Чемпион - Валерий Гуров Страница 44

— Здорова, братское сердце! — также с искренней радостью откликнулся Пельмень. — Выписали что ли, Малой?

— Выписывают, из больнички тебе звоню. Ща, врач пошаманит с историей болезни и через час я на районе, как штык. Все в силе?

— В силе, — подтвердил Саня. — Тебя жду.

— Так я в деле! Когда сегодня пересекаемся?

Пельмень взглянул на часы — 7.12. Сейчас время первого приёма пищи, потом «проходка», тёплый душ для улучшения кровообращения, получасовой отдых и второй приём пищи после которого по графику — 2 часа свободного времени. Вот тогда и можно пересечься со своим корешом.

— В десять давай? — предложил Саня. — Устраивает?

— На дело пойдём? — с придыханием спросил пацанёнок.

— Разберёмся… — буркнул Пельмень и следом уточнил. — Ты это, Малой, помнишь вчера про ключи от папкиной машины че то базарил? Смогешь свиснуть?

— Спрашиваешь! В десять у тебя. С ключами.

— Семыч… — Пельмень задумался, поскрёб яйца.

— Оу?

— Слышь, я у тебя банку Нескафе на кухне видел. Не в службу, а в дружбу — отсыпь из банки пару ложечек и притащи?

— А тебе на хрена?

— Нужно…

Из динамика задним фоном послышался голос отца Малого и видимо лечащего врача. Половину из сказанного Пельмень не понял, но понятно, что Сему выписывали. И вроде как он полностью здоров. Вот и хорошо, что очухался.

— Все я погнал, выпиской грузят, — резко свернул разговор Сема.

— До скорого, ага.

В динамике послышались короткие гудки и Саня положил трубку. Красава Малой, только пару дней назад башку проломили, а он уже наводит суету по новому кругу. Если все срастется, то в 10 можно будет с Семычем одно крутое дельце таки провернуть. Главное чтобы он у бати ключи от тачки свистнул. Машина в таком деле понадобится. Ну и Нескафе, если достанет — будет совсем неплохо…

С такими мыслями Пельмень сходил на «проходку» и впервые рискнул добавить к привычной дистанции половину круга.

Перед тем, как принять тёплый душ, замерил пульс и кивнул удовлетворенно — показатели при возросшей нагрузке остались прежними.

Отлично.

Вместо запланированного получасового отдыха, Саня было порывался нацепить перчатки и поработать на снаряде. Но нет — Рим если что строился не сразу. Вот и сейчас куда важнее себе не навредить перетренировкой.

Поэтому следующие полчаса Саня провалялся лижнем на кровати с журналом мамки в руках, пялясь на тёток из журнала Burda. Припомнил, что по выкройкам из такого журнала матушка шила себе и сестре летник платья-сарафаны, а бати и Сане шила семейные трусы.

Ровно в 9.30 он поднялся и поплёлся на кухню, на второй приём пищи. Наверное, такая жизнь по графику могла свести с ума, но Саня большую часть своей сознательной жизни проведший на сборах, воспринимал распорядок как должное.

Ну а ровно в десять в дверь начали трезвонить. Пельмень открыл дверь и увидел на пороге Сему. Тот широко улыбался — на ладонях вытянутых рук лежали ключи от автомобиля его бати и целлофановый пакетик с кофе.

Глава 18

«По дворам свистят шины

Мы с тобою едем на машине

Прокололи колесо, вот же невезуха

Ну давай врубай музон будет здесь движуха», слова из песни Гудзон

Кофе импортное Нескафе Саня припрятал дома под матрасом своей кровати, что называется — от греха подальше. Оставлять такое добро на виду у народа в коммуналке, тем более на общей — действительно грех.

Выпьют.

И ещё блин следом заварят целлофановый пакетик, в котором кофе лежит. Дабы последние крохи кофе вымучить.

Ну а потом пацаны дела в долгий ящик откладывать не стали. Тем более Саню так и распирало поскорее поглазеть на крутую тачку папы Сёмы. На минуточку — ключи Малой показывал от Мерседеса! Настоящего. А это, как говорится, уже не хухры мухры.

— А че хоть за мерс, Семыч, делись, — попытался выпытать Пельмень.

Сёма только плесами пожал — такое спросишь. Мерседес поди не баба с фантика, и за него Малой ничего не знает.

Двинулись в гаражи, в тот самый местный кооператив напротив дома, где оказывается стоял гараж папки Малого. То ли тому гараж достался в советское время, то ли прикупил гараж теперь, когда много что стало продаваться и покупаться, подчас за бесценок. Кстати у бати Пельменя своего гаража в наличие не имелось — не заслужил… ну или пропить успел. И продал за бутылку другую таким как батя Малого, ушлым дельцам, которые в теперешнее время поднялись на ноги.

Новым русским.

— Какой номер, Малой?

— А?

— Говорю номер гаража у папки твоего какой? Куда чапаем?

— 167, кажись, — припомнил тотчас пацанёнок. — Но я знаю куда идти.

Понятно.

Сейчас они шли мимо 52-го и, честно говоря, какой бы то ни было внятной логики нумерации в корпоративе не прослеживалось совершенно — от слова совсем. Нумерация шла хаотично, вразброс, точно так, как в Нахаловке, откуда Васька Цыган. Например, за гаражом под 52 номером шёл уже 52 «а», и это ещё пол беды, но за ним откуда ни возьмись стоял 321 гараж!

Саня ничуть бы не удивился, узнай что как и в Нахаловке, застройка в кооперативе случилась хаотично и за очень короткий срок. Вот и пришлось втыкать номера как попало — новые гаражи ставили в притирку и между старыми (дополнительного места в кооперативе нема), где влезет. Отсюда все эти 321, 309 и прочие номера.

Впрочем Сёма потыкавшись, помыкавшись и пару раз свернув не туда, куда следует, таки привёл Саню в пункт назначения.

— Пришли! — гордо заявил Малой, показывая — на гараж с номером 167.

Хотя сейчас Пельмень готов был называть не Малой, а Сусанин.

— Крутяк, — кивнул Пельмень удовлетворенно, надоело сланятся туда сюда по кооперативу.

Если на других гаражах надпись с номером была нанесена преимущественно краской (хотя вон в 165 хозяева заморочились красивой табличкой), то у гаража бати Сёмы все было куда прозаичнее и будничнее. Тут то явно никто ничем не заморачивался. Поэтому прямо на железных воротах гаража, кстати тоже давно не крашенных и ржавых, была выцарапана надпись 167. Чи сам батя Малого сообразил, чи хулиганы сочли несправедливым, что гараж без нумерации. Я Ну и пронумеровали по своему.

Сам гараж был металлический, достаточно добротный, но со слегка перекошенной и вмятой крышей — видать местная детвора облюбовала, потому как прямо над ним росла шикарная плодоносная жердела.

Пельмень приметил одну из спелых оранжевых жердел валяювшейся на земле. Сейчас ее облюбовал один особо наглый муравей и пытался на неё вскарабкаться.

На хрена — вопрос, но