Долгорукий. Суетолог Всея Руси (СИ) - Кирилл Геннадьевич Теслёнок Страница 45

— Кстати, Полина, — обратился я к горничной, — Как там княжна Ира? За ней ухаживают, как я приказывал?

— Конечно, Ваша Светлость! — поспешно заверила Полина, — Мы обустроили для неё в той особой комнате уютную спальню с мягкой кроватью и прочими удобствами. Приносим три раза в день еду. У нее всегда есть одеяла, свежее бельё. Княжна чувствует себя вполне комфортно, не сетует. Я час назад относила ей суп и салат. Она ведет себя спокойно, идёт на диалог.

Отлично. Значит, Ира немного успокоилась и всё обдумала.

— Прекрасно, — кивнул я, допивая вино, — Позаботьтесь, чтобы Ира ни в чём не знала отказа. В конце концов, она всё ещё остаётся княжной из рода Долгоруких. Пускай она мне и не родная…

— Как прикажете, Ваша Светлость! — почтительно поклонилась Полина.

Я одобрительно кивнул. Несмотря ни на что, Ира была моей кузиной. И я не собирался лишать её элементарного комфорта и заботы, пока всё не прояснится. Вела она, себя, конечно, безобразно, но в виде исключения на это можно закрыть глаза — всё-таки весть о предательстве дяди должна была стать для нее серьёзным шоком.

К слову… стоит ли мне посетить её перед сном, пожелать спокойной ночи?

Я задумчиво покрутил остатки вина на дне бокала. С одной стороны, мне на сегодня хватило общения со взбалмошными девчонками. С другой стороны, пара коротких фраз мне сон точно не испортят. Чисто для разведки обстановки.

Я решительно опрокинул в себя остатки вина.

После ужина я отправил Полину подготовить мне ванную. А сам, взяв связку ключей у экономки, спустился по каменной лестнице в подвал.

Там располагались различные хозяйственные помещения. В одном крыле находился просторный винный погреб со стеллажами бутылок, дубовыми бочками.

Рядом располагались технические комнаты со старыми котлами, электрощитами и проводкой. Также там хранились инструменты и хозяйственный инвентарь.

В другом конце подвала находился большой зал для торжеств и приемов. Сейчас там стояли длинные столы, стулья, была сцена для выступлений. Обычно его использовали для праздничных банкетов и светских мероприятий. А дядя со своими культистами вчера пытался там принести в жертву княжну Пушкину…

А рядом с кладовой, примыкающей к залу, находилась особая комната Иры с кроватью, столом и прочими принадлежностями.

Я подошёл к массивной металлической двери. Это была прочная конструкция из стали с несколькими замками и запорами — её специально спроектировали, чтобы выдержать ярость разъярённого Одарённого.

В верхней части двери располагалось зарешеченное смотровое окно. Заглянув в него, я оглядел комнату. Она была небольшой, но уютной. Стены были обшиты деревом, стояла кровать, письменный стол, шкаф. На столе лежали книги, на полу — пушистый ковёр.

Однако самой Иры почему-то нигде не было видно. Может быть она где-то за пределами угла обзора?

Я постучал в дверь и окликнул кузину. Некоторое время царила тишина. Но затем из комнаты откуда-то сбоку раздался холодный голос Иры:

— Чем обязана, дорогой кузен?

Она говорила со мной подчёркнуто вежливо и отстранённо. От ее голоса отчетливо веяло холодком. Я прямо чуял в ее словах некое скрытое лезвие.

— Это я, Кирилл, — ответил я, — Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь нужно?

— Благодарю, у меня всё есть, — сухо ответила она.

— Я сейчас войду. Хочу убедиться, что с тобой всё в порядке. Ты не против?

Последовала пауза. Тишина… Лишь капли воды, срываясь с какой-то протекшей подвальной трубы, отсчитывали секунды одиночества.

— Раз вы настаиваете, князь… прошу, заходите, — наконец произнесла Ира.

Я с сомнением посмотрел на дверь. Что-то в голосе Иры… тревожило меня. Но не уходить же? Раз пришел, значит, надо увидеть кузину.

Я повернул ключ в замке и открыл дверь. И тут же мне в лицо устремился поднос с едой!

Как в замедленной съёмке я наблюдал, как тарелка с остывшим супом, чайник и салатница летят прямо мне в физиономию… Сверкающим полотном выплескивается холодный бульон, окруженный веером отдельных капель. Медленно вращались дольки нарезанной картошки, огурцов, морковки и помидор, чертя смертоносные траектории…

Глава 18

Шлеп! Шлеп! Шлеп!

Комната княжны Насти Демидовой была обставлена со вкусом и роскошью. Мягкий ковёр на полу, пышная кровать с балдахином, резной туалетный столик, огромное зеркало в золотой раме и некоторые другие детали интерьера. Хоть Настя и не являлась старшей наследницей, ей по праву все равно полагалось жить в роскоши и достатке.

Настя как раз вошла в комнату, чтобы переодеться. От её рваной одежды всё ещё шёл дымок. Равно как и от самомнения девушки…

— У-у-у… Долгорукий, — бубнила она, подойдя к шкафу с одеждой, — Ух, я тебя… ух, я тебе покажу… Ух, я натренируюсь…

Вдруг дверь распахнулась, и на пороге возникла её мать — княгиня Демидова. Властной уверенной походкой она вошла в комнату, за ней тенью следовала служанка в черно-белом платье горничной.

Княгиня была высокой худощавой дамой лет сорока пяти, с горделивой осанкой и суровым взглядом. На ней было строгое тёмное платье с кружевным воротничком. Волосы были убраны в аккуратную причёску.

— Здравствуй, дочь, — произнесла княгиня холодным тоном, — Чем это ты занималась, что на тебе лохмотья вместо одежды?

Настя замялась, поеживаясь под строгим взглядом матери.

— Это… ну… в Москве что-то странное творится, — произнесла она, — Кафе, в котором мы с Верой были, внезапно загорелось… Мы едва успели выбежать!

— А эти дыры на ягодицах откуда? — прищурилась княгиня. Её сканирующий взгляд выхватывал самые важные детали.

Служанка нервно теребила передник, переводя взгляд с хозяйки на княжну.

— Э… ну… это… — заикалась Настя, заливаясь краской. Мама обладала на дочь прямо таки гипнотическим воздействием. Обычно дерзкая и непокорная, Настя в присутствии мамы всегда становилась белой и пушистой, — Понимаешь, маменька, там был взрыв… осколком задело… вот…

Княгиня молча выслушивала сбивчивые объяснения, её лицо оставалось непроницаемым.

Настя закончила свои сбивчивые объяснения и замолчала, не смея поднять взгляд на мать. В комнате повисла напряжённая тишина.

Вдруг княгиня Демидова достала телефон и безмолвно показала экран дочери.

Там была сама Настя посреди оживлённой московской улицы. Рядом с ней стоял высокий мускулистый обнажённый мужчина, а в руках у Насти был огромный боевой топор. Кажется, это было некое очень красивое средневековое оружие.

— Что это значит, юная леди? — холодно поинтересовалась княгиня, — Чем вы там занимаетесь вдвоём с этим голым незнакомцем?

Настя залилась краской по самые уши.

— Это… Это не то, что вы подумали! — запинаясь, пролепетала она, — Этот мерзавец