Болотник. Книга 4 - Андрей Алексеевич Панченко Страница 46

С опаской пошёл вперёд и через несколько метров оказался в объятиях Макарова. Осунулся фельдшер, похудел, лицо аж серое, под глазами черные мешки. Здорово же его, за эти дни жизнь потрепала. Но вот силы обниматься с мужиками у него ещё есть, а это плохо, если он несмотря на усталость к мужикам лезет, это для меня звоночек…

— Пусти. Чего ты меня как бабу мацаешь?! Видишь же, живой я. Ты то как? Смотрю добрался до своих? — я освобождаюсь от объятий фельдшера. На нас с интересом смотрят несколько незнакомых мне молодых бойцов. Ну так откуда им тут знакомым то взяться? Все знакомые мне бойцы сейчас на дне реки раков кормят…

— Натерпелся пока дошёл! Спасибо тебе! Если бы не ты… — Макаров явно очень рад меня видеть — На своих на реке уже наткнулся. Лейтенант начал беспокоится нашим долгим отсутствием и пошёл по нашим следам со всем отрядом, вот я их и встретил.

— Понятно… — упоминание лейтенанта окончательно испортило мне настроение — слышал я не реке бой был? Это вы там со староверами бились? Я пока до этого места добрался и стихло всё.

— С ними сволочами! Прямо на их лодки выплыли, и тут же завертелось. С десяток бойцов сволочи успели подстрелить, все первые плоты выкосили! Семеро померли, ещё трое ранены! Но мы их почти всех уничтожили! Двоих раненых мы в плен взяли и пара человек вроде бы смогло уйти и среди них ротмистр гнида! Я видел, как он с лодки в воду сиганул, до берега вплавь добрался и в лес, пара бойцов за ним пошли, вот сейчас их ищем. Ты не видел их случайно?

— Видел… метрах в ста от сюда лежат. Оба убиты, один ножом, а второго вроде как из пистолета или револьвера подстрелили. Я вот карабин один подобрал, а второй боец без оружия был.

— Мать! Ушёл падлюка! — Макаров сорвал с головы картуз и в сердцах бросил его об землю — да как же так-то?!

— Он матёрый. За ним надо было всем отрядом идти, что ему пара молодых бойцов… Меня он тоже переиграл. Я же Ваня так ничего сделать и не смог, побегал по лесу чуть больше суток, а потом они меня ранили и повязали. В селение своё отвели — успокаиваю я взбешенного Макарова.

— Да ты что?! И как ты выбраться то смог?! — удивленный Макаров смотрит на меня открыв рот. А ты что думал? Я бессмертный и неуловимый что ли? Ну я конечно так тоже про себя думал, однако вот оказывается, что зря…

— Нашлись и среди них хорошие люди. Помогли мне. Там тоже сочувствующие Советской власти есть — я вспомнил Силантия, жалко будет если старый охотник погиб.

— Это хорошо. Не все значит среди них сволочи. Ничего, нам бы только сейчас это село взять, а там органы разберутся, кого из них к стенке поставить, а кого и простить можно! Ладно Кирилл, в лагере поговорим, наши там на берегу обосновались, стоянку разбивают, пошли покажешь наших бойцов, надо их к остальным перенести…

Наша скорбная процессия двинулась к выходу из леса через пол часа. Четверо бойцов тащили тела убитых, а мы с Макаровым шли впереди тихо переговариваясь.

— Ты помнишь Иван наш разговор? — начал я.

— Какой?

— Про то, что я с вашим лейтенантом встречаться не хочу и могу уйти в любой момент? — напомнил я Макарову.

— Помню Кирилл — поморщился Макаров и взглянул на меня — только вот боятся тебе нечего. Не будет тебе никто вопросы задавать. Помнишь я тебе про наших раненых говорил? Так вот, один как раз лейтенант и есть, я теперь тут за старшего. Ему пуля лёгкое пробила, даже не знаю, выживет или нет.

— Почему ты? Ты же прикомандированный и вообще гражданский — задал я вопрос, который мучал меня уже давно. Не так прост Макаров, совсем не прост… — в отряде что, даже старшины не нашлось?

— Почему я Кирилл? — переспросил меня Макаров и в уголке его рта вперые промелькнула улыбка — ну, наверное, потому что я теперь тут самый старший командир.

Глава 17

— Объясни — не люблю загадки и сюрпризы, а тут как раз что-то такое намечается.

— Не напрягайся. Да просто всё. Я ведь старший военветфельдшер, в отставки конечно, но звание к старшему лейтенанту приравнивается. А раз меня к отряду прикомандировали, то я считаюсь временно призванным. Ну и получается, что я старше всех по званию в отряде остался. Лейтенант наш к капитану РККА приравнивается, ну а я за ним — усмехнувшись пояснил Макаров, а у меня немного отлегло.

— Понятно. И что теперь планируешь делать? У вас почти тридцать человек выбыло, раненные на руках.

— Да черт его знает. Тяжёлый у нас только один, как раз лейтенант. Остальные двое — один в ногу, второй в плечо. Придём в лагерь будем думать. По-хорошему бы назад надо идти, а с другой стороны мы бандитов тоже хорошо потрепали. Двое ушли, но восемь человек уже не бойцы.

— Да, вот кстати, кроме троих ваших раненых есть же ещё и пленные, с ними то как? — продолжаю я задавать вопросы.

— Да уж… Задачка — загрустив задумался Макаров — их я толком не смотрел, бойцы перевязали, не до того мне было. Приду в лагерь — гляну.

Стихийный лагерь на месте боя больше напоминал собой цыганский табор, чем стоянку боевого отряда красной армии. Вдоль узкой полосы свободного от растительности берега, стояли плоты и изрешечённые пулями дощянки староверов. Лодки все в крови, уже притопленные от того, что масса пробоин оказалась ниже уровня воды. В свободно пространстве между плотами суетились бойцы, горели небольшие костры и даже стояла одна палатка, поставленная прямо у кромки воды. В этой палатке только лежать, уж очень крутой склон получился. Трупы бойцов были сложены на два плота, к ним то мы и направились со своей скорбной ношей.

— Дядька Иван! Там лейтенант очнулся, вас спрашивает — к Макарову сразу же бросился один из бойцов, которые крутились возле палатки. Точно санитар, на это указывала брезентовая сумка, перекинутая через плечо бойца, на