карл Сергеевич Крафтовский сидел в пол-оборота, смотрел через стеклянную стену на город и грыз ноготь.

— …мы не знаем, что это такое, — докладывал ему Струканов-Доев. — Вот если бы мы знали, что это такое, но мы не знаем, что это такое. А он, — есаул ткнул в меня пальцем, — говорит, что это мексиканцы.

— Си сеньор, — поддакнул мой клюкволюд. — Гильермо-дель-торо.

— Угу, — отозвался Крафтовский.

О, да, я сразу же почувствовал этот запах. Запах горящей плоти. Под Карлом Сергеевичем прямо сейчас горело кресло, и мысли его были далеко-далеко. Фура, гружёная мексиканцами сейчас была наименьшей из его проблем.

Волна.

Крафтовского интересовала лишь волна.

— Карл Сергеевич, добрый день.

— Ммм? — он повернулся, увидел меня, увидел клюкволюда и не сразу понял, кто мы такие и что мы здесь делаем.

— Помещик Прямухин, — напомнил ему я.

— Ах да, помещик. А это кто?

— Это работник моих авокадовых плантаций, — ответил я. — Сеньор Роберто Трухильо.

— Гильермо-дель-торо, — отозвался Трухильо.

— Ну что ж, помещик, присаживайтесь.

Я с радостью пристроил спящих бомбожопиц на уютный стул с кожаной обивкой и с удовлетворением отметил, что Струканов-Доев стоял; ему присесть не предложили.

— Расскажите в двух словах, — попросил меня Крафтовский.

— Рассказываю в двух словах, — начал я. — Моё поместье расположено примерно в получасе езды от Торжка, а потому я вроде как являюсь подданым Вашей Светлости и живу на земле, за которую Ваша Светлость отвечает.

— Угу.

— И так уж вышло, что у меня есть знакомый в Хабаровске, который не далее, как полгода назад арестовал у наших берегов судно с почти что сотней бедных и несчастных мескиканцев, которые бежали из погрязшей в преступности Латинской Америки в нашу справедливую, могучую и славную Российскую Империю. Так ведь, Трухильо?

— Си, сеньор. Бежали.

Тут я уебал клюкволюда по коленке, чтобы не забывался.

— Гильермо-дель-торо, — поправился Трухильо.

— Угу, — Крафтовский тем временем снова отвернулся к окну и почти не реагировал на внешние раздражители.

— Карл Сергеевич?

— Да-да, продолжайте.

— Так вот когда я узнал об этих бедных мексиканцах, в первую очередь я подумал, а что эти люди могут сделать для моего отечества? Чем мексиканцы могут быть полезны Кувшиновскому району Тверской области?

— Угу.

— И тогда я подумал так: Илья Ильич, ведь у тебя столько необработанной земли в собственности. Почему бы не разбить на ней авокадовые грядки? Тем более что для мексиканцев авокадо, как для русского человека яблочко, они про авокадо знают всё. И тем более, что эти мексиканцы владеют природной, — сугубо мексиканской! — магией. Да, Трухильо?

— Си, сеньор.

— Как вы называете эту вашу магию?

— Гильермо-дель-торо!

— Вот, — кивнул я.

Карл Сергеевич молчал. Тут я увидел вдали, за стеной, уже знакомую мне рожу Жираньи. Тварюга топталась у городских стен.

— РР-Р-РА-А-А-А!!! — стеклопакеты в кабинете были дай бог каждому, но даже сквозь них мы услышали рёв химеры.

— Карл Сергеевич?

— Да? — он повернулся ко мне. — Кхм-кхм. Да, Прямухин, мне всё ясно. Стало быть, поднимаете целину?

— Так точно, Ваша Светлость.

— Это прекрасно. Тогда идите и поднимайте, — Крафтовский снова отвернулся.

— Но Ваша Светлость! — завопил Струканов-Доев. — Мы ведь не можем проверить ни единого из его слов! Нужно ведь послать запрос в Хабаровск! Нужно ведь во всём разобраться!

Сука. Только от одного Чаги избавился, как тут же появился второй. Тебя я, пожалуй, как раз в Хабаровск и отправлю.

— Р-Р-Р-РА-А-А-ААА!!! — на сей раз окна задрожали.

— Есаул, — я прямо вот почувствовал, как Его Светлость удерживает себя от щедрого добренького мата. — Займитесь делом. Мне сейчас не до вас…

* * *

Машины пришлось бросить у ворот. Надеюсь, с рефрижератором ничего плохого не случится; мне его ещё Лёхе Мясорубову возвращать.

Кстати… Лёха ведь в городе.

Надо бы встретиться, раз Торжок всё равно законсервирован. Волна уже третий час осаждает стены и неизвестно, сколько ещё всё это может продлиться. Надеюсь, что не дольше суток.

Пёстрой толпой мои люди прошли по улицам города и подошли к отелю. К моему отелю. На входе в лобби нас встретила ненавязчивая музыка. Что-то джазовое такое, что-то лёгкое. Духовые, ударные и редкие переборы акустической гитары. Мелодия спокойная, гипнотизирующая.