Белый князь (СИ) - Михаил Ежов Страница 4

острых перьев понеслись в сторону моего противника. Он заметил их и поднял руку, чтобы создать защиту, однако в этот момент тролль метнул в него дубину. Она впечаталась магу в грудь за пару секунд до того, как в него вонзились перья. Раздался хруст ломающихся костей, во все стороны брызнула кровь, и чародей медленно сполз на дорогу. Я приблизился, чтобы убедиться, что он мёртв.

На вид парню было лет двадцать. Красивое бледное лицо с россыпью едва заметных веснушек на носу. Наверняка студент одной из здешних академий. Именно там социалисты находят большую часть приверженцев из числа детей аристократов.

Жаль, я не могу забрать его Дар и присвоить техники. С чародеями этого мира моя способность не работает. Только с тварями, порождёнными кровью поверженных титанов. Бесчисленные монстры обитают вокруг укреплённых городов, но я охотился на них лишь дважды — из любопытства. Так что сейчас у меня, в основном, техники, добытые в прежнем мире. Там-то я убил множество чудовищ и даже парочку адептов Чёрной руки. Маги вроде меня называются Пожирателями или Таумафагами. Мы поглощаем техники поверженных врагов, создавая из их крови — носителя волшебной силы — особые Скрижали, которые помещаем в свои астральные тела. Ну, или, если угодно, души.

Революционер издал едва слышный булькающий хрип. Я достал из ножен мизерикорд — стилет, прозванный в средневековье кинжалом милосердия — и вонзил ему в шею. Из артерии ударил алый фонтан. Часть крови попала мне на руку, и я почувствовал, как в сознании появляется информация о его Даре: низкий уровень развития, простенькие техники. Не о чем жалеть. Даже если б я мог их поглотить, не стал бы заморачиваться: они в подмётки не годятся тем, что у меня уже есть.

Вытащив мизерикорд, я провёл по клинку кончиками пальцев, и кровь испарилась. По дороге обратно к броневику я проделал то же самое с одеждой. Открыв дверь, нырнул в салон. Прислонил мокрый зонт к сиденью и взглянул на часы — стальной хронометр от мануфактуры Нечаева. Великолепное произведение механического искусства с вечным календарём, фазами луны и выгравированным на циферблате волком. Подарок матери на совершеннолетие.

Похоже, задержимся мы немного сильнее. Ну, да ничего — у меня уважительная причина. Да и особой спешки нет — только вопрос пунктуальности.

Через две минуты дверь открылась, и в салон начали забираться мокрые телохранители. Последним влез ротмистр.

— Можно ехать, Ваше благородие, — сказал он. — Дорога свободна. Надеюсь, больше эксцессов не случится.

— Тогда вперёд, — кивнул я.

Сначала машинам пришлось обогнуть уничтоженную технику противника. Трупы валялись повсюду, так что шофёр просто ехал по ним — благо, колёса броневика с высоким клиренсом позволяли. Как только останки террористов остались позади, кортеж набрал скорость, и вскоре мы добрались до монументального девятиэтажного здания, облицованного серым гранитом. Здесь располагалось Третье Отделение Москвы.

Внутрь я вошёл только с ротмистром, который выполнял также роль моего адъютанта. Сопровождающий офицер провёл нас на четвёртый этаж, где находился кабинет графа Головина — по сути, моего подчинённого. Хотя прямо об этом нигде не говорилось, и сам Головин никогда этого не признал бы, он был обязан подчиняться начальнику столичной охранки, ибо именно я координировал действия жандармов по всей империи.

— Как добрались, Ваше благородие? — осведомился граф, пожимая мне руку. Он даже изобразил неубедительную улыбку, сам понял, что погорячился и тут же принял привычный суровый вид. — Мне доложили, что вы задержались из-за нападения эсеров. Надеюсь, никто не пострадал?

— У нас потерь нет, а про террористов этого не скажу, — ответил я. — Группа уничтожена. Пленных не брали, ибо на это не было времени.

— Ну, и слава Богу! — Головин мелко перекрестился и указал на кресло возле бронированного окна. — Прошу.

Я оценил этот жест. Он не стал пригашать меня занять место перед письменным столом, предназначенное для посетителей, чтобы не выглядеть начальником. Сев же возле журнального столика рядом друг с другом, мы оказывались в беседе на равных. И это снимало проблему субординации. А она была, ведь графу и так приходилось делать вид, что нет ничего унизительного в том, чтобы получать указания от младшего сына князя, да ещё и без родового Дара.

— Благодарю, — я опустился в кресло чуть раньше графа. Вежливость вежливостью, но нужно дать понять собеседнику, что я помню, кто кому отдаёт приказы. Вернее, рекомендательные предписания. Но суть от этого не меняется. — Да, это было уже второе покушение за то время, что я пытаюсь до вас добраться. Оба — такие же безнадёжные, как и все предыдущие. К счастью, у наших врагов нет ни средств, ни опыта для полноценной войны.

— Не скажите, Константин Юрьевич, — вздохнул граф. — Людей, поддавшихся красной заразе, всё больше. Какие бы усилия мы ни прикладывали, их число только растёт.

— Ничего, власть Его Величества ничто не в силах пошатнуть, — дежурно заметил я. Даже между своими нужно являть верноподданические чувства. Особенно между своими, если уж на то пошло. — И социалисты будут уничтожены так же, как в конце концов врачи искореняют любую заразу.

— Само собой, — охотно кивнул граф. — Куда им поколебать империю, если на троне помазанник божий?

Он тоже знал правила игры — иначе не поднялся бы так высоко и не задержался бы на должности. А Головин занимал пост вот уже двенадцать лет. И никакие акции, как называли покушения эсеры, не могли свести его в могилу. Он пережил их не один десяток — куда больше, чем досталось на мою долю. Пока, во всяком случае.

— Не хочу вас отвлекать, Степан Кузьмич, — сказал я, доставая из-за пазухи сложенные пополам документы и протягивая их начальнику отделения. — Вот предписания по поводу мер безопасности, которые надлежит принять к приезду в первопрестольную Его Величества. Здесь всё подробно изложено. Средства выделены и переведены на счёт вашего департамента.

— Как же, как же, получили, Константин Юрьевич, — кивнул Головин. — Ещё вчера. Премного благодарен. Расщедрилось казначейство в этот раз, ничего не скажешь.

— Я на вас полагаюсь. Меня на торжествах не будет, ибо имею особое поручение касательно главного помощника предводителя революционного движения.

— Ворона? — спросил граф.

— Его самого. Получены агентурные сведения о его местонахождении, так что готовится операция по устранению.

— Прямо сразу? Живым взять не хотите?

— Живым он не дастся. Но если повезёт, то, конечно, арестуем. Главное — есть информация, что он везёт списки завербованных армейских офицеров. Вот их нам и нужно изъять. Задача сложная, требующая моего непосредственного контроля.

— Понимаю, — кивнул Головин.

Он был доволен, что меня в Москве во время высочайшего визита не будет: сможет показать себя царю во всей красе.

— Так что вся Россия уповает на вас, Степан Кузьмич. Не подведите.

— С божьей помощью, — отозвался граф. —