Мир и нир - Анатолий Евгеньевич Матвиенко Страница 42

Отыскался булыжник. Им начал хреначить по двери со всей пролетарской ненавистью. А что хотели? Я же – хрым. Заодно – отставной сержант армии России, это круче глея. В некоторых отношениях.

Уши заложило от грохота. А я лупил и лупил.

Время около двенадцати ночи. Знать ложится поздно и встаёт тоже, холопы обязаны бдеть-обслуживать… Услышат!

Сработало. Далёкие голоса стали приближаться. Как только лязгнул засов и распахнулась дверь, Биб мигом обрубил им память за истекший час. А я заорал на четверых, похожих на дворцовых стражников, в стиле нашего прапорщика Василия из автобата:

– Что стоите, дети пырха! Король приказал вести меня к нему? Заставляете его ждать? Бего-о-ом!!!

Они переглянулись. Ни один не помнил ни такого приказа, ни даже из-за чего они очутились в подвале. Продолжая оставаться в роли прапорщика Василия, я растолкал их, обозвав «коровами беременными». Что-то ещё, вроде стоят и не телятся, а Отечество в опасности. Не помню точно, хоть мне Биб память не подтирал.

Бегом наверх. Вода уже не капает, но мокрый. Метод один и тот же: оглушить каждого встречного-поперечного короткой амнезией, наорать, заодно выспросить направление к королевским покоям.

Выяснилось по пути: он не спит. Заперся с полудюжиной самых близких антов и что-то соображает на семерых.

Притормозил только у самой двери монаршего кабинета, едва не врезавшись в пару дуболомов. Здоровые, в руках нечто вроде бердышей, абсолютно бесполезных в малом пространстве.

– Срочно доложите: пришёл Гош, принёс нир, – и снова: – Бего-о-ом!

Один продолжал стоять столпом, второй глянул осмысленнее. Его я так приложил о стену, что только бердыш загремел.

– До-ло-жить! Пришёл Гош! С ниром! Ничего важнее не было в твоей жизни, остолоп!

Наверно, им полагалось стоять ритуальной стражей, не шелохнувшись, как в Москве солдатики у Вечного огня, но я всем видом показывал: ещё заминка, сами отправитесь в вечность.

В общем, он доложил. Я ворвался в кабинет, довольно грубо отпихнув стражника. Выпалил:

– Вот и свиделись, король, как обещал. Я тоже король, но только нира. И принёс тебе фляжку.

Взять в поход по подземелью удалось мелкую металлическую. Армейскую с двуглавым орлом. Стеклянную бутыль или разбил бы, или утопил.

На меня уставились семь пар карих глаз, все – под рыжей шевелюрой. Рыжие усы ниспадают на бороды, но так, чтоб не заслонять клыки. Анты. Чистокровнее, чем вельш-корги британской королевы Елизаветы.

– Как ты сюда попал? – вопрос задал, точнее – взревел в вопросительной форме мужичок из пары, сопровождавшей короля на переговорах. – Стража!!!

– Оставьте их в покое, у них был тяжёлый день. Давайте я вам расскажу, как закончить войну наилучшим для Монкурха образом.

– Ты – всего лишь хрым. Думаешь, что сможешь советовать антам? – прогудел король, резанув мою чувствительную душу расизмом.

– Я назову один вариант. Вы его примете или будете ждать, как баллисты начнут забрасывать зажигалки за крепостную стену. Вам решать.

Среди вбежавших адъютантов, потревоженных рыком одного из министров, я отметил анта-полукровку явно лакейского вида и взял в оборот, велев плеснуть всем присутствующим по капле.

– У тебя время, пока не разольют твой нир. Потом отправишься в темницу, – милостиво решило величество.

– Мне нужна сотня ваших воинов.

– Зачем?

– Проведу их в лагерь, чтобы убить короля Каруха и главных приближённых его хрымов – глеев и брентов. Во главе отрядов останутся благородные анты, они против войны с вами, но шли, подчиняясь клятве верности Каруху перед лицом Моуи. Смерть главного мерзавца освободит их от клятвы.

– Ловушка, – бескомпромиссно отрезал придворный, звавший стражу.

Я потребовал принести камень и проверить мою правдивость. Король фыркнул:

– Ты не в том положении, хрым Гош, чтоб требовать.

– Не хотите? Что, заявиться иначе – с сотней каросских наёмников, служащих Каруху? Ваш город и дворец хорошо укреплены, но охраняются отвратительно. Тогда вы бы выслушали мои требования? – я начал накаляться. – Можем повторить. Но с кароссцами требования будут противоположные: капитуляция.

– Давайте всё же отправим за Камнем Правды и послушаем, – изрёк самый старый из присутствующих антов, возможно – отец короля, похож внешне. – Сын! Прояви сдержанность. В борьбе с такими врагами помощь даже от хрымов полезна.

Пришлось ждать около получаса, пока посылали за судьёй, и тот появился. Время-то около полуночи, нормальные люди спят.

Наконец, тип в лиловом балахоне, очевидно, означающем принадлежность к судейскому сословию в Монкурхе, кивнул, подтверждая правдивость слов. И без его телодвижения анты увидели, что не лгу, так как стою жив-здоров и не корчусь в предсмертных конвульсиях. Интересно увидеть бы воочию, как происходит разоблачение обманщика. Так как я говорю перед судьёй исключительно правду (отфильтрованную), камень всегда холодный и безучастный. Создаётся впечатление, что это обычный булыжник из мостовой с грубо вырезанными очертаниями человека, а простаков разводят баснями, будто за враньё он сжигает заживо.

Полезность заминки была лишь в том, что расисты притерпелись к присутствию ниггера в клубе «только для белых». Всё же анты Мульда толерантнее на порядок. Что особенно приятно во взаимоотношениях с Мюи. Возможно, скажи этим надутым, что женат на чистокровной из антов, ситуация не стала бы проще. Не удивлюсь, если межрасовый брак они сочтут для анта из знатной семьи скотоложством.

Убедившись в правдивости существа низшего сорта, король буркнул, и в его тоне не прибавилось теплоты:

– Ну?

Хотелось брякнуть «баранки гну» или «не кхара погоняешь». Пересилил себя. Ради великого светлого будущего. Надеюсь.

– Мне нужен отряд в сотню хорошо вооружённых и обученных воинов. Проведу беспрепятственно в лагерь Каруха. Там по обстановке. Нужно ликвидировать короля и двенадцать других хрымов. Если двигать прямо сейчас, успеем к концу их обычной попойки. Она до полвторого или до двух ночи. Захватим казну. Обезглавленная армия перейдёт под начало немногочисленных антов. Кароссцы потеряют нанимателя и надежду получить серебро. Смысла сражаться им нет.

– А у тебя какой смысл сражаться, предавая?

– Король, не хочу быть убитым на войне, не нужной ни мне, ни моим людям. Она – личная прихоть Каруха. Вот он пусть и сдохнет.

– Складно говоришь, – вмешался старый. – Но как же ты нарушишь присягу? Моуи покарает тебя.

– Покарал бы уже – за один этот разговор с противником. Моуи отвернулся от Каруха за резню на прошлой неделе.

– Ты что – жрец?

– Нет. Но и так очевидно.

Я рассказал про вдруг возросшие потери от арбалетных болтов. А ещё – от наскоков на середину и хвост растянувшейся колонны.

– Да… Служить подобному негодяю – больший грех, чем нарушение клятвы, – подтвердил старик. – В любом случае, это только твой риск. Наши воины королю-хрыму из Мульда не