Ведьма для опального Генерала (СИ) - Анастасия Юрьевна Королева Страница 4

Я прислушалась. В старом доме было тихо. Огляделась — рядом никого не было. А что если мне всё привиделось? И я просто уснула на старой кровати, после того, как промокла под дождём? Прекрасное предположение, а главное — самое логичное. Но вопреки всколыхнувшейся уверенности, я вставала с кровати, стараясь почти не дышать, и так же на цыпочках пошла в сторону двери.

У самого выхода половица жалобно скрипнула, и я замерла, даже зажмурилась, будто это могло чем-то помочь. Но опять ничего не произошло. Лишь причудливые тени от сухих веников каких-то растений, что висели на стене, качнулись, словно их потревожил ветер.

Больше осторожничать не стала, схватила свой рюкзак, который валялся у самой двери, и выскочила на улицу, чтобы тут же замереть от открывшейся картины.

Передо мной раскинулась поляна, знакомая и незнакомая одновременно. Среди кривых деревьев, оплетённых порослью диких лиан, забитая разнотравьем лужайка выглядела поистине волшебно — поблёскивающие в свете луны сочные растения, поднимающие высоко голову крупные бутоны тёмно-фиолетовых цветов, и светящиеся жёлтые тельца светлячков, которых было очень много.

Как же красиво… Будто в сказку попала…

Я сделала первый шажок, спускаясь с покосившихся ступеней, потом второй, и так дошла до самого центра поляны. Светлячки тут же облепили меня со всех сторон, настойчиво жужжа над ухом. И в жужжании этом мне почему-то почудилось тихое:

— На-ша, на-ша…

Подняла руку, чтобы отогнать неугомонных насекомых, и недовольно скривилась — надежда, что мне всё-всё привиделось, разбилась вдребезги. Рука была не моя, с полноватыми пальцами, больше похожими на пухлые бочонки и с коротко остриженными ногтями.

— Вот ведь засада, — пробубнила себе под нос и рванула… Куда? Да прямо, главное подальше уйти от этого странного места, вдруг по дороге обратно своё тело верну?

Я пошла всё быстрее, потому что светлячки тучей ринулись за мной, уже громче попискивая:

— На-ша!

Потом вовсе побежала, не обращая внимания ни на коряги, что то тут, то там появлялись под ногами, ни на хлещущие по лицу ветки. Я бежала и бежала, пока правый бок не закололо, а перед глазами не заплясали яркие круги. Всё же это тело явно не было создано для интенсивных нагрузок. Пытаясь отдышаться, прислонилась к дереву.

Светлячки отстали, а свет луны не мог пробраться сквозь переплетённые ветви. В лесу стало темно. И жутко. Я передёрнула плечами и подбодрила себя:

— Давай, Дарина, топай вперёд и ни о чём не думай!

Я и потопала. А спустя минут пять заметила, как вдалеке, будто свет мелькнул. Тусклый такой, но свет же!

И силы откуда-то взялись, я рванула, цепляясь слишком длинной юбкой за настырные колючие кусты. То и дело отвоёвывала своё одеяние, ругаясь и бурча, но всё же вышла… На знакомую поляну. Ту же самую, с тем же самым домом, к которому теперь ещё и дорожка появилась из поросших мхом камней.

— Да вы издеваетесь?! — прошептала потрясённо и рванула обратно в лес, теперь уже взяв чуть левее и… Результат оказался тем же. Так я бегала три раза, на четвёртый не выдержала и поплелась к дому. Уселась на косые ступеньки и прислонилась взмокшим лбом к таким же кривым перилам.

— Нагулялась? — флегматично поинтересовался Мяус, а у меня сил даже на возмущение не осталось.

Я только буркнула в ответ:

— Чего не предупредил?

— Зачем? — притворно удивился прохвост. — Нам было весело!

Кому это нам, стало понятно, когда я повернулась и посмотрела на распахнутую дверь. Оттуда на меня смотрел и край ковра-спасителя, и косенький стул, и стеснительная метла.

— Ха-ха, — обронила и вновь отвернулась.

Весело им, как же… А мне вот не очень. Что же выходит, белобрысый засранец не врал и мне придётся остаться здесь? А как моя прежняя жизнь? Где была любимая работа в библиотеке, хорошие подруги и уютная квартирка. Томики любимых писателей, мягкие тапочки и удобные пижамы? Как в одном ряду оказались книги и тапочки с пижамой — понять уже была не в состоянии.

— Ты чего там, реветь собралась? — без особо участия в голосе, поинтересовался кошак.

Я печально шмыгнула носом, но упрямо мотнула головой:

— Вот ещё, — фыркнула с наигранным весельем. — Не дождёшься!

И вопреки сказанному, позорно разревелась. Потому что вдруг осознала — ничего изменить нельзя.

— Ну-ну, — проворчал пушистый засранец, и неловко похлопал меня по плечу. Я только дёрнулась, не желая принимать его утешения. Не у него же жизнь рухнула, словно карточный домик!

Тут на спину неожиданно опустилась старая, пахнущая плесенью шаль, а перед носом появилась кружка ароматного чая. Я подняла заплаканный взгляд и увидела рядом с собой метлу, она склонила древко в одну сторону и легонько подтолкнула зависшую в воздухе чашку к моему лицу.

Я в последний раз хлюпнула носом и приняла чай со словами:

— Спасибо! — а когда вдохнула облачко пара, улыбнулась: — Мали-и-ина.

Метла согласно затряслась и замерла рядом. Благо, кот перестал успокаивать, потому что это у него выходило ужасно плохо. Когда закончился чай, белобрысый так и вовсе деловито уточнил:

— Ну, так чего, к источнику пойдём? — как я ему по лбу не дала, сама диву даюсь. Бесчувственное бревно, вот кто он!

Хотелось сказать много, и в основном, непечатных слов, но усилием воли, подавила в себе этот некультурный порыв. Нахмурилась и искоса посмотрела на кота:

— Что ещё за источник?

Как бы я не была зла на животинку, любопытство взяло верх. Да и смысл горевать, если я ничего не в силах изменить? Ну, поживу тут, отработаю какой-то там долг, о котором вещал мохнатый, и отправлюсь спокойно восвояси. Буду дальше пыльные книжки перебирать и в плед кутаться.

— Тот самый, который ты напитать своей силой должна, — ворчливо отозвался засранец, словно уже объяснял мне это сто раз, а я вновь забыла. Может и говорил он чего про него, да только совместил этот с какими-то сонными чарами, так что я, в самом деле, плохо запомнила кошачьи наставления.

— Раз должна-а-а, — протянула саркастично. — Тогда пошли!

Мохнатый явно не ожидал от меня такой прыти и покладистости. Наверное, думал, что я начну возмущаться и всячески отказываться, да не угадал. Впрочем, мне почему-то почудилось, что такой исход его вовсе не обрадовал, будто я испортила уже заготовленную нравоучительную речь, где меня непременно назовут безответственной и вообще ужасной… ведьмой! А вот и нет, не доставлю я ему такого удовольствия.

Оставив кружку на ступеньке, спешно поднялась на ноги и, не обращая внимания на то, что они уже гудели от усталости, бодро встряхнулась: