40к способов подохнуть. Том 6 - Hydra Dominatus Страница 46

— ТИРАН УЛЬЯ!!! — вдруг раздался крик.

Я не мог повернуться и посмотреть на его источник, но то стоял космодесантник в белой броне, он уже вскинул свою ракетницу на плечо и из четырёх сопел вырвались ракеты. Одна за другой они взорвались вокруг тирана улья. Пластины хорошо защищали его и осколки не нанесли особого вреда, но они изящно проредили орду мелких тварей. А вместе с тем, второй брат космодесантник уже мчался вниз с горы, даже не обращая внимания на мелких монстров, которых он сносил и давил словно поезд одной своей массой.

Вместе с этим второй космодесантник уже отбросил ракетницу и тоже помчался вниз. А затем в яростном бою сошлись два монстра с насекомым-переростком. И едва мой последний удар добил последнюю мелкую тварь, как на землю пал и сам тиран улья.

— Они… какие-то не такие… — произнёс Алор, пока я пытался отдышаться и не потерять сознание, опираясь на вонзённый в новую гору трупов меч.

И да, Алор был прав. Они были космодесантниками, но двигались слишком быстро для них. Ведь это были Штормовые Жнецы, что можно было понять по их белому окрасу, и вторичному чёрному цвету. А также по топору и красным молниям, что являлись знаком дани легиону Белых Шрамов. Это были сыны Джагатая, но… но они отличались. И хоть ни самого ордена на тот момент я не знал, но уже мельком слышал о новом воинстве Вернувшегося Сына.

Ведь не только Великим Разломом ознаменовалось наступление нового тысячелетия. Основание Ультима, новая ступень эволюции космодесанта, примарис, которые были новым поколением астартес. Они были выкованы для темнейшего часа человечества — и этот час настал для Империума, когда пала Кадия и вся галактика оказалась разрезана на две части.

И я был рад, что мне довелось увидеть их в бою до того, как они станут моими врагами. Ведь если бы я счёл их за обычных астартес, то мог бы поплатиться за это жизнью. Ведь это были не просто чуточку лучшие астартес, это действительно была новая ступень их развития. И многие из Бесчисленных Сынов были куда ближе к своим примархам, чем любые из существовавших ныне космодесантников.

Ведь примарис, что пополнили ряды тех же Багровых Кулаков, были созданы из геносемени воинов Терры, которые всего на несколько поколений отставали от Имперских Кулаков, что создал сам Император. Некоторые из них даже видели самого Рогала Дорна, что вспоминали после возвращения из стазиса, где они находились ещё во времена Великого Крестового Похода.

Тоже можно было сказать и о других орденах, что были созданы в основании Ультима из космодесантников-примарис. И хоть Робаут Жиллиман и Велизарий Коул не смогли создать нечто, что превзойдёт творения самого Императора, но благодаря доступу как к журналам самого Императора, так и к Сангпримус Портум — хранилищу наследственной информации самих примархов и источнику происхождения их геносемени — они смогли создать то, что всё же развило блестящий успех Императора, став спасением что было заложено Робаутом Жиллиманом ещё после Ереси Хоруса и которое было так не обходимо во времена 13-го Чёрного крестового похода Абаддона.

Но ни поговорить с ними, не насладиться лаврами победителей в этой битве фактически двух армий, мне не довелось. Надо было срочно посетить врачей-палачей, ведь переутомление у меня было настолько критическим, что сознание не было потеряно лишь благодаря псайкерской силе. Правда из-за этого я лишь сильнее вредил физическому телу.

Так что врачам приходилось возиться со мной куда дольше и на лечение моё тратились безумные деньги. Проводились в том числе процедуры омоложения, топливом для которых становились буквально другие рабы. Не в плане души, а… наверное какие-то стволовые клетки или типа того? Передо мной врачи не отчитывались и просто делали то, что нужно. При чём зачастую без обезболивающего, ведь процедуры эти были очень сложные и опасные, вводить в кому меня было нельзя.

— И как оно чувствуется? Когда возятся прямо в твоём позвоночнике? — спросила Диалрия, подходя ко мне спереди: тело моё не лежало на столе, а было приковано магнитными держателями к платформе, что могла крутиться как угодно и зачастую находилась в вертикальном положении для удобства врачей-палачей, которые использовали крайне громоздкое оборудование и действительно было проще двигать пациента, чем этот оборудование.

— Нормально, — ответил я, пока через мои пятки проходила какая-то дуга, что подсвечивала всю мою нервную систему: и вот эта штука, как бы она не называлась, была размером буквально с дом и поэтому находилась в полу.

Как и в целом вся операционная была наполнена различными приборами, что располагались по сфере. Пару раз меня переворачивались вообще вниз головой, после чего дуга шла прямо в мозг. Один хирург или кто он там продолжал копаться при этом в позвоночнике, а второй подсоединял другие приборы, порой прямо в органы, в сердце там, в артерии, в почки… пару раз из меня полностью выливали кровь, заполняя на время непонятно чем.

В общем весело было, но после таких махинаций на коже даже шрамов не оставалось, само тело омолаживалось, так ещё и все сосуды становились эластичнее, как и мышцы выходили на новый уровень. Ну и попутно мне вживляли аугментику в те места, восстанавливать которые было нецелесообразно.

— А сколько меня родного после всего этого остаётся? — спросил я у Диалрии.

— Маловато. Как и, кстати, размножаться ты уже не сможешь. Это вроде для вашего вида очень важно, да?

— Кому как.

— А ещё тебе прямо сейчас вживляют чужие гены.

— Чужие гены? Какого-нибудь астартес?

— М-м-м… нет, скорее… терроракса вроде, да?

— Да, — ответил один из специалистов. — Если всё удастся, то кожа будет прочная почти как камень. Мы конечно могли воспроизвести бы и прочность как у камня, но в таком случае помимо уродства добавится и ухудшение подвижности.

— А ты же не хочешь стать медленным, да? Мобильность и ловкость — наше всё, — злобно улыбнулась Диалрия, видимо считая что я начну волноваться из фразы связанной с уродством.

Но моя внешность меня не беспокоила. Куда больше интереса было к тому, а не сойду ли я сума из-за вживления генов каких-то животных. Хотя как я понял, гены прямо и не вживлялись. Вернее