1952 (СИ) - Алексеев Александр Страница 40

Зайцева, посмотрев на кровавое рассечение, крутит ладонями над головой сигнализируя о замене. Но, в международных матчах разрешена замена только одного полевого игрока. Поэтому, я хромая, продолжаю двигаться по полю в районе центрального круга оттягивая на себя одного из игроков испанцев.

Тут, после отбитой атаки, Яшин бросает мяч точно в ноги нашему капитану. Васечка, набрав ход, отдаёт мне. Я, не в силах поддержать быстрый прорыв, играю с ним в стеночку. Колобков, получив пас уходит в сторону от столкновения, и заметив вышедшего к линии штрафной голкипера, заряжает по воротам почти с центра поля. Мяч, подгоняемый ором болельщиков по замысловатой траектории пролетает над вратарём и опускается в сетку чужих ворот. 4:1! От вопля счастливых людей чуть не заложило уши.

Глава 19

«Футбол прост, но сложно играть просто».

Йохан Кройф, футболист.

31 мая 1952 года. Горький.

Садимся на ночной поезд до Москвы. Вчера и сегодня в Горьком бурно отмечали наш выход в финал европейского Кубка чемпионов. Чета Колобковых прощается на перроне.

— А поцеловать носиком — попросит Адель затейник Васечка.

После свадьбы балагур Колобок стал заметно серьёзнее и солидней в делах и речах. Он словно принял в себя голубую кровь своей супруги. Адель цвела, как роза. Беременность изменила её фигуру, но не стёрла её природную стать. Послезавтра, в понедельник, ей выходить на работу, а до этого она помогала местной знаменитости, соседке по подъезду в новом доме — «Доктору Ирине» с переводами иностранных статей по эпидемиологии. Ирина Блохина доделывала кандидатскую диссертацию и продолжала ходить с уже многочисленными помощниками по районам города, проводя медицинские консультации и оказывая первую помощь на месте.

Парторг больницы пытался запретить Ирине внерабочую деятельность, но пресса подняла шум, и от горьковской Мать-Терезы отстали…

Сели. Под стук колёс еду в купе с тренерами Масловым, Набоковым и защитником Борей Кузнецовым. Остальные куролесят в вагоне. Набоков пошёл наводить порядок, а «Дед», закурив у открытого коридорного окна, нам с Борей лекцию про папиросы рассказывает:

— Чем «Беломор» от других папирос отличается? — завёл тренер одну из любимых пластинок, — Во первых, двадцать пять папирос, а не двадцать, как у других. Во вторых, ароматный вкус дыма. Сладко-травяные нотки…

Прям, как про духи рассказывает!

Маслов затянувшись выпустил дым в купе и я нарочито деланно закашлял, замахав руками. Дружно засмеялись, а тренер продолжил:

— Когда язык начинает пощипывать, то значит «наелся». Хорошие папиросы. Сытные. Даже одной можно накуриться!

Вышедший покурить Лев Яшин присоединяется к разговору:

— Ленинградский «Беломор» хорош. Явинский тоже. А я вот никак не брошу. Супруге слово дал, что до конца весны… А уже лето… Может за границей какое лекарство придумали? Виктор Александрович, не слышали?

Разговор перетёк на медицинскую тему, а я вошёл в соседнее купе, где Амосов рассказывал одноклубникам про свои амурные похождения, коих у него было воз и маленькая тележка.

После очередной байки я понял, что если все бывшие подруги Амосова разом прыгнут в бассейн, то поднимется волна цунами… https://youtu.be/JFyJkWXxSsY

1 июня 1952 года. Москва.

Команда заселилась в гостиницу и всем дали увольнительную на два дня. Послезавтра садимся на сборы в Тарасовку. А в эти дни только лёгкая утренняя тренировка и вечерняя пробежка на стадионе «Динамо».

Я отправился посмотреть на свою комнату в коммуналке. Соседи встретили с распростёртыми объятьями. Даже Пирожковский хахаль-сослуживец вышел поручкаться в коридор. Стахановец на кухне рассказывал, как он переживал во время репортажа Озерова:

— А когда Колобок четвёртый забил, то я даже заплакал от радости… Советский спорт — лучший в мире! Гриша, наливай!

Едва я укрылся в своей коморке, как без стука влетел пионер Коля. Он прогулял на улице мой приход и прибежал высказать мне пожелания своих товарищей на предстоящий финал в Париже.

Ну, прямо, как в Спорткомитете…

—… А ещё дядя Юра, я Вас очень прошу… Мы с ребятами из материала и из свинца пионерские значки сделали. Вы, как увидите в Париже угнетённых негров, так и подарите им значки… Чтобы они знали, что они не одиноки в борьбе против капитала!

В раздел «Авторитет для борцов с апартеидом» начислено два балла.

Днём заехал на «Мосфильм» к Андрею Апсолону за песенными деньгами.

Эй, Автор, — спросят меня некоторые читатели, — А без воровства песен в Союзе, что? Денег не заработать?

Заработать можно, но песнями легче всего. Остальные тугрики зарабатываются значительно сложнее.

В раздел «На халяву и уксус сладкий» начислено два балла.

Пересчитываю нехилую пачку купюр и бросаю взор на съёмочную площадку. Оказывается там наша подруга Вия Артмане снимается в сцене к фильму «Сильные духом» с молодым актёром Гунаром Целинским…

Трогательная сцена с поцелуем между советским разведчиком и полячкой, которую играла Вия — не получалась. Тогда Апсолон, припомнив, как мы с Артмане целовались-обнимались на съёмках «Долгой дороги в дюнах», попросил меня показать, как надо… Опять выполню роль каскадёра-сменщика. Пока я входил в роль, Наблюдатели поставили мне клип в тему… https://youtu.be/Y1PBRXd-2II?t=15

Да-а!!! Людская дурость ради лайков безгранична!

Тут на съёмочной площадке поднимается переполох — приехала министр Фурцева. Екатерина Алексеевна посмотрела, как мы с Вией забористо целуемся, вздохнула и сказала Апсолону:

— Андрей Николаевич, вы, конечно, хороший режиссёр, но не надо вот этого на экране. Нашей молодёжи нужно не поцелуи показывать, а подвиги! Вы песню к фильму о героях гражданской войны сочинили?

Апсолон растерянно смотрит на меня. Делать нечего, беру гитару и пою замечательную песню из популярного фильма… https://youtu.be/vKmrJTslU4k

Андрей провожая меня со студии признался, что знает — Вия загуляла с молодым артистом. Так то молодящийся Апсолон лет на двадцать её старше… А у девушек-артисток зачастую веет романтический ветер в голове. Вместо того, чтобы просто промолчать, я к чему-то говорю:

— Бей бабу молотом, будет баба золотом!

В раздел «Женский, блин, молотобоец!» начислен один балл.

Вечером иду на вечеринку в столовую Городка Художников. Там «Акварели» будут отмечать выдвижение на премию Ленинского Комсомола. Народу невпроворот. Собрались причастные и непричастные. Здороваюсь с Мстиславом, Сашей Зацепиным, Юрой Саульским. Целую в щёчку Люсю Гурченко и Зою Бранд. Маша Пленглин, не смущаясь народа, виснет на мне и целует в губы. Она уже дошла до кондиции и все, сочувственно смотрят на меня. Типа, «как ты теперь от неё отлипнешь?».

В танце с Машей оказывается не всё так радужно. Она окончательно решила уехать из СССР и ждала вызова матери из Нью-Йорка. Это произошло после того, как Союз писателей СССР окончательно зарубил её роман «Талантливый мистер Рипли».

Приехали молодые Булганины. Дарья теперь известная на весь Союз певица и у неё гастроли на год расписаны. Лёва зарылся в штабе новообразованных ракетных войск и жалуется:

— С женой только несколько дней в месяц провожу. То у меня командировка, то у неё концертный выезд. А так всё нормально…(и понизив голос) Про Венгрию слыхал? Что? Голоса не слушаешь? Ну-ну… Так вот, там в столице буча началась… Как бы дело до ввода войск не дошло… Из Московского округа истребительный полк в Белоруссию перебрасывают…