Николай I Освободитель. Книга 7 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич Страница 46

Глава 13

Ирем — пригород Пешта. Десяток километров от венгерской столицы на север ничем непримечательная одноэтажная деревушка на полторы тысячи жителей. Казалось бы, что тут мог забыть русский император с наследником и малой свитой, тем более в такое время. Когда приближался час генерального сражения, долженствующего решить исход большой европейской войны.

Однако причина была. Тут в храме святой Александры была похоронена моя сестра. Старшая дочь Павла и палатина венгерская, умершая от неудачных родов еще в самом начале 19 века. Почти сорок лет назад.

Александру я конечно же не помнил. Мне тогда было совсем немного лет, где бы мы могли особо пересекаться… Что, с другой стороны, не отменяет всей паршивости истории. Молодую шестнадцатилетнюю принцессу отправили в чужую страну без особой поддержки, а уже здесь из-за каких-то местных интриг она, по рассказам, подверглась натуральной травле. Вместо блестящего существования в качестве супруги наследника престола ее фактически отлучили от двора и предоставили самой себе. Причем ни муж ее ни отец — у Павла, ради справедливости, в тот момент было своих проблем выше крыши — ничего с этой ситуацией не сделали.

А дальше классика для этого времени — тяжелые роды, смерть дочери и угасание в течении нескольких дней. Не знаю, можно ли было ей помочь, однако местные подданые даже после смерти девочки смогли нагадить. Тело не могли нормально похоронить — таскали с места на место, даже в посмертии проявляя пренебрежение к человеку, который в общем-то никому в своей жизни и насолить не успел.

Эту история я и пересказал молча идущему рядом со мной Лайошу Кошуту. Министр временного правительства королевства молчал и слушал. На лице венгра было написано непонимание, зачем я вообще выдернул его из столицы, и чему, собственно, посвящен данный экскурс в историю.

— Отвратительная история, — пожал плечами венгр. — Габсбурги. Они никого вокруг за людей не считают. Хотя теперь, наверное, их взгляды немного изменятся.

— Вероятно, — согласился я, неторопливо ступая по выложенной камнем дорожке. — Однако поговорить с вами, дорогой Лайош, вы не против если я буду вас по имени называть? Так вот не Габсбурги предмет нашего сегодняшнего разговора, а Венгрия. Вернее, ее будущий монарх.

Кошут поморщился. Тема была сложной — многие в венгерской верхушке предпочли бы скорее строить республику, чтобы не отдавать самый жирный кусок власти кому-то одному, но и Россия и Пруссия были против. Только еще рассадника республиканских идей под боком нам тут не хватало для полного счастья. Поэтому выбирать короля мадьярам все же придется, причем желательно в самые сжатые сроки, в идеале — до окончания войны.

— Это очень сложный вопрос, ваше императорское величество…

— Просто Николай Павлович, пожалуйста.

— Да, конечно, — Кошут на секунду задумался и продолжил мысль. — Видите ли, сейчас у нас сложилось три примерно равные по влиянию группы, каждая из которых имеет, так сказать, своего кандидата на престол. Договориться пока у нас не получается.

Положение в венгерских верхах я знал как бы не лучше самого Кошута, поскольку именно русская разведка во многом поспособствовала сложившейся ситуации. Именно благодаря влиянию наших людей разговаривающего со мной вельможу — изначально наиболее сильную и перспективную фигуру — назначили на самый ничтожный министерский портфель. Дела национальностей, особенно во время войны и особенно, когда никаких других национальностей кроме венгерской в королевстве оставлять не предполагалось, мало кого, если честно, интересовали. Поэтому заявление собеседника о том, что все группировки имеют примерно равные шансы прийти к финишу этого забега первыми, были, как бы это сказать… Лукавством.

— Как вы смотрите на отношения межу Венгрией и Россией после войны? — Переключил я внимание венгра на другую тему.

Мы меж тем подошли к храму святой Александры, и я без тени сомнений двинул внутрь. Кошут немного замялся, но оставаться снаружи не пожелал и тоже зашел. Ко мне тут же подскочил адъютант, держащийся в течении прогулки поодаль, и подал пучок восковых свечей.

— Я думаю, что сотрудничество между двумя странами было бы выгодно… Всем. — Венгр взял из моих рук протянутую ему свечу и, повторив мои манипуляции, воткнул ее в специальный ящичек с песком перед распятием «за упокой».

— Сотрудничество — это хорошо, — так же в полголоса ответил я. В церкви в этот момент никого не было, однако говорить громко было все равно как-то неудобно. — Но в какой форме?

Я перекрестился, Кошут тоже, только не справа налево, а слева на право, по-католически.

— Я так понимаю, что вы Николай Павлович не просто так позвали меня на этот разговор. У вас есть какие-то конкретные предложения?

— Есть, — легко согласился я, — однако мне все же хотелось бы услышать ваши мысли.

Ситуация была понятна и мне и венгру. Он должен предложить мне достаточно интересные условия, чтобы я посчитал именно Лайоша Кошута своим главным союзником среди венгров. Такой себе «закрытый аукцион» — каждый предлагает свои условия в закрытую, а я уже выбираю человека, готового прогнуться сильнее всего. Пикантности добавляло то, что собеседник не знал первый ли он, с кем я поднял данную тему.

И тут соответственно дилемма — предложишь мало, заботясь исключительно об интересах венгров, ну и собственную власть урезать, не желая — упустишь трон, на который сядет кто-то более сговорчивый. Предложишь слишком много — станешь врагом для своих же подданых и вообще марионеткой в чужих руках. Ну а в том, что русский император способен посадить на трон в Пеште любую более-менее подходящую фигуру, сомневаться было глупо. Уж точно не в тот момент, когда на венгерской земле находится двести тысяч русских солдат.

— Вероятно правильнее всего было бы заключить некий формальный военный союз, — осторожно начал венгр. — По типу того, что Российская империя имеет с Прусским королевством.

— Согласен, более того, я хотел бы представить это в виде некого, если хотите, большого альянса, в который вошли бы все новообразованные на руинах Австрийской и Османской империй государства. Система коллективной безопасности — один за всех и все за одного. Как вам такая идея?

— Хм… — Министр по делам национальности задумчиво подергал себя за бороду. Мы отстояли в церкви положенное количество времени и вновь вышли на улицу. — В таком случае потенциально опасной у нас останется только западная граница, можно будет сократить расходы на армию и заняться внутренними делами. Но боюсь споры по установлению окончательных границ будет разрешить не так просто, это может помешать созданию такого союза.

— Проведем границы по языковому принципу, под присмотром наблюдателей от третьей стороны, чтобы взаимных обид не возникало, — чьи именно это будут наблюдатели понятно было без дополнительных уточнений. — А потом — обмен населением. Все, кто считает себя венгром и говорит на венгерском переезжают сюда, остальные — отсюда. Это одним махом лишит основу для всяческих территориальных споров внутри союза.

— А русинская область? — Осторожно переспросил венгр?

— Ну мы же договорились? — Я пожал плечами, — если Россия и Венгрия останутся в дружеских отношениях, то мы не будем претендовать на эти земли. Будем считать, что Карпаты — естественная граница расширения империи. Что еще кроме военного союза?

Морковка была достаточно сладкой — десять тысяч квадратных километров земли или примерно десять процентов потенциальной венгерской территории. Есть за что побороться. Ну а лично мне небольшой кусочек Закарпатья был вообще не принципиален, особенное если вывезти оттуда все лояльное население и расселить по империи, пускай забирают.

— Экономическое сотрудничество? Вхождение в Русско-Прусский Таможенный союз.

— Без сомнения это было крайне желательно. В этом… Хм… Объединении Венгрия очевидно будет третьей по значимости державой после России и Прусии, и сможет получить не мало выгод.