Итерация II (СИ) - "Корольков" Страница 41

— А если я не хочу присутствовать и отказываюсь, чтобы у меня что-то высчитывали?

— У нас такой порядок. Иначе повара расслабляются, и, как следствие ухудшается качество пищи.

— Но, это же незаконно!!!

— И этот вопрос уже проверяли, акты с разрешением на эксперимент имеются. — спокойно, не обращая внимания на комиссарскую фронду, не меняя тональности голоса, вещал комбриг, — Далее — занятия. Помимо занятий по политподготовке, комиссар обязан присутствовать: на стрельбах, вождении, тактике и других занятиях программы боевой подготовки. Про физподготовку я уже сказал. В конце месяца все, без исключения сдаём нормативы. С подробностями ознакомит начштаба.

— У меня, как заместителя по политической части, есть свои, собственные взгляды, как на обучение, так и на место, роль и задачи, выполнямые комиссаром. «Комиссар — это есть дуло револьвера, приставленное к виску командира!». — Петр Петрович не мог удержаться, чтобы не щегольнуть излюбленным изречением.

Логинов о чём-то сильно задумался, а затем поднял взгляд на Полипова, словно видел его впервые:

— Не могли бы Вы повторить последнюю фразу?

Пётр Петрович с удовольствием повторил цитату. Он с удовольствием применял её при проверках, видя, что на командиров она действует неотразимо, подчёркивая полиповскую образованность и заставляя считаться с помощниками по политической работе.

— Значит не послышалось. — задумчиво сказал комбриг. — Пётр Петрович, скажите: Вы открытый троцкист или просто не знаете автора понравившихся слов?

Полипова бросило в холодный пот. Вот это обвинение! Он действительно не знал кого цитирует, и даже не представлял, какой опасности подвергал себя ранее. Но, так просто Петр Петрович сдаваться не собирался.

— Как Вы смеете обвинять в отступлении от генеральной линии партии и в связи с троцкистами меня, старого большевика, не побоявшегося вступить в схватку с колчаковцами???

— Не обвиняю, а предостерегаю от употребления цитат, о авторстве которых вы не имеете точного, правильного представления. — примирительно ответил Логинов.

Но, не уловивший интонаций Полипов, останавливаться не собирался. Особую обиду вызвало равнодушное отношение к его «подвигам». Ему показалось, что комбриг не расслышал намёка о «славном боевом пути» комиссара, продемонстрировав тем самым пренебрежение и он решил надавить на Логинова.

— С цитатами мы ещё разберёмся! А вот обвинять человека, не пожалевшего своего здоровья, ещё мальчишкой рисковавшего своей жизнью, в борьбе с врагами Советской власти — это уже слишком!

И Петр Петрович принялся красочно, в подробностях, расписывать свой «подвиг». Рассказ получился ярким, сочным, представляя юного Петра в образе эдакого эпического героя, не боявшегося ничего и никого, безрассудно смелого, готового к самопожертвованию.

Комбриг внимательно, не перебивая выслушал рассказ, помолчал и задумчиво произнёс:

— Красивая история. Сами придумали, или подсказал кто?

— Да как Вы смеете!!! — чуть не задохнувшись от негодования вскричал Полипов. — Метка от этой встречи у меня на всю жизнь осталась!

— Ну да, ну да… — произнёс Логинов. — Хороший шрам, лучше любого документа должен подтверждать рассказ. Но, он же частично и перечёркивает его.

— И что же Вас так насторожило? — язвительно спросил Полипов.

— Своё повествование Вы начали с того, что родились и жили на окраине Перми, в простой пролетарской семье, с детских лет познав нужду, перебиваясь с хлеба на воду. Так?

— Да, так.

— Видимо, автор рассказа слабо знаком с реалиями жизни городской бедноты, иначе он бы внёс коррективы, устранил нестыковки.

— И какие мог быть нестыковки в рассказе о реально произошедших со мной событиях? Я действительно, сирота, отец казнён колчаковцами, мать — пропала без вести.

— Про Ваших родителей ничего плохого не скажу, видно, что эта часть истории правдива и боль от утраты до сих пор сидит в Вас. Но, только не были они никакими пролетариями. Предположу, что Ваш отец занимался торговлей, был уважаемым, успешным и зажиточным человеком.

— Бред! С чего Вы взяли такую чушь?

— Хм. Об этом рассказал шрам, вернее некоторые особенности, на которые предыдущие слушатели не обращали внимание или по какой-то причине игнорировали.

— И что же в нём такого особенного и непривычного? — добавив в голос яда спросил Полипов, автоматически прикрыв шрам рукой.

— Видите ли Пётр Петрович, о ранениях, следах, оставляемых холодным и огнестрельным оружием, мне известно достаточно хорошо, причём на практике. — задумчиво сказал Логинов. — Вас оперировал, а затем наблюдал очень искусный хирург.

— С чего Вы это взяли?

— Операция сделана крайне аккуратно, с заделом на будущее, шрам не должен был изуродовать лицо. А после — врач сделал всё возможное, чтобы рана не загноилась, не воспалилась, постоянно наблюдал за Вами, ухаживал и проверял, делал перевязки. Так?

— Так. — автоматически ответил Полипов.

— Для нищего мальчика с окраин, такой уход попросту невозможен. Бродяга, нищий беспризорник, понятия не имеет, где находится дом нужного врача, ведь на городских окраинах профессионалы высокого уровня не живут. Ему и в голову не придёт попросить помощи у первоклассного хирурга. Максиму для бедняка — знакомый фельдшер, коновал, но на таком высоком уровне они оперировать не умеют. Вывод? Операцию делал хирург — хорошо знающий Вышу семью. Так?

— Это не более чем фантазии. Ну, и что из этого расследования следует? Да, операцию делал случайно встреченный врач. Беспризорники гуляют, где хотят, и им знакомы дома многих известных горожан. Специальность доктора не так уж и важна, на правда ли? Прооперировать мог и профессиональный гинеколог. Увидев окровавленного ребёнка, врач проявил гуманность, вспомнив о клятве Гиппократа?

— Может и проявил… Но, откуда врач появился на окраине города? Почему не испугался колчаковцев? Решил рискнуть своей жизнью, жизнями своих родных ради неизвестного беспризорника? Поступок более чем странный. Но, оставим в покое врача. Есть ещё кое-что, вызывающее сомнения в вашем происхождении.

— И что это за «сомнения»? — полным сарказма голосом поинтересовался бледный Полипов.

— Грамотность, хорошие знания гимназических предметов, каллиграфический почерк, говорят о том, что Вы получили очень даже неплохое образование, гимназическое — уж точно. При этом, Вы не склонны к самообразованию, у вас нет привычки учиться денно и нощно.

— Я устал от учёбы. Добившись устраивающего меня уровня знаний, просто прекратил занятия.

— Возможно. Вы ведь фамилию не меняли? Похоже, нет. Следовательно, можно найти того, кто жил в те годы в Пермской губернии и знал Вашего батюшку, значит вполне может узнать и Вас. Но, так как Вас это не тревожит, могу предположить наличие покровителя, ведущего по жизненной и служебной лестнице. И это точно, не ваш тесть. Но, в последнее время, что-то засбоило, возможно, покровитель заболел или с ним случилось что-то ещё, и Вы решились на авантюру. Да, да, самую настоящую авантюру. Вы ведь никогда с людьми не работали? Всё в штабах, в штабах…

Ведя открытый, откровенный разговор, предупреждая комиссара о возможных опасностях, Логинов даже не подозревал, какого страшного врага только что приобрёл. Такое Полипов не простил бы никому и никогда. Он и за меньшее делал всё от него зависящее, чтобы отомстить любому, кто только подумал сдвинуть его с «пьедестала», сломать карьеру. А тут почти прямые обвинения. Мало того, Полипов испугался так, как никогда ранее. Он и подумать не мог, насколько уязвимы его позиции. Один звонок в НКВД и из блестящего комиссара он мог стать арестованным. И не факт, что не расстреляли бы. За такой животный страх комбриг просто обязан расплатиться жизнью или здоровьем. В идеале — Логинова должны арестовать, причём так, чтобы страшный командир сгинул без следа. Но и крупная служебная неприятность, по итогам которой комбрига бы сняли с должности и разжаловали, вполне бы устроили мстительного Петра Петровича.